Храбрый солдат Точилин

Взвод топографической разведки имел в своем распоряжении хорошие оптические приборы. В скором времени были установлены координаты расположения нашей батареи, после чего начали засекать огневые точки противника.

Вторым был взвод звуковой разведки. Многие из нас имели смутное представление о том, чем этот взвод занимался. Пользуясь этим, один из бойцов взвода – звали его Николай Точилин – стал выдавать себя за единственного и неповторимого специалиста. В небольших ямках он установил звукоулавливающие приборы. От них протянул провода к главному аппарату, который стоял в блиндаже. Как мы поняли, принцип этой разведки чем-то напоминал снятие кардиограммы. Нужно было дешифровывать звуки. Точилин как раз и был дешифровальщиком. До войны он работал в конструкторском бюро паровозостроительного завода, чем тоже гордился чрезмерно. Словом, своей снисходительностью он нас достал. Однажды наш балагур Малфыгин не выдержал:

— Такие, как ты, специалисты до войны охраняли меня, когда я ходил в туалет. А было это на строительстве Беломоро-Балтийского канала.

А надо сказать, Малфыгин очутился там по статье.

Точилин шутки не понял:

— Вы, как я понял, были большим начальником, раз вас охраняли от зеков.

— Я и был одним из зеков…

— Так вы были преступником?

— Да, был. Возможно, еще буду, если вы будете вести себя с нами так высокомерно. Мы  тоже кое-что умеем. И воевали за нас не другие.

После такого «задушевного» разговора Точилин переменился.

Надо отдать ему должное – работал он быстро и хорошо, хотя очень часто возле его землянки, где стояла аппаратура, рвались снаряды. Вскоре были готовы координаты всех стрелявших орудий. На прицелах, панорамах были готовы данные. Наша стрельба стала эффективной и точной. Немцы на нашем участке чуть отступили.

Прежде чем закрепиться  на новом месте, мы вышли на рекогносцировку. Вдруг услышали, как  издалека засвистел снаряд. Все попадали на землю, не успел этого сделать Михаил Шакиро – бывший чемпион Минска по боксу. Его разорвало на части. Мы похоронили его возле тригонометрического пункта, записали координаты. Все чувствовали себя почему-то виноватыми в гибели боевого товарища. В этот же день снайпером был убит еще один из нас – Куницын.

Было, как никогда, много раненых. В завершение на нашу батарею на  большой скорости понесся взявшийся непонятно откуда немецкий  танк. Дело принимало серьезный оборот. Танк шёл прямо на землянку, где сидел Точилин со своей аппаратурой. Сообразив, что через минуту – другую он раздавит всех «звукоулавливателей» Точилин прихватил несколько гранат и пополз навстречу танку. Ему удалось подбить его и самому остаться невредимым. Этот поступок Точилина произвел на нас сильное впечатление. «Он и не такой уж заносчивый, — подумали мы, — нормальный мужик».

Через несколько дней на груди Точилина засверкала медаль «За отвагу». Обмывали мы вместе. Все были рады за него, хлопали его по плечу.

Точилин был растроган до слез:

— Извините меня, мужики, если на первых порах было что не так.

— Ты это брось, Николай, — загудели мы. – Ты настоящий солдат и настоящий человек. Просто не сразу друг друга поняли.

Его как специалиста после Победы демобилизовали одним из первых. Расставались мы с ним как добрые друзья.

На фронте случается всякое. Но в конечном счете отношение к человеку определяется одним: храбрый ты солдат или нет. Точилин был храбрым солдатом.