Истоки, к которым мы возвращаемся

Поэтому, когда друзья позвали меня в мою родную Лакию на открытие экодома, не сомневалась ни секунды. Как поёт популярная ныне Манижа: «Встала и пошла».

Дорога. Это предвкушение, ожидание встречи с неизведанным. Километры бегут и бегут. И вот уже знакомые пейзажи сменяются гордым высокомерием гор. Что ж, они действительно могут себе это позволить. Горы похожи на вечность. Они стояли тысячи лет назад – и простоят еще тысячи лет, вонзаясь своими острыми вершинами в тяжелое подбрюшье неба. Они словно смеются и рвут небо в клочья, а века проходят мимо, не затрагивая их надменного облика.

Серпантин ведет нас вверх. Все выше и выше. Уже сверху видно, что с этой стороны перевала – светло и солнечно, и климат совсем другой, мягче и теплее; впереди – плодородные долины и поросшие густыми лесами склоны гор.

У памятника Гаруну Саидову делаем небольшой привал. Самые отчаянные спускаются к речке, извилисто бегущей внизу. Хорошо здесь! Погуляли по каменистому берегу. Походили по воде – холодная! На другом берегу виднеются какие-то заброшенные жилища, зеленые лужайки, коровки пасутся на крутых склонах. И как они так ловко держатся? Тишина, спокойствие, только шум воды… Сидеть бы так и сидеть, наслаждаясь покоем… Но дорога зовет.

Вот оно, сердце Лакии – древний Кази-Кумух! У въезда в село путников встречает памятник хану Муртазаали Казикумухскому, одержавшему победу над Надир-шахом в 1742 году. Когда Надир разбил кумухскую армию, местный правитель Сурхай-хан сдался в плен, чтобы отвлечь внимание шаха и дать своему сыну Муртазаали возможность бежать. Он сбежал в аварское село Чох и там собрал войско, с которым разбил персов и обратил их в бегство. Как не сфотографироваться на память рядом с таким мужчиной! Вот только наш городской «прикид» здесь явно не к месту. Спасибо главному хранителю Национального музея имени А. Тахо-Годи Заире Гашимовне Кильдеевой, которая, узнав, что я собираюсь в поездку практически на ее малую родину, снабдила меня старинными нарядами лакских женщин из своей многочисленной коллекции и даже не пожалела времени и научила меня правильно повязывать головной убор – гульмендо, или, как, говорят лакцы, чалагIай.

Смотри, сначала нужно повязать на голову бакдагIу (низко сидящую на лбу косынку, под которую убираются все волосы), а сверху накидываешь чалагIай, закрепляешь его с одной стороны, а вторую оставляешь свободной, – напутствовала она меня. – На ноги – чешки (махIсив) или джурабы.

Щархъиял бузма (национальные платья – рубашки) мы надели. Платки повязали, вот только на ноги настоящую горскую обувку не нашли (простите, Заира Гашимовна!). Так и остались в современных кроссах. Ну, да ладно, будем считать, что это современные веяния.

Сделав несколько потрясающих фото, двинулись дальше. Недалеко от борцов с Надир-шахом, высоко подняв меч, зовет в бой против другого захватчика, Тимура, Парту Патима – лакская Жанна д’Арк. Историческая песня повествует о подвиге этой девушки. Надев доспехи убитого брата, она бросилась на врага так яростно, что отступавшему было войску ничего не оставалось, как поскакать вслед за односельчанкой и разбить противника.

Миновав Кумух, с его богатой историей, выходим на финишную прямую – раскинувшийся посреди альпийских лугов аул Цущар. Это уже Кулинский район. Село находится в 16 километрах от районного центра Вачи. Не знаю точно, но могу предположить, что переводится Цущар как «новое село». От лакских слов «цу» – новый и «щар» – село. Если я не права, простите меня, старожилы.

– Здесь, недалеко от села, конечная точка нашего путешествия – фазенда «Турзар». Ее хозяева Иосиф и Земфира Ахмедовы уже глаза проглядели, нас ожидаючи. На костре дымится казан с бараниной, Земфира уже сделала заготовки для ювелирно мелкого лакского хинкала, Иосиф приготовил отменный плов и растопил самовар. Пока мы приходим в себя после дальней дороги (кто-то в изнеможении упал на гамак, подвешенный в тени деревьев, другой устроился на уютной скамье-качалке), хозяйка споро накрывает на стол. И то сказать, аппетит за 4 часа езды мы нагуляли серьезный. Первые минуты за столом царит молчание: все наслаждаются божественным вкусом настоящей баранины. Еще вчера этот барашек пасся на альпийском лугу, а теперь его с прозрачным бульоном и мелким хинкалом гавкурри – подают гостям. Кстати, говорят, раньше кулинарный талант лачек оценивался количеством хинкалинок – ракушек, уместившихся в одной ложке. Я насчитала 16(!). Земфира – суперхозяйка!

Утолив первый голод, начинаем знакомиться с хозяевами. Скажу вам, Иосиф – личность очень интересная. Стоматолог с огромным стажем, он долгие годы жил во Владивостоке. В родном селе бывал наездами. Но всегда мечтал когда-нибудь вернуться к своим истокам. Род Ахмедовых в Цущаре очень почитаем. Прадед Иосифа – известный арабист Абдул-манан-апанни (афанди) Цущарский.

На месте, где сейчас стоит фазенда, раньше была маленькая комнатка, там он уединялся, молился, постился, общался со Всевышним. Когда началась революция, он поддержал красных. К нему обратился Нажмудин Гоцинский, чтобы он поднял сельчан на борьбу с большевиками. Но, будучи человеком мудрым, прадед понял, что грядут иные времена, имама не поддержал и даже стал мусульманским муллой 18-й Красной Армии в Баку. За его заслуги перед новой властью революционер Саид Габиев ходатайствовал за сохранение за ним родовых земель на пастбище Турзара, где ныне построен экодом.

Иосиф не просто оживил родовое гнездо, он устроил пруд неподалеку, отремонтировал дорогу к родному селу. А его отец и дядя восстановили старое Цущарское медресе.

Модные сегодня в Дагестане экодома редко когда имеют исторические корни. Они скорее веяние времени, устремлены на развитие туризма. «Турзар» в этом ряду стоит особняком. Ведь находится он на земле, освященной долгими ночными молитвами, в которых проводил последние годы своей жизни апанни Цущарский.

А значит, будет здесь и берекет, и процветание.