Капитан одиночного плавания

Первое такое путешествие состоялось на прогулочном швертботе «Лена» длиной 5,5 метра. Второй одиночный поход уникален не только миниатюрностью самодельной яхты «Саид» (3,7 м), построенной на балконе квартиры, но и тем, что переход из Атлантического океана в Тихий был совершен через Магелланов пролив. Третья и, как оказалось, последняя кругосветка на «Гетане II» (5,5 м) завершилась, едва начавшись, – его тело с глубокой раной на голове было обнаружено у берегов Италии… Предположительно, Гвоздев погиб 2 декабря во время сильного шторма под Неаполем.

Личные впечатления мореплавателя, дважды обогнувшего землю в одиночку на маломерных суденышках, легли в основу книги «Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев» за авторством нашего коллеги, одного из аксакалов дагестанской журналистики Олега Анатольевича Санаева. Книги, по моему глубокому убеждению, незаслуженно недооцененной; увлекательной истории моряка-­одиночки, написанной в лучших традициях приключенческой литературы, в духе Жюля Верна и Артура Конан Дойля. Ее должен был и хотел написать сам Евгений Александрович. Как в свое время сделал это американский яхтсмен Стивен Каллахэн, известный тем, что в 1982 году, потерпев кораблекрушение, за 76 дней пересёк Атлантику на надувном спасательном плоту. Книга об этом путешествии «В дрейфе: 76 дней в плену у моря» продержалась в списке бестселлеров газеты «Нью-Йорк Таймс» 36 недель. Гвоздева с Каллахэном роднят не только любовь к парусу и опыт выживания в море. Их судьбы во многом похожи. И тот, и другой мало думали о радостях «сухопутного» существования, они упорно шли к своей цели. Оба сталкивались с самыми разными проблемами, оказывались в серьезнейших передрягах. В их путевых заметках можно найти и кое-что схожее. Эти заметки – отличное практическое пособие для терпящих бедствие. Для тех, к кому море оказалось безразличным, кто отчаялся и не осознает, что оно же может помочь выжить.

Жажда

Гвоздев: – Ни капли дождя не упало с неба ни в первый месяц плавания, ни во второй, ни в третий. В это трудно поверить, но это так. Тут же возникли проблемы с питьевой водой, вводится режим ее экономии и нормирования. Не больше 1,5 литра в сутки, включая суп, чай, кофе и умывание, вернее, протирание. В Чили набрал 220 литров питьевой и технической. Набрал из-под крана, на магазинную нет денег. Она хранится в пластиковых канистрах, плотно закупоренная и спрятанная от света.

Каллахэн: – Еще раз надуваю и выставляю на солнце один из солнечных опреснителей. Когда он, перегоняя плот, уплывает вперед, водосборник волочится за ним по самой поверхности. При таком его положении опресненная вода в него не перетекает. Поэтому мне приходится то и дело сливать из опреснителя воду крошечными порциями. Нередко очередную жалкую порцию воды выливаю обратно в море, потому что она оказывается соленой. Жажда, сжигающая мое тело, становится все сильнее. Я сейчас, кажется, все отдал бы за возможность хорошенько напиться, но не могу себе позволить больше одного глотка. Оставшихся пяти пинт мне должно хватить дней на пятнадцать, если только сумею наловить рыбы; питаясь свежей рыбой, я пополню запас жидкости в своем организме. Иначе я продержусь не больше десяти дней.

«Агрессивные» хозяева и…

Гвоздев: – Зарубежьем просто очарован! То, что магазины забиты продуктами и товарами, меня меньше всего волнует. Думаю, через какое-то время и у нас все это будет. Но вот отношением к нам я удивлен. Семьдесят лет нам вдалбливали сказки про загнивающий капитализм, про их волчьи нравы и прочую чушь. Все совершенно иначе! Они нас прекрасно понимают и готовы в любую минуту помочь. Были в пути и поломки, и голодные денечки, прочие «мелочи», и всегда, когда я обращался, шли навстречу, помогали. И если бы не эта помощь, я вряд ли смог бы продолжить плавание.

Каллахэн: – Куда бы ни зашел, везде хорошо принимают. Местные рыбаки, которые обычно держатся в стороне от больших шикарных яхт, со всех сторон устремляются к моему «Соло», точно медведи к бочонку с медом. Еще бы! Мое суденышко по размеру не превосходит их открытые парусные лодки, служащие для рыбной ловли в прибрежных водах. Они никак не могут поверить, что такая маленькая яхта могла прийти сюда из самой Америки.

… «великодушные» гости

Гвоздев: – Кит, сделав несколько вдохов и выдохов, развернулся справа по борту и снова пристроился в хвост «Лены», словно истребитель. Выдохнул, набрал скорость и прицелился в руль «Лене». Ну, держись, Гвоздев! Сейчас будет таранить, и смеху не оберешься. Сукин сын (или дочь) сломает руль, а может, и шверт. Что делать? И тут пришла наконец-то в мою седую голову здравая мысль: Александрович, не поддавайся на провокацию, изобрази из себя плавающее бревно (в прямом и переносном смысле) и жди… В общем, изобразил. Кит подплыл метров на восемь-десять. Я стараюсь ему подставить наветренный левый борт, чтобы удар пришелся по касательной, а он выбросил фонтан метра на два-три, развернулся на 90 градусов и плавно поплыл на юг. Я завороженно смотрю вслед «Ушастику» и только сейчас замечаю, как дрожат руки-ноги, а всего меня прошиб озноб… Вся встреча длилась ровно 20 минут и напугала меня основательно: даже расхотелось продолжать плавание. И окажись рядом наше судно, может быть, сгоряча и запросил бы помощи…

Каллахэн: – Чудовищный удар в спину возвращает меня к действительности. Отрывистые звонкие шлепки дробно пробегают по днищу плота, точно пулеметная очередь, а потом плот под визг выворачиваемой наизнанку резины подпрыгивает в воздух и с оглушительным хлопком плюхается обратно. Это акула! Схватив ружье, кидаюсь к выходу. Снаружи чертовски темно, я ничего не вижу. Да вот же она! Бью стрелой – есть! Акула резко срывается, разворачивается, нападает снова. Ее удар валит меня с колен. Опять выжидаю удобного момента. Она прет поперек днища прямо на меня. Ну, получай же! Попал! Еще раз, взметнув фонтан воды, акула таранит плот, еще раз вскипает под ним водоворот, я лечу на пол, сбитый с ног. Дьявольское отродье! С замиранием сердца жду… Я весь дрожу; тянусь за флягой с водой, делаю несколько больших глотков. В течение следующего часа каждый плеск за бортом или скрип резиновой камеры побуждают меня вскакивать и изготавливаться для отражения новой атаки. Хоть бы это кончилось… Ах, если бы…

Круглосуточная вахта

Гвоздев: – Главное отличие похода одиночки от плавания «колхозом» заключается в том, что на маленькой яхте один человек делает всю ту работу, с которой на большой справляется целая команда. Поэтому самым трудным в этом универсальном наборе морских навыков и умений (капитана, штурмана, боцмана, моториста, кока, врача) является не борьба с одиночеством или угрозой голода (если, конечно, плавание держится в рамках нормальной, а не трагической экстремальности), а будничная и неотвратимая необходимость одному нести почти круглосуточную вахту.

Каллахэн: – Скучать не приходится. Море открыло передо мной столько родов деятельности, что всеми овладеть – целой жизни не хватит. Океанография, аэродинамика, астрономия и здравый смысл в подходе ко всем проблемам – необходимые составные части науки практического мореплавания; гидродинамика, физика, инженерные знания, способность к интуитивной экстраполяции – суть основы проектирования судов; без сноровки в ручной работе и сведений из области металлургии, столярного дела и технологии пластмасс не обойтись в практическом кораблестроении. Я мастер на все руки, поглощенный страстью к исследованиям. Где еще как не здесь найдет применение своим способностям человек, отличающийся тем, что знает понемножку обо всем на свете? И где как не здесь легче всего найти область неизведанного, куда не ступала нога человека?