Каспийская трагедия

Это здание в городе называли «домом пограничников». Здесь жили семьи сотрудников Дагестанского погрануправления, но не только они.

Взрыв прогремел в 2 часа ночи. Как выяснилось позже, мощное самодельное взрывное устройство было заложено в подвале дома. Подъезд после взрыва разрушился полностью. Жильцы оказались под бетонными обломками.

Спасательная операция шла круглосуточно. Спасатели МЧС брали паузу на несколько минут, чтобы расслышать, не доносятся ли из-под обломков голоса погребённых заживо людей. Некоторых удалось вытащить и спасти.

Я работал тогда корреспондентом республиканской газеты и всё это время с утра до вечера находился на месте событий. Картина тех дней до сих пор стоит перед глазами. Помню палатки, в которых жили оставшиеся без крова люди. Они отказывались покидать их, потому что под обломками оставались их родные – мужья, дети, родители. Помню Председателя Правительства России Виктора Черномырдина, приехавшего в Каспийск. Он подошёл к палаткам, женщины стали кричать: «Почему такое произошло? Кто ответит за смерть наших близких?» Виктор Степанович молчал, опустив голову.

Нет и по сей день ответа на вопрос, кто стоит за этим преступлением. Уголовное дело не привело ни к каким результатам. Выдвигались разные версии, но они не нашли официального подтверждения. Почему так произошло – непонятно. Казалось бы, для сотрудников правоохранительных органов дело чести раскрыть это преступление, даже если с момента его совершения прошло много лет, поскольку такие деяния не имеют срока давности. Но надежды, что это случится, мало.

Сейчас о том событии напоминает гранитная стела, воздвигнутая на месте, где стоял дом. Каждый год в трагическую дату жители города приходят к ней, чтобы воздать дань памяти погибшим. Так было и в этот раз. Люди ёжатся под холодным ветром, но никуда не уходят. Начало церемонии откладывается. Ожидают приезда высоких гостей.

Многие пришли с детьми, у людей в руках траурные гвоздики. Некоторые выделяются в общей толпе. Они как-то по-особому молчаливы, их взгляд устремлён куда-то внутрь. По этим признакам можно определить тех, кто в ту ночь находился в доме. Я подхожу к одной из таких женщин. Поначалу она отказывается от разговора, но потом соглашается сказать несколько слов.

Земфира Абдурахманова, жена сотрудника погрануправления, в ту ночь спала в своей квартире вместе с двумя малолетними дочерьми и племянницей, которая находилась в гостях. В живых осталась лишь одна она.

«Наша квартира находилась на восьмом этаже. Я с восьмимесячной дочкой спала в одной комнате, а старшая дочь с племянницей в другой. Я проснулась от мощного порыва воздуха. Открылось окно. Я подумала, что это ветер. Хотела встать, чтобы закрыть окно, но тут мощной волной кровать вместе с нами подняло вверх и отбросило в сторону. Меня закинуло в какую-то щель, и благодаря этому я не погибла под обломками. Меня нашли спасатели и отвезли в госпиталь».

По словам Земфиры, несмотря на прошедшие годы, боль от событий той ночи до сих пор не отпускает её.

«Жизнь разделилась на до и после. Я долгое время задавала себе странный вопрос: существует ли вообще жизнь, если в одну секунду всё, чем ты жил, может исчезнуть? Извините, не могу больше говорить…».

…Митинг закончился. Люди стали постепенно расходиться. Под холодным ноябрьским небом продолжали гореть оставленные ими свечи памяти.