Кино – мое детище

Каждые четыре года проходят выборы председателя дагестанского отделения Союза кинематографистов России. Учитывая немалый вклад Магомеда Сулейманова (на снимке) в развитие кино, члены Союза вновь избрали его руководителем. О задачах и планах на предстоящие годы Магомед Мирзаевич рассказал «Дагестанской правде».

– Уставные обязанности отделения – организация и проведение различных мероприятий, съемки документальных фильмов, пропаганда отечественного кино, – отмечает наш собеседник. – В этом деле существенную помощь оказывают театры, коллективы самодеятельности, предоставляя свои помещения. Что касается съемок, то для этого необходимо иметь собственную киностудию. У нас, к сожалению, ее нет. И в такой ситуации Минкультуры РФ не принимает заявки на фильмы. По стране таких студий более 200, но все они частные. В советское время выпускалось 250 кинолент в год, и это считалось много. Сейчас еле-еле добираем 70 картин, и те в большинстве своем оседают на полках. Очевидно, что без государственной поддержки здесь не обойтись.

– Значит, ваш опыт работы на других киностудиях, в том числе на «Мосфильме», до конца применения не нашел?

– Выходит так. Я много лет поднимал на всех уровнях вопрос об открытии киностудии, предлагал разные проекты и варианты: открыть ее совместно с нашими соседями из Чечни либо отдельно для Дагестана, создать единую киностудию художественных фильмов для всех республик СКФО. Как член правления Союза кинематографистов РФ я попросил его председателя Никиту Михалкова реанимировать Северо-Кавказскую студию (Владикавказ). Он обещал помочь, но за пять лет ничего не изменилось. Можно было бы создать ее и у нас. Почему бы и нет? Тем более что многие осетинские фильмы сняты на дагестанские сюжеты. Северная Осетия – маленькая республика. А у нас большое количество рек, горы – снежные, альпийские. Солнце чуть ли не круглый год светит, каньоны лучше американских. Все, что хочешь, можно снять, и главное – на натуре. Хотелось бы воссоздать и Госкино, которое в советское время курировало кинематограф России. Департамент кинематографии Минкультуры РФ не справляется с этой задачей. При Госкино всё, что выходило на экран, проходило цензуру. Сейчас той цензуры нет.

– Какое оно, наше документальное кино, сегодня?

– Увы, некогда самое гуманное кино в мире стало другим, жестоким, где-то и с антинародными проявлениями. А как же семейные, детские фильмы? На высокое искусство нужны большие деньги, их у нас нет. Мы поднимали вопрос о восстановлении кинолетописи, она не должна прерываться, это ведь история нашей страны. Документальное кино как вид искусства признано во всем мире. Почему его мало показывают? Потому что невыгодно, не тот «рейтинг». Это как нагрузка. Телевещатели показывают свои телевизионные фильмы.

– С содержанием понятно. А как с технологией кинопроизводства?

– В «Армен-фильме», «Азербайджан-фильме» и на «Центр-Науч-фильме», Ленинградской, Северо-Кавказской киностудиях – везде я работал с пленкой. Сейчас все упрощено, процесс видеосъемки идет совершенно по-другому: используется компьютер, графика, цифровой монтаж. А кто не знает запаха пленки, тот не знает кино. Поэтому и кинематографисты сегодня слабые. Они не прошли отечественную школу и снимают на манер зарубежного кино. Снимают с рук, минуя средний план, сразу переходят на общий или наоборот. Иногда у меня глаза болят от мельтешения камер. А классика – это и общий план, и крупный, и средний, детали.

– Тем не менее новые картины появляются.

– Это всё на чистом энтузиазме. Кино – мое детище, я не могу взять и всё бросить. Недавно вот мы закончили фильм о гибели Аграханского залива. Эта территория уникального заповедника много веков служила человеку, а он вмешался и погубил ее. Там нерестилища 29 видов рыб, более 240 видов перелетных птиц остаются на зимовку. Сейчас остался один канал, больше ничего нет. Акватория в 39 тысяч гектаров опустела из-за перемычки, проведенной напрямую в Каспийское море…

Снимаем еще один проблемный фильм «Земля – моя кормилица». Я не просто так взялся за эту тему. В прошлом веке, когда были колхозы, совхозы, люди трудились в селах, прикутанных хозяйствах, сколько у нас было живности, крупного и мелкого рогатого скота… Сегодня, если объехать горные районы, по дороге можно встретить в лучшем случае одну-две отары. Сами села опустели. Если у тебя нет работы в родном селе, а кормить семью надо, что делать? Люди уезжают в Махачкалу, другие города России. В итоге вместе с селами пустеет земля. Это проблема не только Дагестана, но и всей России.

Справедливости ради надо сказать, что на местах пытаются изменить положение дел. Мекегинцы, например, нашли свой бренд в камне, который котируется за рубежом. В Табасаранском районе давние земледельческие традиции, много туристов туда приезжает. В Сергокале инфраструктуру развивают. Все зависит от того, как глава администрации поставит работу на селе. В фильме я как раз призываю: «Создайте рабочие места и условия – проведите дороги, электричество, газ, постройте больницы, школы, и люди потянутся обратно в горы!». Самим им не осилить эти проблемы.

– У вас есть единомышленники?

– Мои единомышленники – Мурад Кажлаев, Ислам Казиев, Шапи Казиев, Александр Евтушенко, ну и все члены нашего отделения. Есть еще около 30 кинолюбителей, которые ни в чем не уступают профессионалам. Ребята действительно талантливые, но они мечутся в поисках спонсора, а спонсоров у нас практически нет.

– Получается, перспективы никакой?

– В том-то и дело. Поэтому молодежь, не найдя применение своему таланту в кинематографе, или бросает это дело, или уезжает. Снял, например, Камиль Алиев со своей бригадой художественный фильм. Общественность должна обратить внимание, необходимо поддержать его. Тогда мы можем говорить о каких-то перспективах.