Клад

Любили мы играть также в «красных и белых». Никто не хотел быть «белым». И опять этот вопрос решали при помощи считалки: «Аты-баты, шли солдаты, аты-баты, на базар, аты-баты, что купили, аты-баты, самовар». Перед началом игры командиры «красных» и «белых» решали вопрос: драться до слез или до крови. Каждый командир «красных» мнил себя Чапаевым. Любимым видом «оружия» у нас были кулаки. После окончания «боевых» действий у многих бывали распухшие носы и губы. И всегда, как правило, побеждали «красные». Потому что в действительности, говорил наш командир Шурка по кличке Пуздро, так и было. Шурка Карпенко для нас был авторитетом. Физически он был сильнее нас. Кроме того, его отец служил в милиции, а старший брат – на флоте командиром.

Время было непростое. Иногда мы, пацаны, попадали и в настоящие передряги.

Как-то будучи в гостях у своего дяди, сотрудника ГПУ, я услышал, как он, обращаясь к моему отцу, работавшему литейщиком на заводе «Серп и молот», то ли всерьез, то ли в шутку сказал:

— Если у тебя есть царские золотые червонцы или драгоценности, то надо их сдать государству.

— Такого добра у меня сколько хочешь, только как его достать из кипящего котла? – отшутился отец.

Начался период, как в шутку говорил мой отец, когда у нэпманов из запрятанных кубышек стали качать золото, а их самих сажать в тюрьму. А мы, пацаны, тем временем продолжали играть в свои игры. И вот однажды в ходе игры в «красных и белых» древко нашего знамени, прибитого к столбу электролинии, сломалось. Снимая его, мы обратили внимание на то, что земля разрыта. Кому это надо было делать?

— Давайте, раскопаем дальше, — предложил Шурка.

Все согласились. Кто-то тут же побежал домой за лопатой.

На небольшой глубине мы обнаружили клеенку, в которую что-то было завернуто. Забрав сверток, мы засыпали раскопанную ямку и пошли к себе во двор в беседку. В свертке была небольшая коробочка, мы открыли ее и остолбенели: золотые царские монеты! Я предложил ребятам отнести содержимое в милицию. Но все пацаны были против. Тогда Шурка стал делить находку. Я категорически отказался от своей доли. Мы все дали честное пионерское слово никому о находке не рассказывать. Но через некоторое время к нам нагрянули сотрудники органов и стали производить обыск в квартирах. У ребят нашли золотые монеты. А так как у меня не нашли ничего, стали угрожать родителям, требуя, чтобы они заставили меня сдать золотые монеты.

Когда разговор зашел в тупик, они предложили отцу вместе со мной пойти в отделение милиции. Перепуганная мать побежала к своему родственнику. Тот собрал всех ребят, которые дали честное пионерское слово, что их друг Аркашка золотых денег не брал, а его долю взял Шурка, это возымело действие, и нас отпустили. Но в милиции никак не могли поверить, что мы золото нашли под столбом. Нас периодически продолжали вызывать на беседу в милицию. Мы же чувствовали себя чуть ли не героями, стали рассказывать ребятам, что благодаря нам милиция раскрыла много преступлений. И все в это верили. А тут как раз начались аресты известных в Харькове воровских групп «Мороди», «Халим», «Сочи». В действительности мы к этим событиям никакого отношения не имели. На наших улицах стало значительно спокойнее. Да и мы, пацаны, повзрослели.