Контролёр как часовой

— Это мне надо говорить?

— Да. Говори.

Говорю: «Уважаемые посетители! На территории рынка утеряна золотая сережка. Если найдете, принесите, пожалуйста, мне!».

— Не так, — говорит Рукият Курбанова и смеется. — Надо так: «Уважаемые граждане! На территории рынка утеряно золотое изделие. Нашедшего просим обратиться в администрацию рынка! Спасибо!».

А женщина в дверях стояла с надеждой: серьга потерялась, но есть вероятность, что ее найдут и вернут.

Рукият Насруллаевна отмечает: добрых людей все-таки больше, и находки чаще всего возвращают.

— О-о-о-й, чего только здесь не теряют! Даже детей! Приведут ребёнка, он весь в слезах захлебывается, толком ничего объяснить не может. Объявляю в рупор, и через пять минут мать прибегает или отец либо вместе, — говорит Рукият, и мы начинаем обсуждать, как было бы здорово, будь рупор волшебным.

Объявили, скажем, что где-то кто-то когда-то потерялся, и тут же нашлись целехонькие, вернулись домой, в семью. От рассказов ее становится как-то тепло и ясно в помещении, куда остатки дневного света попадают через небольшое оконце с выходом в коридор. Долгие годы именно через этот проем она передавала продавцам тяжеленные весы и гири. На дверях до сих пор табличка: «Весовая», и сразу понятно, что здесь жили и живут весы. Сегодня у всех продавцов они электронные. Прогресс!

На длинных полках в ряд, как рота солдат, стоят вчерашние весы, напротив – цветы, портрет наблюдающего Сталина, картинка с тигром, благодарственные письма в рамках, блокноты, дезинфицирующие средства… И за всем этим самое ценное, невосполнимое – время, годы, отданные работе.

Рукият Насруллаевна – контролёр. Работает на рынке 43 года! Какое-то время была и кассиром, и бухгалтером. Пришла сюда совсем молодой девушкой, да так ни разу и не сменила пост.

Родилась в многодетной семье в Докузпаринском районе. Все самое чистое, свежее, прозрачное, чего не увидеть, не потрогать руками, но что так необходимо каждому, она перевезла с собой из высокогорного Куруша на равнину — это доброта, сострадание, понимание — и щедро делится с людьми.

О себе говорит мало: окончила финансовый колледж в Махачкале, отец был лесником, мама домохозяйка.

— Хорошая семья, баракатная. Нас было тринадцать родных братьев и сестер, остались четыре брата и две сестры. Судьба такая, грех жаловаться, – рассуждает женщина.

Молодые коллеги называют ее мамой, те, кто постарше, – сестрой. Видя их взаимоотношения, понимаешь, что они искренние. Рукият говорит, что все работники на рынке — ее семья.

— Мама Рукият, вот вы всегда ругаетесь, но мы вас все равно любим, — говорит молодой продавец и натягивает защитную маску на лицо.

Мы выходим на очередной обход, смотрим, что происходит на рынке, где что не так лежит. Рукият Насруллаевна этих хвалит, тем делает очередное замечание, чтобы все было согласно санитарным нормам.

— Ну вот как не ругаться? Эпидемия кругом, а они жалуются, мол, в маске тяжело дышать, не думают, что могут завтра заболеть и других заразить. Я же нервничаю, переживаю за них, — говорит она.

Мы проходим ряд за рядом. Здесь, на прилавках, соседствуют далекие друг от друга районы. Вот хасавюртовская клубника, вот буйнакская черешня, вот унцукульские абрикосы… Я любуюсь и слушаю, как все устроено изнутри, а контролёр снова проверяет: не обманывают ли народ на весах, у всех ли порядок на рабочем месте, все ли сидят на своих местах, на всех ли надеты бейджики с именами… И так часами, каждый день, в знойную жару и в лютый холод. А вокруг…

— Зелень берем! Зе-ле-нь! Свежая-свежая, как утро!

— Картошка, помидоры, огурцы! Мимо не проходи!

— М-м-м-м, какой свежий сыр! На, иди сюда, попробуй!

Айшат Гаджимагомедова молочной продукцией торгует более двадцати лет.

— Было время, когда мы и сами готовили сыр, сметану, а сегодня уже здоровье не позволяет. Прямо из Кизлярского района привозят сюда на рынок, я иду за сыром рано утром. Опоздал, проспал — все, нет сыра.

— Что сейчас происходит с ценами?

— До 20 мая цены падают, потом начинают расти.

Вот, оказывается, как все устроено: по минимальным ценам сыр можно купить только весной, а вовсе не летом, когда все цветет, пахнет и коровки пасутся на зеленых лугах.

— Летом трава высыхает быстро, а весной, если еще дождливых дней больше, зелени много, и цены держатся на минимальном уровне. Цену диктует погода, а не мы, — говорит женщина и улыбается, поправляя круги сыра. А потом добавляет. Всё в природе взаимосвязано!

— Девочки, становитесь, буду фотографировать, — обращаюсь к продавцам клубники.

— Ой, нет, пожалуйста, не надо, – отбегает одна.

— Давайте меня! Я буду! А где меня потом покажут? – спрашивает другая.

И снова говорим о ценах. Уверяют, что они ничуть не изменились с прошлого года. Так и есть. Единственное, поднялись цены на всё привозное: апельсины турецкие, груши
бакинские…

Лейла Алышикова привозит овощи из Дербентского района (селение Падар). Помидоры, огурцы, капуста — всё сама посадила, вырастила, собрала и сама же продает.

— Скоро у нас перец вырастет, кукуруза. Парадайз, Тияра, Бурбон, Мирон, — произносит она сорта вслух, и люди начинают подходить, будто их позвали по имени.

— У вас на 120 рублей, милая женщина, — передает пакет Лейла и говорит. – Когда своих рук не хватает, нанимаем рабочих. Сын сегодня занимается поливкой.

Оставляем ее с покупателями. За мешками с чаем — мужчина. Шри-Ланка, Южная Африка, Грузия, Узбекистан, Дальний Восток… Дагестан представляет ахтынский травяной сбор.

— А вот самый такой?..

— Нет здесь «самого такого». Честное слово, они у меня все такие «самые-самые», все покупаемые, все любимые, все испытанные очень многими людьми из разных районов и городов Дагестана в течение восьми лет! – торжественно объявляет чайный, полагаю, знаток. – Я со своими чаями выступаю на всевозможных ярмарках.

— А вы в какой-нибудь из этих стран побывали?

— Я — нет. Но мои друзья возят чай. Например, из Шри-Ланки грузят на пароход, который приходит в питерский порт. Растаможка – и вот он перед вами!

Лето – богатое время года, и на этот рынок многие едут сбывать товар, выращенный в собственном саду. Приезжают из года в год, посезонно. И всегда говорят: «Спасибо за порядок!».

Рукият Насруллаевна наклоняется за оберткой от мороженого: на рынке, как дома, все должно быть в порядке. Этому она учит и своих коллег. И рассказывает, что когда-то здесь был колхозный рынок, и был он не такой большой…