Лампа на окне

Бика уже не кричала, не могла. Голоса у неё почти не осталось, как и сил. Она сидела, окруженная плачущими женщинами, от безысходности покачиваясь из стороны в сторону. Лица её и её троих дочерей были расцарапаны до крови. Так женщины в Анди издавна выражали горе от потери сына или брата.

Шёл четвертый год войны. Не было семьи, в которую бы не пришла похоронка. Вчера её принесла и в дом Бики. Погиб её старший сын Саидшамиль, с первых дней войны находившийся на фронте. Погиб, героически сражаясь. Так было написано в похоронке.

– Хоть бы я тебя женить успела, сыночек… Осталась бы память о тебе, твой след. Забрала тебя у меня проклятая война!

Шестнадцатилетний Джалалутдин сидел среди мужчин. Побелевшие костяшки сжатых кулаков выдавали его горе и ярость. «Отомстить!.. Десятки, сотни фашистов уничтожить за брата!.. За мамино разбитое сердце, за её боль и слёзы». Ему хотелось сейчас же оказаться на войне и бить гадов. Да что толку, ему только-только исполнилось шестнадцать…

Джалалутдин был рослым парнем и выглядел старше своих лет. Из-за нехватки педагогов, отправившихся на войну, он работал в школе учителем и был уже женат на русской учительнице Вере, приехавшей в село по распределению из Костромы. Вера была старше мужа почти на десять лет и ждала ребенка. Джалалутдину каким-то образом удалось убедить военкома, что ему уже исполнилось восемнадцать, и его отправили на фронт.

Муж Бики, Алхас, умер ещё до войны, она осталась с шестью детьми. Её опорой и надеждой стали старшие сыновья Саидшамиль и Джалалутдин. Две дочери были замужем, и их мужья, два брата – Али и Абакар – тоже были на войне. Муж Джами – Али, работавший до войны секретарем райкома, полгода назад пропал без вести.

Джалалутдин был на фронте уже через месяц после учебки. Спустя полгода его и без того редкие письма перестали приходить. Но пришло сообщение, что он пропал без вести на Украине. Мать, потеряв двоих сыновей, совсем высохла от безысходного горя. Она не слегла лишь потому, что на её руках были двое детей – двенадцатилетняя Хадижат и десятилетний Гамзат.

… Война закончилась. Оставшиеся в живых мужчины стали понемногу возвращаться домой. В 1946-м вернулся уже оплаканный матерью и сестрами Саидшамиль. Оказалось, что его, тяжело раненного в голову в Польше, подобрала на окраине деревни старая полячка и выходила.

Жизнь потихоньку налаживалась. Несмотря на чудесное возвращение Саидшамиля, сердце Бики день и ночь ныло по Джалалутдину, у которого уже рос сынишка Ибрагим. Она выплакала все слёзы, тихо плача по ночам, когда дети спали.

Каждую ночь на её окне до утра горела керосиновая лампа, и она никогда не закрывала двери даже на ночь.

– Вдруг мой Джалал вернётся посреди ночи, – говорила Бика. – Постесняется будить меня и проведёт ночь на улице. А я до самого утра не узнаю, что он уже дома…

До самой смерти ждала Бика пропавшего без вести сына.

Я уже была старшеклассницей, когда ТОКСовцы Ботлихской средней школы принесли моему отцу письмо от украинских ТОКСовцев. В нем говорилось, что Алхасов Джалалутдин Омарович похоронен в братской могиле возле Львова. Папа с дядей Саидшамилем и тетей Джами съездили на могилу брата, взяв с собой немного родной земли. Мой дядя Саидшамиль прожил долгую и достойную жизнь и умер в конце 80-х годов.

Поэтому самый главный и настоящий праздник для меня – День Победы. Я горжусь народом, который, не думая о национальной или религиозной принадлежности, воевал на фронтах Великой Отечественной и уничтожил фашизм. И я очень на­-
де­юсь,­­ что многомиллионные жертвы наших дедов не окажутся напрасными, а потомки всегда будут гордиться Великой Победой. И ещё я горжусь тем, что ношу имя бабушки Бики, которая воспитала сыновей настоящими патриотами.