Любящий Вас, сын Джамал

23 августа 1839 года генерал Павел Граббе писал из захваченного аула Ахульго военному министру графу Александру Чернышеву: «Сын Шамиля 9-ти лет, мальчик бойкий и свыше лет умный, находится у меня. Что угодно будет приказать насчет его?».

В соответствии с существовавшей в конце 30-х годов XIX в. практикой пленных детей знатных горцев отправляли вместе с детьми простолюдинов и инородцев в батальоны военных кантонистов. При этом специальные условия для воспитания детей моложе 10 лет существовали тогда в пажеском корпусе для особо назначенных царем детей чинов первых трех классов, в Александровском кадетском корпусе (в Царском селе) – для детей-сирот и сыновей заслуженных воинов, в 1-м Московском кадетском корпусе – для дворянских детей вообще и, наконец, в малолетнем дворянском отделении при Новгородском батальоне военных кантонистов – для детей неимущих дворян и обер-офицеров.

4 сентября 1839 г. А.Чернышев сообщил П.Граббе о том, что Николай I (на снимке справа) соизволяет на определение сына Шамиля в Александровский кадетский корпус, а уже 6 сентября сообщает о том, что решение царя изменилось, ребенок должен быть отправлен в малолетнее отделение 1-го Московского кадетского корпуса. Но директор 1-го Московского кадетского корпуса генерал Николай Анненков доносил своему начальству о том, что сын Шамиля «…по неимению в корпусе особы духовного звания магометанского исповедания не может изучать догматов исповедуемой им религии и исполнять установленных ею обрядов», и обратился с ходатайством о переводе мальчика в Александровский кадетский корпус. 19 декабря 1839 года перевод был разрешен Николаем I.  

В Александровском малолетнем корпусе Джамал ад-Дин Шамиль «…научился говорить по-русски и усвоил кадетскую жизнь: лгать начальству, заступаться за товарищей и своих не выдавать. Словом, он был кадетом обстрелянным и взял меня под свое покровительство…» — пишет Николай Крылов.

В 1841 году в соответствии с Положением очередная партия «александровцев», которым исполнилось 10 лет, была переведена в петербургские кадетские корпуса. Среди более чем 30 человек, официально назначенных «с Высочайшего Государыни императрицы соизволения» (императрица Александра Федоровна была покровительницей Александровского кадетского корпуса) к переводу в Петербургский кадетский корпус был и Джамал ад-Дин.

Он и еще двое мальчиков – Павел Колосов и Алексей Кирдан – были 4 октября 1841 года доставлены в кадетский корпус, форменное обмундирование, в котором они прибыли, в соответствии с существовавшей практикой было отправлено обратно в Александровский корпус, и Джамал ад-Дин оказался одетым опять в горскую одежду. Администрация этого нового для него учебного заведения отнеслась к нему так, как к другим обучавшимся там детям горцев.

Н. Крылов, однокашник Джамал ад-Дина, вспоминает: «Меня поместили в отдельной комнате вместе с черкесами, которых было человек двадцать, в лезгинских и черкесских нарядах. Кровать мне отвели вместе с сыном Шамиля. Черкесы нашей комнаты жили между собой дружно, любили бороться и иногда поднимали общую возню, в которой и я участвовал. С моей деревенской подготовкой я не отставал от сынов Кавказа…

Иллюстрация bt.kiev.ua

Раз проходит близко возле меня какой-то кадетик, я его толкнул локтем, он обернулся и назвал меня «галанцем», так называли тех новичков, которые не успели еще надеть кадетскую курточку и ходили в своем платье. За слово «галанец» я его по носу! Кровь пошла, и он побежал жаловаться дежурному офицеру. Подошел ко мне дежурный, я испугался, не знал, что говорить, но Шамиль выручил, сказал дежурному, что Молчанов меня бил и щипал, а я нечаянно толкнул его в нос…

Шамиль учился на средние баллы, переходил из класса в класс без всякого послабления со стороны учителей и экзаменаторов. Он был хорошим товарищем. Лет до пятнадцати он, как и другие черкесы, носил казенный черкесский костюм, а потом почему-то надели на него кадетскую куртку, что ему было очень горько, тем более что причины этому никто не знал. Со двора он ходил редко; его брали к себе те черкесы, которые служили в конвое Его Величества».

У Н. Крылова есть описание разговора Николая I, посетившего кадетский корпус, с Джамал ад-Дином:

«Государь положил руку на плечо Шамиля и сказал ему: «Если ты хочешь писать к своему отцу, то пиши. Письмо я доставлю!»

«Имею счастье благодарить Ваше императорское Величество!» – ответил Шамиль.

«Ты научился хорошо говорить; а что, твоя рука поджила? Покажи!»

Шамиль быстро засучил рукав лезгинки и рубахи и показал заросшую рану между кистью и локтем на левой руке. Шамиль рассказывал, что эту руку проколол ему донской казак пикой».

В фондах РГВИА имеются тексты по крайней мере двух писем кадета Шамиля  своему отцу. В датированном 29 июля 1845 года говорится: «Я…нахожусь в воспитательном заведении… Государя императора. В этом же заведении воспитываются почти все генеральские дети, со мною здесь хорошо обращается начальство, и ни в чем моего достоинства не унижают. Все обряды магометанской веры я исполняю, как исполнял дома, ибо по приказанию императора нас обучает мулла…»

4 ноября 1847 года Джамал ад-Дином было написано еще одно письмо отцу:

«В продолжение 8-ми лет нашей разлуки я не имею никакого известия об Вас и матушке, не знаю, к чему приписать ваше молчание: неужели Вы забыли того, который ежеминутно вспоминает и молит Всевышнего о сохранении здоровья Вашего; поверьте, любезный батюшка, что молчание Ваше сильно огорчает и беспокоит меня и даже служит причиною, что я не могу учиться так, как бы следовало, при всех тех средствах, какие я имею по милости МОНАРХА (так выделено в тексте письма — С.К.) Русского, который печется об нас как об собственных детях своих.

Я воспитываюсь в 1-м кадетском корпусе, и представьте себе наше счастие, дети Государя великие князья Николай Николаевич и Михаил Николаевич каждый день во время лагеря бывают у нас и вместе с нами обучаются фронту, вообще все попечения, какие употребляются при воспитании нашем, так велики, что трудно выразить их, все это я пишу от самого чистого сердца, и ежели когда-либо приведет Бог обнять Вас, тогда буду иметь случай лично благодарить Вас за то, что отдали меня на воспитание в Россию. В настоящее время я понял, как необходимо и любопытно всякое познание в науках, и ежели б Вы известили меня о себе, тогда в сто раз было бы веселее проводить время в полезных и приятных для меня занятиях. Теперь пишу Вам, как я провожу время. Каждый день, исключая пятницы и воскресенья, в продолжение 6 часов учусь по-французски, по-немецки, по-русски и разным другим полезным наукам, танцованию, к которому я очень приохотился, а также и гимнастике, одним словом, я провожу время приятно с большою для себя пользой. Еще раз умоляю Вас, любезный батюшка, напишите мне хотя несколько строчек, тогда я буду знать, что Вы не забыли меня и желаете, чтобы я писал к Вам о себе. Прощайте, дорогой и неоцененный мой родитель, желаю Вам доброго здоровья и всего лучшего в этом мире.

Остаюсь всегда послушный и любящий Вас сын Ваш Джамал ад-Дин».