Лопата и кисть – машина времени

А что археология? Бремя времен. Наука, не похожая ни на одну из гуманитарных дисциплин, все время держит в тонусе. Случаются и непередаваемые наслаждения от новых открытий. Но, чтобы познать истину, надо постоянно копать, после подолгу корпеть над отчетами. Прошлым летом команда археологов под ее началом в самое пекло, вооружившись лопаточками и мастерками, раскрывала драгоценные свидетельства истории, миллиметр за миллиметром счищая кисточками землю, песок. Древние камни задышали. В результате — трехметровой глубины котлован, камни, отличные от дербентских, плиты длиною более двух с половиной метров. Рубасская стена. Оборонительное сооружение, возведенное для защиты от набегов.

Людмила Борисовна – единственная женщина-археолог в республике, ярая защитница памятников культуры. Ее книги тиражируются в разных странах мира.

– Должно быть, сложно работать в мужском коллективе?

– Не могу однозначно ответить. Разные «экземплярчики» попадаются. В зависимости от комфортабельности условий работы проявляется и характер. В чем-то уступаю, где-то пожурю. Иногда пытаются повелевать, особенно в экспедициях, чего я в принципе не переношу. Собираю всю волю в кулак, держусь стойко. Спуску не даю. Все время слежу. Все-таки, кто здесь главный?  

Кто-то сказал, чтобы стать археологом, надо при рождении иметь диагноз: «синдром копателя». У нее на этот счет своя аксиома.

Когда-то маленькая Люда срывала овации на сцене актового зала каспийской школы. Стихи читала так, будто строки вырывались прямо из глубины души, и в какой-то момент твердо решила: буду артисткой! Не сложилось. Плакать не умела. Желанию быть летчицей возразил вестибулярный аппарат. Навыки, наработанные за пять лет чертежницей в конструкторском бюро завода точной механики в Каспийске, через определенное время пригодились в главной профессии.

– Пожалуй, на мой выбор повлияли университетские преподаватели Вера Дзагурова и Дибир Атаев, которые заразили интересом к истории Древнего мира. Свою признательность Вере Павловне, замечательному человеку, талантливому педагогу и исследователю, я выразила, посвятив ей одну из своих монографий. Дибир Муслимович – один из самых эрудированных исследователей древней и средневековой истории народов Дагестана, блестяще ведший курс археологии в ДГУ. Он мне открыл двери в практическую археологию. По его рекомендации меня, студентку 4-го курса, приняли на работу в отдел археологии и этнографии Института ИЯЛ Даг. ФАН СССР, – вспоминает она.

Впервые в дагестанской археологии она провела тщательную классификацию самого массового археологического материала – керамики из слоев II–VIII вв. городища Андрейаул.

– В работе я основывалась на анализе 30 тыс. фрагментов сосудов. Определила характерные черты многочисленных форм керамической посуды этого городища, выделила своеобразные комплексы керамики, связав их с тремя периодами, условно обозначенными как «сарматский» (II–III вв.), «гуннский» (IV–VI вв.) и «хазарский» (VII–VIII вв.), – рассказывает археолог.

Тогда еще молодой ученый воссоздала объективную картину исторического развития племен Прикаспийского Дагестана в раннем средневековье. Эта книга до сих пор востребована в научном мире и переиздана в США на английском языке.

– Уверена, что в командировках происходит немало удивительного и мистического. Мы наслышаны историй о загадочных скандалах, потусторонних силах, духах, гостящих в экспедиционных лагерях. Вы с чем-нибудь этаким сталкивались?

– Только мыши и встречаются. Была однажды и гюрза, всех переполошила.

– Самое знаковое для вас научное открытие?

– В начале 80-х годов в рамках работы Новостроечной экспедиции (начальник Давудов), проводившей срочные охранные раскопки в Приморском Дагестане в зоне сооружения магистрального газопровода Астара – Изобильное, вела раскопки Паласа-сыртского курганного могильника эпохи Великого переселения народов (ВПН), как наиболее близко соответствующего моей специализации кочевниковеда. Работа предстояла напряженная и трудоемкая. В короткие сроки необходимо было исследовать подкурганные захоронения, примыкавшие к трассе газопровода на участке протяженностью почти 1,5 км. С задачей справились, исследовала 19 подкурганных захоронений. Этот грандиозный памятник археологии насчитывает более 2 тысяч курганов. К настоящему времени исследовано 114 курганов. Получено много ценного инвентаря, который в совокупности с данными о конструкциях погребальных сооружений и чертах погребального обряда позволил проследить особенности демографических процессов на плато Паласа-сырт в эпоху ВПН. В специальном исследовании, посвященном христианизации кочевых племен Прикаспийского Дагестана в IV–VIII вв., впервые была поднята проблема роли адаптационных поведенческих механизмов христианского населения (пленников и рабов), находившегося в языческой среде кочевых сообществ Прикаспия, – рассказывает Гмыря, документируя сказанное фотоархивом.

Вообще ей предназначено быть первой. Первой вписывать новые главы в историю Дагестана. Первой находить новые объекты. Откровением стали и женские парадные костюмы населения Прикаспийского региона в раннем средневековье. Она подетально, основываясь на материалах погребений, воссоздала тогдашний их образ.

Думается, Людмила еще не раз нас удивит! А впереди продолжение исследований монументального памятника на реке Рубас. Что ж, готовы удивляться.