Мы из другого теста

– Журналистка – очень важная, нужная и серьёзная профессия. В неё надо идти не ради славы и денег. Я ни в коем случае не хочу обидеть людей технических профессий, возьмём, например, мастера, который вытачивает деталь и делает он её всегда великолепно. В журналистике всё по-другому. У меня ни разу не было двух одинаковых дней, понимаете?

– Понимаю. Мне это очень знакомо. Работа в «Дагестанской правде» познакомила меня с людьми совершенно разных профессий, интересов, взглядов и с каждым из них будто проживаешь новую маленькую жизнь. Мы будто сделаны из другого теста.

– Верно. Мы на людей и на жизнь смотрим иначе. Вот это надо понимать молодым журналистам. А если журналисту всё равно на трёх бабок на скамейке и не возникает вопросов: а почему они не так одеты? а почему без зубов? и так далее, то такому «журналисту» в профессии делать нечего. Нас, журналистов, легко обидеть, мы «бескожие». Нас словом заденут, а мы ночь не спим, переживаем.

За годы насыщенной журналистской карьеры он побывал на войне, вёл КВН, снимался в кино: сыграл двенадцать ролей в художественных фильмах. И всё это, как говорит коллега, в свободное от работы время. Во время нашей встречи голос Алишера Ходжаева можно было услышать на радиостанции «ФМ-на Дону» в утреннем шоу «Ранняя пташка». По его мнению, радио – самое сложное направление в журналистике.

– Радиожурналистика – сложный жанр, я об этом всегда говорю своим студентам. Пока они ещё молоды и мечтают вести погоду, особенно девочки. Молодёжи нет дела до лавров наших великих журналистов, лично меня как представителя профессии это задевает. Чтоб говорить с экрана о проливных дождях, не нужно учиться на журналиста, для этого достаточно иметь симпатичную мордашку и хорошую дикцию. А журналистика – это совершенно другое.

– Для вас радио самое сложное направление в журналистике, а любой печатный журналист с вами поспорит, у нас тоже очень всё не просто. Если начать рассказывать о всех сложностях печатной журналистики, меня будет трудно остановить, лучше мы вас послушаем.

– На телевидении 70 % информации мы получаем из видеоряда, и мало кто обратит внимание на несносно написанный текст. До выхода газеты в печать есть время исправить ошибку. На радио халтура никогда не пройдёт — здесь надо писать так, чтобы радиослушатель, не видя картинку, живо представлял себе событие. При этом у радиоведущего две краски воздействия на слушателя: интонация и пауза. Но надо этими красками мастерски владеть, говорить надо так, чтоб затронуть и мозг, и душу. Надо поразить с первой фразы, на такое способны только настоящие виртуозы. Я таких профессионалов, преданных радио как собаки, знаю лишь единицы.

– Вы такой?

— Нет (смеётся). В начале 1990-х годов мне довелось работать на радио «Маяк» собственным корреспондентом Центрального телевидения и Всесоюзного радио, где занимался новостями и освещал военные события в Таджикистане. Было очень сложно выходить в эфир два раза в день. Я говорил только правду, меня приговорили к смертной казни, но обошлось. Каждый вечер меня ждала группа исламистов с угрозами: если я не заткнусь, то выпустят в меня всю обойму. Я не уехал, продолжал работать. В те годы душанбинский корпункт ОРТ за время гражданской войны в Таджикистане не раз подвергался нападениям представителей оппозиции.

И после 26 лет на телевидении мне вновь предложили работу на радио. Я человек любопытный: подумал, а почему бы не попробовать? Согласился. Меня узнают по голосу во всех районах Ростовской области. Это, конечно, приятно.

– Удержать внимание слушателя, как и читателя, – сложная задача. О чём вы рассказывали в передаче «Ранняя пташка»?

– С какими только историями не звонили слушатели! Например, пожилой альпинист сорвался с горы, оказался в больнице. Через день позвонила альпинистка, тоже с травмами из этой же больницы. Мы ей рассказали о нём, она его навестила, так они познакомились и живут вместе уже 38 лет! А вот ещё была история. Мужчина звонит, рассказывает о себе: вот, мол, так-то и так, женился бы давно, да не на ком. Девушки все стали слишком современные, на Запад устремлённые. После позвонила девушка, жаловалась на мужчин: пьянь и рвань, мол, кругом. А мужчина, позвонивший до неё, всё ещё слушал эфир. Затем он позвонил и попросил их познакомить. Мы, разумеется, с её согласия дали ему номер телефона. Они тоже поженились.

– Понятно, работа на радио отличается от работы на телевидении. А всё же для вас где интереснее?

– Для рейтинга, узнаваемости, заработка (мы всё-таки не воздухом питаемся) – телевидение, здесь можно хорошо зарабатывать на рекламе. С точки зрения профессионализма, однозначно радио. Оно более практично – для него не нужно плазмы, электрической сети, достаточно пальчиковой батарейки и маленького радиоаппарата. И тебя будут слушать везде. А каналы сегодня настолько заврались, съехали в качестве, что смотреть нечего. Россия очень богата умными и талантливыми людьми, нас же вскармливают незаконными браками, бракоразводными процессами, всё время пытаются развеселить самым пошлым образом. Лично меня такая политика унижает как гражданина!

– Чего не хватает современному радио?

– Я вспоминаю умные передачи советских времён, когда было место и детским передачам. Федеральные каналы забывают, что наша страна многонациональная. И то, что показывают в Москве, нельзя показать на Кавказе. Но они не думают об этом. Была старая добрая советская традиция, когда киношники встречались со своими зрителями: телевизионщики – с телезрителями, радийщики – с радиослушателями. Почему бы не вернуться к тому, что работало в те годы? Сегодня радио переживает второй этап своего рождения. Нам важно быть ближе к людям.