На благо Отечества

Сегодня Гамид Юсупович – гость нашей редакции.

Ничто не вечно под луной

– Гамид Юсупович, вы вступили на тернистый путь изобретателя-новатора еще при Советском Союзе. Уже минуло немало лет, и, наверное, можно делать какие-то выводы. Как вы считаете, стал ли меньше с той поры интерес к новаторству в стране?

– Тут двух разных мнений быть не может. Развал СССР привел к губительным последствиям во всех сферах деятельности. Не миновала эта печальная участь и изобретательство. Спад был колоссальный. Чтобы не быть голословным, приведу цифры. В последний год советской власти в РСФСР было около 2 тысяч заявленных изобретений, а в 1999 году лишь 16. Представляете, какое падение интереса.

Тогда платили ни много ни мало 50 руб­лей за изобретение. Я и сам получил такое денежное вознаграждение в 1988 году, когда придумал, как разгружать цистерны с замерзшей нефтью. Если оклад инженера в то время был 120–140 рублей, то, поверьте, дополнительные полсотни были неплохим стимулом. А спустя 10 лет при «капиталистической» России уже самому изобретателю только за одну заявку на авторское право приходилось платить до 2,5 тысячи рублей. Для того времени немалые деньги.

Но даже это меня не остановило. С удвоенным упорством продолжал отправлять заявки. Пришлось продать машину. Когда финансы стали петь романсы, вернулся из Москвы в Махачкалу.

– В конце 80-х, когда вы возглавляли Сепараторный завод в Махачкале, вас чуть не исключили из партии. Но вместо сурового партийного наказания премьер-министр Дагестана Абдуразак Мирзабеков неожиданно приглашает вас работать в правительство. Что это была за история?

– Еще при Хрущеве страна резко изменила экономический курс. Главным мерилом всего и вся теперь были объем, вал, план. И только по этому показателю судили об успешности или неуспешности предприятия. В первое время это давало результат. Но потом стало неким камнем преткновения для новаторства. Много было проблем с обеспечением необходимыми комплектующими материалами. Работа Госснаба оставляла желать лучшего. Об этом я писал и в «Дагестанскую правду». Статья вызвала большой резонанс.

Помню, как в декабре 1987 года к нам приезжал министр промышленности СССР. Конец года, а мы никак не можем вытянуть план. Министр главного инженера, как говорится, быстро раскритиковал, а вот со мной не все было так просто. Ни его высокий ранг, ни присутствие на встрече всей партийной элиты республики меня нисколько не смутили. Говоря о причинах отставания, я обратил внимание на ненадлежащую и неэффективную деятельность Дагснаба, в чью обязанность входило свое­временное обеспечение нас материалами. Например, рассказал, что мне самому пришлось лететь в Челябинск за штамповками. В итоге расходы на поездку ложатся на себестоимость каждого сепаратора.

Министр улетел в Москву и на совещании в Совете Министров доложил, что Госснаб проваливает работу. Тут же из столицы отправили комиссию, а меня срочно вызвали в Москву. Уже в столице я узнал, что комиссия была из Госснаба и мой заместитель подписал какую-то бумагу, из которой следовало, что завод к деятельности снабженцев никаких претензий не имеет.

Как только я появился в министерстве, меня встретил возмущенный начальник главка: «Ты, оказывается, министра обманул?». Я в недоумении: как, почему? Он рассказал о том злосчастном письме, подписанном моим заместителем. Хорошо, что я не забыл захватить с собой газету со своей статьей в «Дагправде» – это все-таки печатный орган Дагобкома партии. Тут же письменно изложил, что и когда мы не получили, и передал бумагу помощнице министра. Через полчаса нас принял министр. Я сразу заметил у него на столе нашу газету. «Сейчас поедем к Воронину, председателю Госснаба, прочитаешь ему эту статью», – объявил он. Садимся в «Чайку». Пока мы ехали, в машине стояла гробовая тишина.

Воронин принял нас у дверей кабинета, и, когда мы расселись за огромным дубовым столом, я рассказал об истинном положении с выделяемыми фондами и поставками, протянул газету и говорю: «Прочитайте, полгода назад опубликовал. Там все в деталях изложено, в том числе мои предложения. Это наша партийная газета». Быстро пробежав статью, Воронин насупился и лишь промолвил: «Да, мы тоже хотели так сделать». Мы поняли, что он признаёт недочеты в работе своего ведомства. Когда мы вышли из кабинета, замминистра мне сказал: «Ты молодец!» И добавил: «Если бы не доказал своей правоты, не только работы лишился, но и из партии исключили бы».

Тем временем в Махачкале с большим нетерпением ждали моего возвращения. Люди ожидали всякого, но такого ошеломительного результата они, конечно, предвидеть не могли. Начали поступать в огромном количестве материалы. Металл пошел, представляешь, завод на нём потом работал еще 15 лет. Его было много, завалены все площадки. Но не только это радовало людей. Наконец был построен многоквартирный заводской дом. Мог и я получить там квартиру, но, зная, что люди по 20 лет ждут улучшения жилищных условий, посчитал для себя это зазорным. Помимо того, раньше завод получал по одной-две легковые машины в год на весь коллектив, а тут сразу 30.

Но вскоре нашлись недоброжелатели, пошли кляузы, жалобы. Стал наведываться народный контроль, проверки одна за другой. Не найдя иного повода, прицепились к тому самому металлу, мол, почему вся территория им завалена. Вначале Ленинский райком партии объявил мне строгий выговор с занесением. Люди недоумевали: «Вместо того, чтобы наградить человека орденом, его хотят исключить из партии». Вот тогда-то и пригласил меня к себе Абдуразак Марданович и предложил место главного специалиста в отделе экономики правительства. А спустя год мне поручили в ранге министра возглавить внешнеэкономическое объединение при Совете Министров РД. Я уверен, что если бы у руля правительства республики остался Абдуразак Марданович, то порядка было бы больше.

«Живая вода»

– Расскажите о вашем проекте «Живая вода», благодаря которому о вас узнали во всем мире.

– В 2000 году мы с сыном Уллубием, моим главным помощником, посетили выставку «Архимед» в Москве. Там встретили работников Комитета по изобретательской деятельности. Они хорошо меня знали и поинтересовались, участвую ли я в работе выставки. Узнав, что моих экспозиций здесь нет, один из них, зная мой характер и возможности, улыбнувшись, сказал: «Гамид, на выставке, может быть, и нет, но не верю, что у тебя чего-нибудь не припрятано». Мы договорились встретиться на следующий день здесь же, на выставке.

Я привёз фильм с нашим новым проектом «Живая вода», в котором демонстрируется, как корабли-тримараны перево­зят из Антарктики глыбы льда в страны, где ощущается острая нехватка питьевой воды. При доставке лёд помещается в специальный приёмник, а затем после таяния разливается по резервуарам. Представители комитета, посмотрев фильм, вручили мне медаль Архимеда за участие в выставке, хотя, повторю, я в ней и не принимал участия. Более того, сразу же созвонились с командой, которая выезжала в Ганновер на всемирную выставку ЭКСПО-2000. Нас попросили приехать, они также посмотрели наш фильм. Это было буквально в среду, а в пятницу они уезжали в Германию. Нас направили в немецкое посольство для получения визы, благо загранпаспорта у нас были с собой. Чуть позже, уже в Ганновере, мы присоединились к российской группе.

На входе и выходе выставки висели огромные телевизоры, которые у нас в стране только появились, и по ним постоянно крутили фильм о кораблях-тримаранах. Проект «Живая вода» был главным проектом России на выставке и принят ее участниками с большим энтузиазмом.

– А что говорят по поводу вашего проекта экологи? Не будет ли нанесен ущерб природе?

– По поводу экспертизы мы обращались в Институт геологии и минералогии, они дали положительные заключения.

По данным экспертов ООН, сегодня проблемы с водой испытывают около 250 миллионов человек, через несколько лет их станет 1 миллиард. Вода будет дороже золота. Если в XX веке вооруженные конфликты нередко возникали из-за нефти, в XXI веке будут воевать за воду.

Наиболее оптимальное решение этой проблемы – освоение и использование человечеством огромных ледовых ресурсов Антарктиды. Не забывайте, что из всей имеющейся на земном шаре воды только 2,5 процента является пресной. Наш проект предполагает безопасную доставку льда с высоких широт в порты при минимальных затратах на каждом технологическом этапе. В итоге мы получаем низкую себестоимость талой «живой воды» – около 1 цента за литр. Замечу, по оздоровительному эффекту «живая» вода никак не сопоставима с «мертвой» опресненной.

Думаю, следует упомянуть, что в Ганновере у нас состоялась еще одна встреча. В рамках выставки прошел Первый всемирный транспортный съезд с участием более 300 известных инженеров из разных стран мира. Там показали наш фильм, я выступил через переводчика, отвечал на многочисленные вопросы. Они воочию увидели, что это реально, это возможно.

– Минуло больше 20 лет, но что-то я не слышал о бороздящих океаны российских тримаранах. Какова дальнейшая судьба проекта?

– В том же 2000 году после выставки в Ганновере в ЮАР состоялась встреча глав государств и правительств, на которой премьер-министр РФ М. Касьянов заявил, что Россия обладает технологией обеспечения водой всего мира. Это теперь мы знаем, каким премьером был Касьянов. Казалось, после столь громкого заявления проекту дадут зеленый свет. Но не тут-то было. На совещании у заместителя министра экономики, несмотря на заключение экспертов, многочисленные публикации в прессе, передачи на центральном телевидении, проект, суливший России прорыв в экономике, многомиллиардные доходы, под надуманным предлогом был отклонен. Мол, у нас воды хватает, пусть обезвоженная Саудовская Аравия строит себе тримараны.

Зато американцы воспользовались нашим проектом сполна. Два профессора из Санкт-Петербурга, которые давали экспертные оценки по «Живой воде», в 2001 году благополучно переехали в США, где, кстати, живут ныне безбедно, получили патент, и американцы уже построили первые 4 военных тримарана. Пентагон заказал еще 55. Мало того, они строят роботизированные тримараны, настолько они показали свои высокие судоходные качества. Военное ведомство использует их для прослеживания наших подводных лодок у побережья двух океанов. Не сегодня, так завтра и Китай начнет строить свой тримаранный флот. А мы будем ждать, пока гром не грянет.

Не ради славы и денег

– От безводья страдают не только в жаркой, знойной Африке, но и у нас в республике этот вопрос стоит довольно остро. Вы не пытались включиться в решение этой проблемы?

– Правительство планировало построить водовод от Сулака до столицы республики. По их расчетам, на это с учётом выкупа земель, находящихся в собственности в Кизилюртовском и Кумторкалинском районах, требовалось потратить из федерального бюджета 15 миллиардов рублей. Я составил проект, по которому решение этой проблемы обошлось бы казне вполовину меньше. Тянем водовод прямо из Чиркейского водохранилища до Буйнакского перевала, прорываем тоннель (он может быть и автомобильным) и по нему спускаем трубу в город. Можно протянуть еще две нитки: одну до Каспийска, другую до Избербаша, и навсегда решить проблему с водой в этих городах. Я на карте сделал необходимые чертежи и показал членам Совета старейшин. Каково же было мое удивление, когда в нашем правительстве при приезде министра экономического развития РФ М. Решетникова ему был показан не 15-миллиардный проект, а мой. Думаете, сказали спасибо?..

– В 2012 году в стране восстановили ранее отмененное звание «Заслуженный изобретатель России». Вы ученый с мировым именем, автор более 100 изобретений в 20 направлениях науки и техники, ваши два проекта вошли в книгу «100 великих достижений в мире техники», и вы до сих пор не имеете этого звания?

– Этот вопрос, наверное, все-таки не ко мне. Хотя, признаюсь, при разговоре с представителем ВОИР в Дагестане (Всероссийская организация изобретателей и рационализаторов) я вскользь поднял эту тему. Он замахал руками, мол, столько надо поднимать бумаг, писать справок, оформлять, слать запросы… Видимо, труд этот тяжкий, а кому охота за спасибо трудиться? Больше я к этой теме не возвращался.

Я как изобретатель ни при СССР, ни сейчас не находил поддержки. Не рассчитываю на нее и в будущем. Если бы я творил лишь ради славы и денег, сомневаюсь, что у меня было столько открытий.

Я уже говорил об этом, но, надеюсь, читатели меня простят. Так вот, дата моего рождения 19.03.1949 года. Однажды перемножил число дня рождения на число месяца рождения. Получилось 57. И был очень удивлен, когда обнаружил, что из 99 имен Аллаха под числом 57 значится имя аль-Хамид. Это имя мне дали при рождении. А когда сын перевел мою дату рождения с григорианского календаря на хиджру, получили 19.05.1368. Перемножили 19 на 5 и получили 95. 95-е имя Аллаха – аль-Бади, т. е. изобретающий. Значит, заниматься изобретательством мне предначертано было Всевышним. Разве я могу ослушаться его воли?

Кроме того, я советский человек. В СССР я родился, вырос и получил образование. И что бы ни говорили, Россия – наследница той великой страны. И принести ей пользу, сделать что-то на благо – моя обязанность.

Газета «Ёлдаш», 16 июля 2021 года