Нет, не древнейшая она…

Газета, как известно, живет (имеется в виду очередной номер) один день, а профессия наша продолжается, питаясь, как история Дербентской цитадели, вековыми традициями, опытом минувших поколений газетчиков, а также сегодня пользуясь наисовременными технологиями и техникой.

Должен сказать, что каждый номер ежедневной газеты, каковой является «Дагестанская правда», как и ребенок, рождается в муках. Бывали случаи, когда, приходя назавтра утром в редакцию, мы заставали своих коллег из дежурной бригады еще на работе — они делали номер до утра. Пару часов покемарят, и снова пахать газетные полосы. И так изо дня в день, из года в год, а мое поколение газетчиков — из века двадцатого в век двадцать первый…

Ну и что? Поплакал в жилетку и — баста. А поплакал потому, что иной раз из уст недалеких людей приходится слышать обидное сравнение нашего тяжкого труда с «трудом» тех самых представительниц, действительно, древнейшей профессии, подопечных «мамы Розы».

Обидно-с!

Но, как известно, дыма без огня не бывает. Значит, кто-то из нашей пишущей (говорящей, показывающей) братии не очень дорожит честью своего пера (микрофона, телекамеры); значит, кто-то состоит на службе у политика-нувориша или еще у кого там. И вот так, тень на весь плетень.

Признаться честно? Представляясь в каком-нибудь «приличном» обществе, я лично не всегда называю свою профессию, хотя я в ней, так же, как и мои коллеги-дагправдинцы, честно отпахал вот уже тридцать семь лет. Не уважают ее. Особенно те, которые привыкли покупать ее услуги.

Малость ностальгии. На территории «тюрьмы народов» (для несведущих поясню: так некоторые представители, сделавшие журналистику той самой «древнейшей» профессией, называют СССР) при «тоталитарном режиме» не было профессии более почетной и престижной, чем наша. Вся страна знала имена талантливых журналистов, многие считали для себя за честь знаться с ними. Потому что они приходили на помощь действительно нуждающимся, а не «новым русским», «новым дагестанцам» и т.д.

Я всегда с гордостью вытаскивал из нагрудного кармана красные «корочки» собственного корреспондента «Дагестанской правды», проводя очередное журналистское расследование. И не мог при этом не замечать в глазах автора письма радость и надежду, а в глазах зарвавшегося чиновника или же проворовавшегося завскладом нескрываемый страх. Потому что знали: после публикации будут приняты, извините за газетный штамп, исчерпывающие меры.

Но что толку все это вспоминать? На дворе «свобода слова», «плюрализм мнений» и тому подобное, к которым, оказывается, мы были совершенно не готовы. Как говорила моя покойная бабушка Написат, «не всякому подходят атласные штаны».

Абсолютно глупо отрицать плюсы свободной прессы. Я сам — основатель первой независимой общественно-политической газеты Дагестана — «Кунак», 15-летие выхода первого номера которой мы отметили в прошлом году. Но весь-то вопрос в том, как этой свободой воспользоваться.

Как? Как использовать свои журналистские обязанности так, чтобы тебя не обзывали словами от красного фонаря?

Подавляющее большинство СМИ, в том числе и независимые, нашей республики, на мой взгляд, честно делают свою работу. Принято ругать «Черновик». Но лично я уважаю коллег из этой газеты за смелость (сохрани вас Бог!) и неординарный взгляд на вещи и события. Хотя перманентная ругань в адрес милиции не оправдана: какая власть, такая и милиция.
Но ведь есть и подавляющее меньшинство. Не в смысле изданий, а в смысле подельников по нашему цеху. Для которых «делать деньги» всеми доступными способами — вещь совершенно нормальная. Вот и становится, коллеги, наше ремесло древнейшим! Ложка дегтя отнюдь не улучшает органолептические свойства содержимого той самой бочки.
И что же с ними делать? А ничего не надо делать. И суд журналистской чести тоже, как предлагает один мой товарищ, не надо создавать. Потому что суд давно уже создан. Читательский Суд. Суд беспощадный. Его приговор не отменит никакой Международный Гаагский суд.

Читателя невозможно обмануть. Его чутье безупречно. Его интуиция выверена тоннами прочитанной макулатуры. И самое главное — его невозможно подкупить!
Нет. Не древнейшая мы профессия.