Невозможно формировать себя, не формируя общество

— В книге «Что есть дагестанское общество сегодня?» Вы пишете: «С заоблачной орлиной выси опустились мы до лягушачьей лужи… Большинство отравлено фальшью…

Страшнее всего то, что никто никому не нужен и никто ничего не стоит… Дьявольское общество, дьявольское время»… Какие изменения в дагестанском обществе произошли за прошедшие после её выхода годы? Какова, если можно так сказать, анатомия общественного сознания?

— В начале 90-х годов никто не представлял себе и сотой доли тех сложностей, неприятностей, которые довелось претерпеть обществу, не зная всех глубин человеческой природы и того, каким образом она может меняться в связи с изменением социально-экономической и политической систем. Не могли предположить, что человек может увязнуть в зле, если он будет жить только для себя. Нас ни в России, ни в её субъектах, ни на Кавказе, ни за рубежом не будут уважать, и, естественно, к нам не будут идти инвестиции, пока мы не станем уважать себя сами. И если мы сами не будем убеждены в том, что мы лучшие, то нас никто никогда такими не признает. Имидж Дагестана и дагестанцев – это почти все.

Никогда и нигде не было и не будет «чистых» обществ, то есть таких, которые точно совпадали бы с каким-то типом общества с учетом интересов всех его людей. Общества везде смешанны, то есть с разными элементами и свойствами различных типов, ибо и политические системы, и люди по природе неодинаковы. Знать что-то об обществе и понимать его – далеко не одно и то же. Можно много знать, но при этом мало понимать. Подавляющее большинство людей проживает жизнь, не понимая и даже не пытаясь понять свое общество. Умение жить в обществе и умение понимать его, уловить его тенденции, вектор отношений — не всегда совпадают, они в определенной степени могут быть тоже взаимоисключающими. Умеющие жить в обществе (предприниматели, думающие только о прибыли, ловкачи, карьеристы, коррупционеры, мошенники, преступники…), как правило, не понимают его. Многие из тех, кто понимает свое общество, плохо приспособлены к практической жизни в нем.

В моей книге «Евразийский Дагестан: к итогам ХХ века (2000)» дано такое определение дагестанского общества: «Дагестанская идея стала осмысливаться как комплекс осознанных потребностей и общенациональных интересов, направленных на обеспечение жизнеспособности, самодействия и саморазвития дагестанского общества как единого, неделимого, целостного, исторически сложившегося живого организма. В этом её генезис». Такое теоретическое обобщение было сделано после августовско-сентябрьской скоротечной дагестанской войны 1999 года. Тогда общество находилось в едином культурном пространстве, позабыв все обиды, разборки, распри, трудности и невзгоды. Теория тоже стареет вместе с жизнью или меняется с изменением условий. Сегодня уже другая обстановка. Дагестанское общество ныне не является единым целым как живой организм, а представляет собой конгломерат разрозненных слоев, групп, корпораций, фирм, кланов, объединенных лишь природными условиями и общей историей.
В политическом плане – это большое клановое общество со своими клановыми кастами, неприкасаемыми и покровительствуемыми. Клеточки современного общества разнообразны: одни из них долговременны, другие преходящи, к примеру, мелкие предприятия или фирмы. Помните, сколько их было в начале 90-х, и посчитайте, сколько их осталось сегодня. Внутри клеточек – своя трудовая жизнь. Вот здесь-то и произошли коренные изменения.

Раньше, до начала 90-х, существовал принцип клеточки: коллективные формы трудовой деятельности – делать дело так, чтобы начальство (власть) было довольно. В оценку сотрудника включались внеделовые качества (партийность, образование, общественная работа, моральные качества…), а ныне, в новых условиях — делать дело как можно лучше, в интересах прибыли, исключить использование рабочего времени для личных целей. Рынок ищет только выгоду. У рынка нет и не может быть совести. И, естественно, в этих условиях изменяется поведение человека. Ему некогда думать об обществе в целом, ему безразлично, в каком обществе он живет, ему нужны материальный достаток и благополучие семьи. Мы живем как бы в двух разных Дагестанах — прекрасно-созидательном и безобразно- разрушительном. В этих условиях ведущими трендами в обществе стали надежда и разочарование. Их сочетание рождает злобу. Многие разбалтывают общество словами, имитацией. Поэтому обществу нужны четкие правила игры, ибо невозможно формировать себя, не формируя общество. При отсутствии единой идеологии и политики вокруг общепризнанных базовых ценностей (демократия, свобода, социальная справедливость, традиции (утоптанная тропа по горным склонам), новые технологии…) возникают противоборство, мировоззренческий и культурный раскол, разлад.

— Мне кажется, Вы как бы противоречите своим же рассуждениям. Только что утверждали, что человек не может себя реализовать, формировать себя, не развивая, не формируя общество, а теперь утверждаете, что ему все равно, в каком обществе ему жить. Как Вас понимать?

— Вы тонко и правильно заметили. Дело в том, что общество образуется тогда, когда в каком-то ограниченном пространстве скапливается достаточно большое число людей, которые вынуждены постоянно совместно жить. К примеру, на территории нынешнего Дагестана скопилось давным-давно множество разноплеменных людей. Это были устойчивые группы, сравнительно небольшие по численности. Каждая из них имела свои личные интересы. Но единая природа объединила их (обреченность этносов природой). Ни «горы», ни «равнины» в Дагестане не могут существовать друг без друга. Они дополняют друг друга и постоянно нуждаются в продуктообмене. Не может быть сохранения биосферы и развития общества без взаимосвязи и распределения функций между людьми горных, предгорных и равнинных районов. Интересы различных этносов и групп могут быть удовлетворены только в составе объединения их в единое целое. Дагестанское общество возникло как общее для разнородных людей и их групп с различными интересами как условие удовлетворения их частных интересов.

Это условие выполняется путем создания управляющего органа общества как единого целого. Исторически в Дагестане складывались такие виды управляющих органов или властные представители, как хан, бек, уцмий, кади, имам, шамхал, наиб, губернатор, революционер, секретарь парткома (обком, горком, райком), председатель Совета местных органов, руководитель правительства, глава администрации города и района, председатель Государственного Совета, президент Республики Дагестан. Основные функции этих управляющих органов (на разных этапах) – обеспечить жизнь и самосохранение, саморазвитие общества и государственных структур как единого целого.

Создается сложная система функций – установление правового порядка и охрана его, защита от внешних нападений и т.д. В числе этих функций и забота о частных интересах граждан, слоев и групп, классов, а также их примирение, обеспечение согласия и компромисса в обществе. Власть никто нигде и никогда особо не любит, но без власти общество не может существовать, она способствует развитию общества как способ обеспечения его социальной устойчивости.

Осмыслить тенденции развития общества, сформировать и предложить обществу идеи и ценности, с помощью которых человек поймет сущность общества, социальный порядок в нем и самого себя в этом обществе и в мире, должна политическая власть совместно с интеллектуальной элитой, созданными обществом. Это их миссия, и таковы законы развития общества. Естественно, это не означает, что гражданин не может влиять на власть и принятие государственных решений.

Наоборот, высшей и местной властью России и Дагестана всячески поощряются гражданская активность и позиция наших людей. С большим интересом восприняли граждане нашей страны статью Президента России Д.А. Медведева «Россия, вперед!» (10.09.2009г.). Впервые глава нашего государства обращается к гражданам с просьбой присылать свои замечания и предложения по изложенным им важнейшим вопросам общественного и государственного развития. Такая позиция президента еще раз подчеркивает, что источником власти в России является только её народ. Это исключительно хороший повод и для дагестанских СМИ начать общереспубликанские дискуссии по многим острым вопросам этой статьи.

— Хорошо. Теперь можно вести более конкретный и предметный разговор о проблемах дагестанского общества. Я хотел бы, чтобы Вы ответили вкратце. Только суть, только Ваше мнение и видение.

— Пожалуйста. Выскажу свое мнение, пусть со мной даже поспорят.

— Есть ли в Дагестане проблема, решив которую можно приступить к стабилизации, достигнуть согласия между людьми, сокращения преступности и террора?

— Теоретически состоятельная и практически действенная промышленная политика, модернизация дагестанской экономики и переход к инновационным формам хозяйствования являются основной предпосылкой решения многих этих проблем. Нужны не вещевые рынки, а заводские гудки, образно говоря, гул заводских труб должен разбудить столицу и другие города. И заводы не гиганты, не интегральных схем и прочие, а прежде всего связанные с природными сырьевыми условиями республики. Ключевой проблемой здесь является правильный выбор и поиск инвесторов. Надо все использовать: и льготные кредитования, и создание специального бюджетного фонда в поддержку промышленности. Нет современной конкурентоспособной промышленности и экспорта её продукции — нет и нации. Кубачинские изделия и кизлярский коньяк – единственное, что автоматически ассоциируется с Дагестаном. А где промышленные бренды, популярные в России и за рубежом? И еще – средний класс создается не торговыми рынками, а малыми, средними и большими предприятиями. Строго, если надо, — через суды призвать к порядку всех, кто акционировал махачкалинские заводы, предприятия. Они не выполнили требования договоров о приватизации – обеспечить работой бывших тружеников, сохранить трудовые коллективы. Промышленность имеет ключевое значение для нас. Это как бы сердечно-сосудистая система общества.

— Где сегодня в определяющей степени решается судьба Дагестана – в Москве или в Махачкале?

— Когда со мною более двух часов беседовал заместитель начальника Управления внутренней политики Президента России Дмитрий Александрович по проблемам республики, первым долгом я громко постучал по столу за небывалый в истории тандем Д.Медведева и В.Путина, причем тандем не столько двух руководителей, сколько двух органов власти — администрации президента и правительства. Они, безусловно – общепризнанные лидеры страны и мира. У меня и немало написано о них, особенно о В.Путине. Еще в газете «Дагестанская правда» (15 января 2000г.) я писал: «Можно утверждать, что этот «золотой мальчик» политически родился в горах Дагестана (в августе 1999г.)…». Народы Дагестана действительно с признательностью относятся к нашим выдающимся государственным деятелям. Они стали моральными лидерами деморализованной, измученной, израненной в прошлом России.

Однако наступило время, когда руководству страны надо глубоко вникнуть во все, что происходит в этом ключевом субъекте Юга страны. Кто, какие российские и дагестанские силы виноваты во многих его трудностях и особенно в этой братоубийственной, необъявленной, тлеющей гражданской войне. Как могло так случиться с народом, который в августе-сентябре 1999 года, как сказал В.Путин, «просто без всякого подталкивания извне, из Федерального центра взял в руки оружие и встал на защиту интересов России…», способствовал не только сохранению целостности страны, но и изменению всей её политической конфигурации. По этим и многим другим причинам, о которых я сейчас не стану говорить, судьбу Дагестана решает Кремль, хотя во многом мы сами виноваты. Центру надо признать Дагестан территорией приоритетного развития и принять федеральную программу его развития.

— Что Вам больше всего не нравится в дагестанской политической системе?

— Выборы, методы ведения избирательной кампании. Если выборы не станут честными, то политика останется «грязным делом». У нас колоссальное внутрирегиональное размежевание на выборах (такого нет ни в одном другом субъекте России), и проходят они зачастую как «бой быков» иногда со зверскими схватками.

Выборы должны были стать основой демократизации общества, а на самом деле они спровоцировали новые, небывалые ранее конфликты, перессорили всех избирателей, друзей и родственников. Демократия стала формой «приватизации» власти, разграбления, приобретения незаконным путем собственности, упадка морали и совести, хотя само это слово «демократия» и его истинное содержание – народовластие — есть высшая ценность свободы. Но какая может быть свобода там, где нет её защищенности. На днях (11 октября с.г.) в ходе предвыборной кампании во что превратили стабильные Дербент и Гуниб? Включение огромной массы людей в выборную политику, особенно безработных, которые в политическом плане не могут с уважением относиться к государственным структурам, несет в себе экономический, мировоззренческий, националистический, родовой, клановый элементы. А кланам, как отметил недавно Д.Медведев, «наплевать на народ». За последние 18 лет выборы привели дагестанское общество к стратегической нестабильности. Значит, обществу нужны «амортизаторы», не ускоренный, а медленный, взвешенный подход к его демократизации.

Государственная власть как организатор жизни общества должна приспосабливаться к ситуации, даже когда она эту ситуацию не контролирует.

— А что делать? У Вас есть рецепты?

— Только радикальные: главы муниципальных образований должны предлагаться депутатами и согласовываться с президентом Республики Дагестан. Об этом я говорил в своей речи на пятой сессии Народного Собрания РД еще 3 ноября 1995 г. (см. стенограмму). В демократии есть универсальные принципы, есть и национальная специфика. Мы должны строить демократию по-дагестански.

— Поняв, кто мы, можно перейти к решению этих и других проблем. А кто мы – дагестанцы в начале ХХI века?

— На этот вопрос я уже не раз отвечал во многих статьях: «Магия понятий и социальная реальность», «Десять взглядов на смысл происходящего в Дагестане», «Придерживаюсь теории «игрек» (в вашей газете), «Переосмысление дагестанской национальной идеи», «Непредставленные мифы о Дагестане»…), и книгах. В работе «Дагестан… и герменевтическое непонимание» обоснованно и впервые в научной литературе дано определение понятия «дагестанский народ». Но почему-то никто со мною не спорит.

Генетическое многообразие всегда позитивно отражалось на жизни и творческих способностях народов Дагестана. В этом плане, перефразируя Достоевского, могу сказать, к примеру, что в Москве – я русский, в Ахтах – лезгин, в Мекеги – даргинец, в Алхаджикенте – кумык, в Кумухе – лакец, в Хучни — табасаранец, в Тпиге – агул, в Шиназе — рутулец… и тем самым я настоящий аварец – дагестанец – россиянин с тройственной самоидентификацией и служу своей стране и Дагестану. Так и каждый из нас.

— Несмотря на всестороннее исследование многих ученых, в сфере национальных отношений еще присутствует, как мне кажется, заблуждение. Сегодня массы людей находятся под прессингом самых разнообразных стереотипов, мифов и руководствуются ими в рамках новых условий. Раньше мы пребывали в геополитической замкнутости, поэтому все, что происходило с нами, воспринимали как сугубо специфическое, уникальное, самобытное. Ныне люди живут уже в ином мире. Должна ли меняться и внутренняя национальная политика в этом плане?

— Я согласен с Вашими рассуждениями. Сначала два примера. Чтобы было понятнее. Весь Дагестан смотрит по РГВК «Полифонию». Вы, наверное, заметили, как наши музыканты и певцы вместо традиционной народной культуры пения формируют «мозаичную» культуру без строгих границ в содержании составляющих их мелодий. Если раньше изолированное состояние (самобытность, уникальность) воспринималось как исключительность, то ныне весь традиционный уклад (и не только в музыке) сужается, усваивая другие культуры и ценности, образы и формы жизни, в большей степени соответствующие современным российским и мировым реалиям. Живое сознание приспосабливается к ним. Прежний мир везде кончается. А если Вы изучаете новые трудовые «ячейки», скажем, фирмы «АС» или «Магмус», то не можете не наблюдать, что они сконструированы не по национальному признаку, а по уровню профессиональной компетентности их тружеников, по их деловым качествам. Человек уже сегодня больше привязан не к земле, где он родился, не к своему этносу, а к интересам, коммуникациям, связям, взаимодействиям… Эти и многие другие тенденции современности должны быть учтены в нашей национальной политике. Этносы Дагестана давным-давно стали единым дагестанским народом. Дагестанский народ – это исторически сложившаяся в процессе развития политическая, социокультурная общность граждан с единым самосознанием и самоназванием Родины, живущая на этнотерриториальной автономии Дагестана в Российской Федерации. Есть малая родина, но и есть иное чувство Родины (с большой буквы) как политической ценности.

Таким образом, политическая сфера как основная среди таких же экономических, идеологических, культурных и т.д. сфер должна быть, как это прописано в Конституции РФ, нейтральной по отношению к этническим различиям. Расстановка кадров по национальным признакам становится как бы анахронизмом. Надо смело и решительно освободить общество от устаревших подходов. Признать безусловный приоритет гражданства над национальностью в политической сфере, в отличие от других сфер, и перестать делить людей политической элиты от «карликового» аула до республиканского центра на «своих» и «чужих».

— Когда в 2004 году Владимир Путин установил в стране вертикаль власти, его методами тут же воспользовались главы субъектов. Сложилась ли в Дагестане вертикаль Муху Алиева? Если да, то как она оценивается дагестанским обществом и элитой?

— Время Путинских перемен серьезно изменило конфигурацию и региональной власти. Первый Президент Дагестана М.Алиев с первых шагов, назначением новых 10 министров без какой-либо протекции по своему усмотрению, продемонстрировал обществу в условиях раскола республиканской элиты желание сосредоточить в своих руках всю полноту реальной власти. Министры знают, что за неудовлетворительную работу они могут лишиться должности. Так уже было с несколькими министрами. Это хороший признак вертикали. Либеральный догматизм действительно не соответствует нынешней дагестанской политической культуре. Для представительской функции под свою вертикаль им была введена специальная должность – Государственный секретарь РД, которую исполняет видный представитель административно – политической элиты Т.Махмудова.

Президент исключительно гибко действовал во время выборов и фактически обеспечил подконтрольный законодательный орган (65 % от «Единой России» + 9,7 от Аграрной партии – фактически придаток «Единой России» = 75 %) и другие фракции (КПРФ, «Справедливая Россия») под наблюдением президента. За годы работы между Председателем Народного Собрания РД М.Сулеймановым и Председателем Правительства (он же руководитель регионального отделения «Единой России») Ш. Зайналовым публично (или за кулисами) не возникло ни одного конфликта, ни одного существенного разногласия. Они действуют под контролем президента. В президентскую вертикаль вписались и новые председатель Конституционного суда Х.Халитов, и секретарь Совета безопасности М. Баачилов, новый министр внутренних дел А.Магомедов; хорошие деловые отношения сложились у президента с начальником ФСБ В.Шаньшиным (хотя последние двое формально не входят в структуру местной исполнительной власти). Не без согласия президента назначен и новый прокурор Дагестана А.Назаров. По мнению наблюдателей, и председателем Верховного суда будет человек, с которым согласен президент. Можно привести еще немало примеров, так что на республиканском уровне нет другого центра политического влияния, и можно утверждать, в Дагестане действует президентская вертикаль власти. При этом М. Алиев всегда действует в русле общественного мнения, политических, социальных, экономических, национальных, религиозных настроений населения, отдельных городов и районов, хорошо зная и учитывая тревоги и пожелания наших людей. Любую серьезную проблему, в частности, выборы глав муниципальных образований или назначение в должности, конфликтные вопросы он изучает со многих точек зрения, с разных, иногда противоборствующих сторон.

Если интегрировать оценки элит и экспертов, то можно вполне обоснованно говорить о том, что вертикаль власти в 2009 г. воспринимается как важная составляющая безопасности и реформ, и её обсуждение не сопровождается отчетливо выраженным негативизмом. Большинство в обществе воспринимает вертикаль как позитивный шаг, а отдельная часть общества – как отход от демократии, падение политической конкуренции.

— Вертикаль вертикалью, но пока все разговоры об усилении правопорядка и законности, борьбы с коррупцией малоэффективны. Существует по-прежнему формальное право, оно во многом утратило всеобщность и стало «селективной юстицией». Люди не чувствуют себя защищенными.

— Мы об этих и других проблемах уже много говорили с Вами. Речь идет о деградации человеческого потенциала, и прежде всего – местной политической элиты. Условия дестабилизации следует искать, в первую очередь, в элитах. Это главная причина всего, что происходит в обществе. Произошел духовный упадок в обществе. А раньше наши идеалы были сформированы на ценностях добра и справедливости. Современный человек, вступая в новое сложное, иногда непонятное многообразие отношений (общество – это совокупность наших отношений) меняется ежедневно. Меняются его психология и интересы, растет потребность лучше жить: ездит на «Жигулях» и думает о «Мерседесе». И в этих условиях об обществе мало кто думает. И получается интересная картина деградации: хорошо ли, плохо ли о республике и её народах думает президент, о городе – мэр, о районе – глава муниципального образования, в сельской местности – глава аула, об отрасли – министр, о предприятии — руководитель, о школе – директор, о вузе – ректор и т.д., сочетая и свои личные карьерные интересы.

Поэтому оздоровление общества – процесс сложный, мучительный и долгий. Нужны еще десятилетия. Президент делает все возможное, чтобы ускорить этот процесс. А окончательное решение – дело нового поколения политиков, для которых советское прошлое будет только легендой. Речь идет о совершенно ином поколении, чем то, которое определяет общественный климат сегодня. Его реакция и поведение с позиции сегодняшнего дня непредсказуемы.