От Астрахани до Дербента

«От Астрахани до Терека и от Терека до Астрахани есть сухопутный путь степью через станицы. От Терека до реки Быстрой день пути с вьюками, дорога идет болотом; через реку есть брод и перевоз на стругах. По обе стороны реки Быстрой летом стоят казаки для охраны перевозок от нападений немирных и крымских татар. От реки Быстрой до реки Сунжи день пути; через реку Сунжу есть брод. От Сунжи день хода до Малого Аксая степью и камышом. От Малого Аксая до Большого Аксая полдня хода. Речка Большой Аксай небольшая, через нее есть брод. Большого Аксая до реки Койсы день или полтора пути, а от нее уже можно ехать на телегах. Койса — широкая река, вытекает из гор; в устье реки есть перевоз на стругах и паромах; перевозят кумыки или те, кто едет; струги и паромы стоят здесь во всякое время. От Койсы день пути до Тарков, колесный путь идет берегом возле моря. В Тарках есть небольшой посад и деревянный острожек, здесь сидит Илдырхан, шурин шаха, которого зовут Крым-шахом.

В Тарках живут кумыки, они подчиняются шаху. Илдырхан родом кумык, брат горского князя Салтанамута. Тарки стоят под горою, в версте от моря. В горах над Тарками живут также кумыки, которые имеют своего князя и никому другому не подчиняются. От Тарков до шахского города Дербента три дня вьючного пути ровным местом между горами и морем. А между Тарками и Дербентом живут лезгины, у них свой князь, которого называют усминским. У них есть каменная крепость, а сами они живут далеко в горах, никому не подчиняясь. Они разбойничают на дороге, грабят и захватывают купцов и продают их в рабство, а если и не грабят, то взимают дань с купцов, по три куска ткани с вьюка. Эти места проходят с провожатыми. Грабежом занимаются усминский и кайдатский князья со своими людьми.

Дербент — укрепленный белокаменный город, только малонаселенный. Один конец города уходит в горы, другой доходит до моря. Длина города больше трех верст, а ширина саженей триста; город перегорожен поперек каменными стенами в двух местах, так что получаются три города. Рассказывают, что тридцать башен этого города затопило море, и теперь еще одна большая крепкая башня стоит в воде. От Дербента через горы к Черному морю, в Турецкую землю, когда-то была выстроена каменная стена. Все посады находятся в крепости, а за ней — отводные каменные башни. Около моря недалеко от Дербента наверху огорожено каменными плитами место, где лежат сорок мучеников, а мусульмане и армяне говорят, что это-де русские 40 святых мучеников. Все проезжие русские люди ходят к ним на поклонение, а некоторые служат им молебны. Они лежат каждый в своей гробнице, и на них положено по большому белому камню с вырезанной надписью. Никто эту надпись не может прочитать; ни мусульмане, ни армяне, ни турки. А вырезанная надпись очень большая. Здесь над гробницами выросло три деревца. К той же ограде примыкает огороженное камнем мусульманское кладбище, и здесь два сторожа-мусульманина. Около этого кладбища есть и другие большие старые кладбища с гробницами и надписями на них. Говорят, что надписи греческие».

А двадцатью годами ранее в Дагестане побывал Тектандер Ябел Георг — секретарь посланника германского императора Рудольфа II Стефана Какаша к шаху Аббасу I. В 1602-1604 гг. в составе посольства он отправился в Персию — по Волге до Астрахани, от Астрахани по Каспийскому морю на персидском торговом судне до Ленкорани. 25 октября 1603 г. вблизи Ленкорани скончался посол. Затем умирает и третий член посольства Агелист. «И так получилось, что Тектандеру пришлось одному выполнить возложенные на посольство поручения.

Обратный путь посольства шел через Закавказье до реки Койсу и отсюда до р.Терек, а от Терека морем до Астрахани. Весь путь он описывает четко, как и отдельные пункты остановок, а также и укрепленные города на Кавказе. Это описание вскоре было опубликовано на немецком языке. А в переводе на русский язык было издано лишь 290 лет спустя.
«И так мы в январе 1604 года прибыли с персидским посланником, с большими затруднениями и опасностью к московской границе, в Койс — небольшую крепость, расположенную по ту сторону Каспийского моря, у подножия вышеназванных гор и, таким образом, совершили с Божьей помощью весьма тяжелый и опасный переезд в 300 немецких миль. Городок этот Койс выстроен недавно, несколько лет тому назад, московским великим князем Иваном Васильевичем с тем, чтобы московиты имели безопасный от черкесов или кумыков проезд по морю в Персию, а также и ради полосы в этом месте, из-за которой московиты ежегодно ведут войну, и которая им уже стоила много тысяч людей. Эта страна весьма бедна, и в ней можно иметь только морскую рыбу, зимою — вяленую, а летом — свежую. Сюда ссылаются лица, совершившие какое-либо преступление в Москве, и здесь находится постоянный гарнизон в 1000 человек московских солдат, которым часто нечего есть.

Солдаты получают в год несколько четвериков овсяной муки, привозимой им из Астрахани, и 6 рублей жалования, что равняется 18 флоринам. Овсяную муку они называют толокном, размешивают ее с небольшим количеством воды и едят это как хлеб; эта пища весьма плохая. Тут нам пришлось ждать около 6 недель, так как еще стояла зима, и море было у берегов во многих местах замерзши, а далее неспокойно и покрыто льдинами; ехать же сухим путем нельзя было из-за татар.

Мы ничего не могли достать за деньги и должны были голодать, если бы не зарезали несколько лошадей для пропитания. В феврале, когда нужда дошла до крайних пределов и жизненных припасов оставалось у нас уже немного для снабжения корабля, мы снова пустились в путь с большими опасностями. Корабль и около тридцати человек провожатых нам дал московский воевода. Мы могли легко, при неблагоприятном ветре, быть занесены в открытое море и погибнуть голодною смертью или попасть в руки врагам, окружавшим нас со всех сторон; могли также, так как это не было настоящее морское судно и не имело балласта, легко опрокинуться и пойти ко дну. Мы направлялись к г. Терки, находящемуся приблизительно в 17 немецких милях, и оттуда в Астрахань, в 50-ти приблизительно милях, но исполнили это не без труда; приблизительно в 8 немецких милях от Терки мы пристали к небольшому острову, имеющему по одной миле в длину и в ширину. От него вплоть до самого города море было совсем замерзшим, хотя встречались кое-где и открытые места, накануне же ветром взгромоздило льдины сзади нас так, что нам пришлось 14 дней стоять здесь на якорях, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад.

Если бы мы не взяли с собой на корабль нескольких лошадей посланника, коих мы убили и ели, то нам пришлось бы умереть с голоду, так как мы запаслись провиантом лишь до Тарки на 4 дня, а было нас всех до 50 человек. Вместо дров мы жгли растущий здесь в изобилии камыш и, таким образом, дождались более удобного времени.

В последующие дни наступили весьма большие холода, так что мы были принуждены, наконец, покинуть корабль, оставив на нем несколько сторожей, и пройти пешком 8 немецких миль по льду (что было далеко не безопасно) до Терки. Так как лед из морской воды имеет свойство быстро таять, то в случае оттепели мы бы непременно все утонули. Московский воевода в Терки уже знал о нашем приезде, и поэтому при вступлении на берег мы были встречены более чем 300 московскими всадниками, ожидающими нас с лошадьми, кои и доставили нас в город. Таким образом мы, с Божьей помощью, совершили самую трудную и самую опасную часть путешествия из Персии и прибыли в безопасное место.

Город Терки находится на расстоянии приблизительно одной доброй немецкой мили от Каспийского моря и двух дней пути от Дербента, турецкой крепости, причиняющей московитам и персам большой вред, когда их корабли случайно заносятся к ней, и вообще, производящей грабеж на море. В этом месте мы пробыли 6 недель, пока море не очистилось от льда. Следующего же 18 марта мы опять пустились по морю, по направлению к Астрахани, куда благополучно прибыли 23 числа того же месяца».