Подвиг Саидага Ибрагимова

«В один из первых дней войны боец Саидага Ферезуллаевич Ибрагимов понес большую утрату. Пал в бою его друг и земляк из далекого Дербента Борис Меликов. Они вместе росли, учились, вместе были призваны в Красную Армию (здесь допущена не точность: Саидага и Борис вместе не росли, Саидага родился и рос в своем родном селе Ерси, учился и при-зывался из Дербента). Много родных краев, много республик, а Родина одна. И Саидага Ибрагимов понимал, что защищая Украинскую землю, на которую впервые ступили его ноги, он защищает свой далекий Дербент, где живут его родные и друзья, его жена и маленький сын Сабир. Так же наверное думал и Меликов, земляк Ибрагимова. Но Меликов убит, а он, Ибрагимов, жив и когда он будет писать домой письмо, он должен сообщить о смерти своего товарища. Как ни тяжело быть вестником горя, умолчать об этом нельзя. И Саидага не может добавить в письме, что он отомстил за Бориса Меликова. Еще не выпало такого случая, чтобы поквитаться с врагом самому, отдельно. Случай сам не придумаешь, когда он выпадет. Свою сегодняшнюю задачу Саид знает твердо. Он должен произвести разведку села, лежащего на пути следования части. Он проберется через реку, войдет в село, — там как будто никого нет, но нужно проверить, прислушаться, присмотреться.

Так приказал, посылая Ибрагимова в разведку, младший лейтенант Бакало. А он человек строгий, к нему не придешь без ничего. Ему надо доложить точно, есть в селе хоть один немецкий солдат, или нет ни одного солдата. И за свои слова нужно отвечать. Нужно смотреть, слушать, угадывать, оставляя все другие мысли — о себе, о Меликове, о жене и сыне. Ты сейчас идешь один, но вслед за тобой должно прийти много людей, твоих товарищей, и если ты чего-нибудь недоглядел, то подведешь всех. Саид перешел реку ниже полуразрушенного моста. Вода была в самом глубоком

месте по грудь. Саид бережно нес над водой свой пистолет-пулемет. Оружие это он хорошо знал, владел им свободно и привычно, но сохранил к нему чувство особого благоверного уважения. «Машина» — говорил он обычно. В селе было тихо, безлюдно. В теплой пыли копалась одинокая курица, двери, окна многих домов были закрыты. Похоже было, что жители ушли куда-то недалеко и каждую минуту могут вернуться. Печки еще сохраняли остаток тепла. Только брошенные на полу вещи, стекло от разбитой посуды и многие другие признаки говорили о том, что жителей сняли с насиженных мест большие и грозные события. Саид услышал какой-то негромкий ноющий звук, но звук этот так подходил ко всей обстановке покинутого села, что Саид не стал долго прислушиваться. Скрипела где-нибудь ставня или качался лист кровельного железа. Подбористый, гибкий и сильный Саид легко и бесшумно перескакивал через плетни, приседал у палисадников, полз по канавам. Одежда на нем успела обсохнуть. Движения его были свободны, расчетливы. Если нужно было притаиться, он при своем довольно высоком росте без труда помещался в какой-нибудь ямке, углу строения, что бы быть совершенно не видимым. Страха он не испытывал. Он знал, что сейчас, в разведке, не ему пугаться кого-то. Саидага Ибрагимов, невидимый и зоркий, он сам страшный для врага, которого окружают чужие поля и укрывают чужие стены. Поющий звук послышался ближе. Теперь он что-то громко напомнил Саиду. Боец насторожился и вскоре понял, что звук доносился из небольшого сарайчика, что стоял за одним из домов, в саду. Вот еще явственнее и ближе. Саид невольно улыбнулся лежа в картофельной борозде. Это было сонное, однообразное нытье свиньи. По-видимому, жители оставили свинью в сарайчике, она хочет сном заглушить голод, но совсем утихнуть не может. То умолкнет, то вдруг затянет свой протяжный визг. Похоже было, как будто кто-то успокаивает ее, почесывая спину. И это заставило Саида приблизиться к сарайчику. Запор снаружи был откинут. Сайд Ибрагимов оглянулся вокруг, взял свою «машину» в правую руку и левой быстро рванул дверь — может быть, тем и хорошо получилось, что у Саида не было времени раздумывать и соизмерить силы. В сарае, на соломе тесно сидело и лежало двадцать немецких солдат. Саид успел различить макинтош офицера с черным воротником. Очередь из пистолета-пулемета застала всех на месте. Никто не успел взяться за оружие. Саид мог их всех перестрелять до единого, но увидел, что они и так в его руках. Они, онемев от ужаса, глядели в дуло его «машины». Он встал у двери по удобней и приказал — выходи по одному. Становись тут. По движению его головы они поняли, чего он требует, и, поднимая руки, стали выходить наружу. Подняться и выйти без посторонней помощи смогли почти все, сосчитал их Саидага Ибрагимов только по дороге в штаб. Всего было двадцать солдат и два офицера. Восьмерых Саидага ранил первой очередью, остальные сдались без единой царапины. Подоспели наши бойцы, должно быть услышавшие стрельбу, и повели пленных под надежным конвоем, направились к штабу. Саидага не очень четко доложил все, что полагается. Командир ободряюще кивнул ему головой. Задержал один! Двадцать два человека? Спасибо. Молодец! Затем он подробно записал имя бойца в свою записную книжку: Саидага Ферезуллаевич Ибрагимов. Когда Ибрагимов вышел из штаба, кажется, первая мысль пришедшая ему в голову, была о том, что теперь легче будет сообщить о смерти земляка Бориса Меликова.

Александр Твардовский. Действующая армия».

Команда ТОКС Ерсинской СШ под руководством учителя истории Магомедрасула Доногуева в 1970-е годы попытались узнать о судьбе замечательного сына родины, разведчика Саидага, и направила письмо в адрес автора этой статьи. Твардовский ответил, что должность военного корреспондента перебрасывала его из одного фронта в другой и поэтому дальнейшая судьба Саидага неизвестна. Не дала результатов обращение ТОКсовцев и в Центральный архив Сов. Армии. Мы склонны думать, что Родина в долгу перед Саидага, перед его памятью. Независимо от того, как сложилась его дальнейшая судьба, он за свой подвиг, совершенный в первые дни Великой Отечественной войны заслуживает самой высокой награды Родины.

Его сын, Ибрагимов Сабир Саидагаевич ныне на пенсии и живет в Махачкале, где долгие годы работал в Институте Повышения Квалификации Педагогических Кадров (И.П.К.П.К.). Он заслуженно гордится доблестью своего отца.