Помним, скорбим…

И в этом смысле Кизлярщина может оставаться добрым примером, когда одна религия не противопоставляется другой, а мирно сосуществуют, когда люди живут мирскими радостями, находя утешение в добром отношении друг к другу. Но потому, потревожив память, вспомнив, что произошло в этот день три года назад, произошедшее не поддается никаким человеческим нормам и не вписывается в традиционные отношения между людьми, живущими в мире и согласии на протяжении веков.

Отец Павел никак не мог поверить, что в храме стреляют, казалось, это взрыв хлопушки. Но среди прихожан началась паника, кто-то закричал, что по территории храма ходит какой-то человек и расстреливает людей в упор. Как потом выяснилось, на это и рассчитывал преступник, собираясь устроить бойню прямо в храме, так, чтобы содрогнулся мир от убийства мирных людей, да еще и в храме. И это должно было стать резонансным преступлением. Сколько же горя принес тот теракт, и он не забывается, помнится каждая деталь, больно отдаваясь и через годы.

Божье провидение, а может, закон сохранения словно перерезали путь смертнику. А он знал, что смертник, что пощады ему не будет. Но вряд ли задумывался в тот страшный для него миг о судном дне. Он ведь шел с намерением уничтожить «неверных», чтобы попасть в рай. Такой ему представлялась его миссия на земле. Ослепленный ненавистью, он готовился к своему концу, так и не осознав, что никакая религия не берет на себя смелость уничтожения человека человеком на земле. Заблудший, он шел, чтобы убивать. Так ему велели.

Но не мог божий дом быть осквернен кровью прихожан, стариков, женщин, детей. Не мог. И навстречу ему вышла блаженная, таковой считали Ирину Мелькомову. Ее знали многие прихожане, она частенько сидела возле храма. И каждый чем мог помогал нуждающейся женщине. Обратив внимание на странного человека с оружием в руках, она встрепенулась. Ее словно подтолкнула какая-то сила, и она, на подсознательном уровне почувствовав тревогу, попыталась преградить путь убийце. Ее не испугало его оружие. Да, силы оказались неравными. Убийца выстрелил ей в грудь. И она, словно замешкавшись, стала падать на землю, уже ничего не видя перед глазами. Но сработал не только спусковой крючок стрелка. Заметив убийцу, его стал отвлекать от храма местный казак. Иначе жертв могло быть много. Он знал, что рискует жизнью. Но только во имя людей. И стал кричать, чтобы вызвали «скорую», побежав к раненым.

Бородатый, в шапочке, с двустволкой в руках, убийца шел в храм. Он начал целиться в женщин, и тогда казак закричал: «Стреляй в меня, трус!». Он увидел, как прицел развернулся в его сторону, но стрелок промазал. Все это время местный житель Сергей Пресняков, играя со смертью в прятки, испытывал судьбу на прочность. Но спасла его какая-то невиданная сила, один из прихожан попытался отвлечь бандита, сбить стрелка с ног. Но тот успел оттолкнуть его, попытавшись выстрелить. И сновав его окликнул Сергей. А увидев, что открылась боковая дверь храма и показался его приятель, он крикнул ему, чтобы люди закрылись изнутри.

Отец Павел вспоминает тот день со стоической выдержкой: «Люди стояли в храме и молились, а бандит колотил по дверям. Стрелял, требовал выйти. Среди прихожан находились беременные женщины, старики и дети, кто-то молился, а кто-то плакал». Трудно сказать, что вообще в этот момент испытывали люди. Наверное, им просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Но развязка была впереди. Обезумевший террорист продолжал стрелять, увеличивая число жертв. Он продолжал стрелять и когда подъехал милицейский «уазик». Боевик выстрелил по машине, ранив двух сотрудников. Подоспевший ОМОН, открыв огонь на поражение, нейтрализовал смертника.

Такая вот хроника дня прощеного воскресенья. Возможно ли простить убийцу? Парень, по воспоминаниям земляков, тихий был, в какой-то момент обособился, скрытным стал, увлекся религиозной литературой. И ведь видели соседи, что собираются у него в доме подозрительные люди, но молчали. Да, страшно это, когда совсем еще молодой человек оказался зомбированным, для кого собственный народ превратился во врага. И что самое страшное, подверженным влиянию извне, оказавшись на распутье, в молохе социального переустройства.

Тогда у злополучного стрелка в карманах обнаружили десяток патронов, нож с выгравированной арабской вязью. Как выяснилось позже, это была клятва верности террористам. А еще стрелок успел записать видеообращение, в котором присягнул запрещенной в нашей стране экстремистской организации ИГИЛ, щупальца которой словно спрут обвивают землю, разделяя на спящие ячейки города и села, страны и континенты. Так можно ли этому противостоять? Или этот политический ковид, который, видоизменяясь, принимая новое обличье, так и не уйдет из нашей жизни? Трудный вопрос, на который нет однозначного ответа. Но как в пандемии существует такое понятие, как коллективный иммунитет, так он же вырабатывает и коллективную ответственность, которая спасет мир.

В тот день в храме погибли люди. И каждый из них остается личностью, что несла в себе обет мира, согласия, примирения, но никак не войны, не ненависти, не того, что разъединяет, а объединяет. Мы помним, мы скорбим…