Ради жизни

Да, каждый второй запросто и с какой-то невероятной легкостью рассуждает о таких сложных материях, где важно быть осторожным и тысячу раз подумать и взвесить слова, прежде чем произнести их в публичном пространстве. Никто этого не отрицает.

Однако до тех пор пока опасность не минует, пока вирус окончательно не отступит, молчать об этом было бы преступно. Стоит прислушаться к достоверной информации, которая звучит из уст ученых, специалистов и врачей, располагающих медицинскими знаниями и несущими ответственность за свои слова и поступки. Это люди, которые знают, о чем они говорят.

О том, как проходит работа в «красной зоне», «ДП» рассказала врач отделения пульмонологии Городской клинической больницы № 1 г. Махачкалы Саида ГАДЖИЕВА.

– Саида Гаджиевна, чем отличается работа в «красной зоне» от доковидного режима?

– Вы знаете, здесь уже совсем другой режим работы, иная обстановка. Можно сказать, что наша жизнь поделилась на до и после… Признаться откровенно, я пришла на встречу к вам расстроенной: совсем молодую девушку нам сегодня пришлось перевести на искусственную вентиляцию лёгких. Ситуация, когда ты хочешь помочь, делаешь все возможное, но не видишь ощутимых результатов, сильно угнетает. Когда пациенты уходят из жизни – это чрезвычайно тяжело. Конечно, нелегко в «красной зоне». И в ближайшее время положение, полагаю, не изменится.

Уже практически не помним себя вне больницы. Приходишь домой и все время на телефоне, поскольку я пульмонолог-консультант. По всем тяжелым случаям обращаются ко мне.

– Сколько часов в день вы проводите с пациентами?

– Когда пандемия только началась, были созданы бригады врачей. Мы заходили в «красную зону», четыре часа отрабатывали и выходили, потом нас сменяла другая брига­да. И так дважды в сутки по четыре часа. Позже перешли на новый график. Сейчас работаем в обычном режиме.

– Вам не страшно работать в «красной зоне»?

– Вначале было очень страшно. Но мы готовились к сценарию событий, при котором готовы были жить в больнице. В первое время буквально так и было. Поликлиническое отделение на первых порах было приспособлено под общежитие, и мы жили там. В один из дней заведующий позвонил и сказал: «Гаджиевна, сегодня выходишь на работу в «красной зоне».

В тот день я уходила из дома как на войну, потому что все мы шли в неизвестность. Не понимали, что нас ждёт и через какие сложности придется пройти. Даже теперь у меня в памяти первые дни в «красной зоне» сохранились как военное время. Мы надевали защитные костюмы, специальные очки, а они запотевают. Боялись: не дай бог, чтобы где-нибудь осталась щель. Помню, как однажды моя маска немного сместилась. Я очень сильно испугалась и подумала: «Все, я точно заразилась». Слава богу, обошлось.

– Какой была реакция больных на эти облачения?

– Для всех это было крайне непривычно. Особенно в ночную смену, когда пациенты спят, а мы заходим измерять сатурацию в шуршащих комбинезонах и в масках. И пациенты иногда сильно пугались. Они не видели наши лица, только глаза. Да и нам потребовалась колоссальная психологическая выдержка. Несколько сотрудников просто не выдержали и отказались работать через три дня. Но потом почти все они вернулись.

– Как ведут себя заболевшие ковидом?

– Каждый по-разному. Бывает, что у пациента начинается истерика: когда не хватает кислорода, больные паникуют. Согласитесь, многие же в первое время не верили, что болезнь существует, говорили, что это чушь! Однако, оказавшись в «красной зоне», они боялись не на шутку. Только тогда осознавали всю опасность. И вдобавок строгий режим: в коридор не разрешали выходить, биотуалет организовали у койки каждого пациента, окна закрыты, контактировать с родными можно только по телефону. Естественно, страх присутствовал в такой обстановке.

Когда один доктор, наш коллега, тяжело заболел коронавирусом, как сейчас помню, он схватил меня за руку и произнес: «Гаджи­евна, только не дай мне умереть». Было непросто это все видеть и выдержать психологически.

– Вы сами болели коронавирусом?

– Болела, но не взяла больничный. Это было в мае прошлого года, когда нахлынул огромный поток пациентов. Я сделала внутривенный укол, пила таблетки и была рядом с нуждающимися. Выходила из палат и делала вечерний укол. Я чувствовала одышку, ощущение слабости по всему телу. Но чтобы переболеть дома – этого и в мыслях не было. Я больше думала, как же моя работа, как я оставлю пациентов и коллег?

Дело в том, что в «красной зоне» работали врачи разных специальностей: хирурги, урологи, гинекологи – все в составе бригады. Я пульмонолог, а ковид, пневмония – это ближе к моей специальности. Поэтому мои коллеги в той или иной степени нуждались в совете. Это только потом появились клинические рекомендации. Вот недавно вышла 13-я версия временных клинических рекомендаций по лечению ковид-больных. А поначалу все врачи нуждались в консультациях.

– Как врач что вы думаете о вакцинации?

– Вакцинированные люди намного легче переносят заболевание, мы наблюдаем это на практике. Конечно, прививка не дает стопроцентной гарантии, что человек не заболеет. Это все-таки не панацея. Но процесс заболевания у привитого протекает менее тяжело и сроки лечения значительно укорачиваются. Я откровенно не понимаю тех, кто выступает против вакцинации.

– Но как тогда быть с псевдовакцинированными? Разве не врачи выдают людям «левые» справки?

– К сожалению, кто-то выдает эти липовые справки в силу материальных соблазнов. Считаю это недопустимым. Те, кто выдаёт такие справки, обязаны помнить, что они несут ответственность за жизни людей, такие действия могут привести к их гибели.

– Много людей умирает от ковида?

– Да. Даже молодые уходят, 30-летние сейчас начали умирать. Вообще смертность высчитывается по стационарам и составляет примерно 9 %.

– Дети заражаются?

– Да, но достаточно легко переносят.

– По-вашему, детей и школьников стоит вакцинировать?

– Думаю, нет такой необходимости.

Саида Гаджиевна работает в Дагестане два года, а до этого одиннадцать лет она прожила во Владикавказе. В октябре 2019 года ее приняли на работу в ГКБ № 1 г. Махачкалы, а через несколько месяцев вспыхнула пандемия COVID-19. С тех пор врач самоотверженно продолжает трудиться в больнице, спасая десятки и сотни жизней заразившихся коронавирусом.