Рэфэрэндум

Рэ-фэ-рэн-дум… Я тут недавно на почте в очереди за переводом стоял. За мной – старичок лет под 70. Попросил он меня адресок на конверте написать, а потом вдруг спрашивает:

– Вот вы человек грамотный, культурный. Объясните мне необразованному: с чего это нам так худо сейчас живется?

– Конкретно вам? – уточнил я.

– Да нет, всем, может, разве окромя коммерсантов.

– Знаете ли, этот вопрос, извиняюсь, очень, конечно, интересный, и в двух словах его не расскажешь. Да и обстановка, видите ли, для этого не совсем подходящая, – начал было я.

– А чего тебе обстановка? – вдруг хмуро спросил небритый мужчина из очереди, одетый в полушубок и спортивные штаны, – обстановка нормальная, стоим смирно, культурно, так что давай – валяй.

– Ну, если изволите, – говорю я. – Первая, значит, причина – ясная: ее нам еще товарищ Павлов, который, извиняюсь, гэкачепист, называл.

– Нет теперь товарищей, – вмешался другой мужчина в демисезонном пальто, – а есть господа. Хотя лично я в том не вижу никакой разницы.

– Попрошу меня не перебивать, а то я мысль потеряю, – сказал я и продолжил, – первая причина, она же и главная, – это происки врагов.

– Кого-кого? – переспросила женщина интеллигентного вида в вязаной шапочке.

– Врагов, – говорю. – это какое-то наваждение на нашу страну. Всю жизнь ее враги одолевают. Как начали с ними в семнадцатом бороться, так до сих пор сладить не можем. Контрреволюционеры, нэпманы, шпионы, кулачье, перерожденцы – сколько их было на нашу голову. И ведь нельзя сказать, чтоб не боролись с ними. Расстреливали их, сажали в тюрьмы, а их от этого еще больше становилось.

– Так то ж была отрыжка капитализма, а сейчас кто они? – спросил стоящий рядом дедуля.

– В том-то и весь вопрос, что сейчас они – отрыжка социализма. Не хотят они шагать с нами в другую светлую эру – вот и вредят, как только могут.

– Цены из-за них и растут? – спросил молодой парень в очках.

– А то из-за кого же. Они посадили своих людей в министерства. Директора предприятий – тоже их люди. Они пролезли в торговлю. Они кругом сговорились.

– А предприятия почему останавливаются?

– Я ж говорю, директора – сплошь враги. И их замы, и всё их окружение. Они как задумали, так и делают.

– А в аптеках почему пусто?

– Там тоже враги. Они везде и всюду. Ходят, по виду такие, как все мы, а на самом деле – враги.

– Автобусы ходят редко.

– Враги.

– На улицах грязно, а ночью темно.

– Враги.

– Вокруг только и слышишь мат-перемат.

– Враги.

– У нас второй месяц нет холодной воды.

– А тут уж никого другого, окромя врагов.

– А я вчера руку сломал.

– И это тоже их происки. Бдить, господа-товарищи, надо, – говорю, – и зорко смотреть по сторонам.

Тут я увидел, что очередь моя подошла, а народ столпился и ждет моего дальнейшего слова.

– Товарищи, – говорю, – дорогие мои господа, давайте перенесем наш рэфэрэндум на послезавтра – я послезавтра снова приду сюда за телефон платить. У меня сегодня, – говорю, – за телефон денег не хватает. Вернее, сначала хватало, а пока стоял, они новую табличку с ценами вывесили.

– Ладно, – сказал за всех хмурый мужчина, – только смотри не опаздывай. Мы тут тебе такой хфорум организуем, что чертям тошно станет.

Попрощался я с народом и пошел домой досматривать уже и не помню что: то ли «Просто Барбару», то ли «Санта-Марию», то ли «Твин-Пикс – сладкую парочку».