Роман о человеке долга

Но гуманное общество испокон веков созидают личности, аккумулирующие вокруг себя энергию добра, люди, на которых всё держится, мастера своего дела. Неприметные, не рвущиеся на телеэкран, они воспринимают бескорыстный труд, служение на благо людям как цель и смысл жизни. Таким былинным героем предстает в новом романе Левсета Дарчева «Хирург. Последняя надежда» выдающийся советский и российский хирург Рашид Пашаевич Аскерханов.

На обложке герой книги в двух ипостасях: мечтательный юноша с отчётливо проступающей в глазах непоколебимой твёрдостью характера и многоопытный хирург-виртуоз, склонившийся со скальпелем в операционной над больным, которому, кроме него, уже никто не в силах помочь.

Герой книги – человек с непростым характером, со своеобразной целеполагающей установкой: «Рашид был двояким, раздвоенным: один – открытый, заботливый, весёлый – дома, другой – серьёзный, жёсткий, безжалостный – на работе».

Писателю удаётся раскрыть его характер, который от страницы к странице всё более завораживает читателя. Очень помогает цикличная структура произведения: художественные главы, где описываются ключевые события из жизни главного героя и близких ему людей: безвременно ушедшего из жизни отца, верной жены Наиды, детей, друзей – Айгума и Шихсаида, чередуются с информационными, где воспроизводятся биографии известных хирургов Н.И. Пирогова, Н.Н. Бурденко, А.В. Вишневского, вспоминаются трагические страницы Русско-японской войны 1904-1905 гг. Немало внимания уделяется достижениям Р.П. Аскерханова во флебологии (науке о лечении венозных заболеваний), научным трудам неутомимого учёного, принёсшим ему мировую славу.

Начинающий хирург проходит суровую школу: прифронтовой госпиталь, крики умирающих и стоны раненых, одному из которых Рашид самолично отпиливает безнадежно повреждённую руку во время первой своей операции…

Но его разум противится бездумному отсечению конечностей у истекающих кровью советских солдат. И автор, как внелитературный рассказчик, будто сам находится рядом с Рашидом, несёт вместе с ним бремя неспокойной хирургической практики. Этот эффектный приём применял в своём творчестве Ф.М. Достоевский.

Так, в «Бесах», где с хирургической пластикой вскрыты язвы и нарывы пореформенного российского общества, великий русский писатель неизменно присутствует рядом с главными персонажами книги, например, в качестве «одного из двенадцати распорядителей с бантом» на безобразном «балу в пользу гувернанток». Впрочем, немало бесов в человечьем обличии – завистливых, озлобленных – сопровождали и Р. Аскерханова в течение всей его жизни. Лишь на смертном одре бессердечные, занимающиеся всю жизнь собой люди вдруг начинали понимать, что Всевышний одаряет талантами не для того, чтобы рваться на ответственные посты и вкушать избыточные материальные блага, а для служения людям…

Автор, как внелитературный рассказчик, применяя приёмы Достоевского, будто сам находится рядом с Рашидом, несёт вместе с ним бремя неспокойной хирургической практики

Не любит талантливого сокурсника его старший товарищ по мединституту К. (не будем упоминать имя ушедшего). С юных лет он расценивает Рашида как опасного конкурента, способного при желании занять высокую должность. Исписав кипу доносов на Рашида, он сел в вожделенное кресло… Но наступает момент истины: спустя много лет его привозят из Москвы домой умирать: столичные врачи «отказали в лечении» из-за безысходности. Недостатки характера проявляются и в Рашиде – в первые секунды – мысль: «Он столько гадостей мне сделал со времён нашей работы в военном госпитале». Но благородство и долг врача берут верх, и Рашид вытаскивает К. с того света.

Время, впрочем, беспощадно к обоим: организм не выдерживает нескольких десятилетий беспрерывного труда за операционным столом, многочасового бдения за вверенной больницей и многочисленным персоналом: дотянув до желанного 3 мая 1987 года, в возрасте 67 лет выдающийся хирург уходит от всех, кого вылечил и кто его любил, в мир иной. Под пером автора трагическое окончание жизни двух конкурентов приобретает эсхатологическую окраску:

«В тот день произошёл мистический случай с К.: он с букетом цветов спешил к похоронной процессии, но попал под колёса машины и умер. Слова Рашида, произнесённые К. после операции – «проживёшь столько же, сколько я», – получили мистический конец. К. был похоронен в тот же день».

Реквием герою книги – «Исповедь хирурга», написанная от лица самого Р. Аскерханова и помещенная в самом конце. Она даже не воспринимается как художественный вымысел: образ героя и образ автора совмещаются в читательском мировосприятии в единое целое.

Автор книги вжился в образ своего героя: немало впечатлений почерпнул, побывав в рабочем кабинете хирурга, тщательно сохраняемом, прочувствовал его рабочий день как бы изнутри. В ходе повествования Левсет Дарчев мастерски описывает ход сложнейших операций, искусно совмещает негуманитарный текстовой материал (выдержки из научных исследований, профессиональные дискуссии на симпозиумах) и яркие запоминающиеся образы, колоритные пейзажи, с которых как зрелый мастер художественной прозы начинает увлекательное повествование: «Лучи тусклого солнца, пробираясь сквозь облака, нарисовали остроконечную длинную геометрическую фигуру вдоль горизонта Каспийского моря».

Результатом творческих усилий набирающего известность российского писателя стал роман о человеке долга. Именно таких людей не хватает сейчас в нашем многострадальном Отечестве. К сожалению, пока продажные СМИ в крупных мегаполисах навязывают модель поведения бездушного «квалифицированного потребителя», повсеместным явлением стала массовая деквалификация населения: лётчики, отрабатывающие аварийные посадки на тренажёре и в трудную секунду гробящие аэробусы вместе с пассажирами; медсестры, путающие перекись водорода с нашатырным спиртом и губящие пациентов. Некомпетентность причисляющих себя к элите недоучек, купивших высокие должности либо подсаженных на них в силу принадлежности к авторитетному клану – всё оборачивается горем для простых людей. И в этой обстановке голос писателя эхом отдается в голове читателя и буравит сознание.

Это не первая книга Левсета Дарчева, которая попала в мои руки. Я вижу, как он от одной книги к другой оттачивает свое мастерство современного писателя, сохраняя свой собственный литературный стиль, чем-то похожий на почерк классиков мировой литературы.

Журналист «Дагестанской правды» Ширвани Айгунов в статье «Верный товарищ» пишет: «… Сегодня Левсет Дарчев является одним из тех редких писателей, которого можно читать». А читатель газеты в комментариях пишет: «Левсета не только можно читать, но и нужно». Почему? Потому что художественные интересы писателя разворачиваются вокруг точек нравственного состояния общества. Он как интеллигент и патриот не может стоять в стороне от проявлений духовного застоя, равнодушия, всеобщей утраты принципов высокой морали. Он как мастер психологически утонченного диалога с легкостью передает едва уловимую игру слов и сочетаний и выявляет наружу сложнейшие противоречия человеческого характера. Глубокое знание русского языка и профессия переводчика по нескольким языкам сделала его мастером пера, способным перекладывать свой собственный индивидуальный опыт на героев своих произведений.

Поэтому неудивительно, что сайт HistoriTime.ru пишет: «Дарчев Левсет является писателем, создающим, ориентируясь на точные данные и свои собственные выводы, издания познавательного и прикладного характера. Дарчев Левсет – это необычное и непознанное в одном издании…».

Талантливый писатель научился умело задавать цель своего творчества: выявлять в жизни людей, совершивших поступок, и таким образом воздействовать и воспитывать других. Сегодня таких писателей в России можно пересчитать по пальцам, и радует, что он один из них. Левсет Дарчев далёк от окололитературной грызни за коммерческие псевдопремии, он занимается тем, чем и должен заниматься народный писатель – творчеством.

Желаю вам новых творческих успехов, Левсет!