«Россия – любовь всей моей жизни»

Мухаммад-Али (его в России часто называли Александром) Казем-Бек был выдающимся востоковедом, получившим признание не только в России, но и в Европе. Известно более 10 вариантов автобиографий, написанных его рукой, где он называл себя персиянином из Дагестана или дагестанцем. Его отец Казем-Бек являлся шейх-уль-исламом Дербентского ханства, был сослан за сочувствие свергнутому царскими властями дербентскому хану, в ссылке стал корреспондентом Казанского университета, обязанным доставлять восточные рукописи. Брат его Абдусатар был приват-доцентом этого же университета. Дочь Казем-Бека Ольга Баратынская оставила интересные воспоминания об отце. Она прославилась в Европе и России как сестра милосердия, оказывая не только материальную помощь раненым, но и участвуя в их спасении на полях сражений Первой мировой войны.

Сегодня хочу рассказать и о другом потомке Казем-Бека-старшего – его правнуке, который носил то же имя и ту же фамилию, что и сам Мухаммад-Али (Александр), назову его Александр-второй. Он получил хорошее образование, знал несколько европейских языков. Как пишут зарубежные исследователи, это был необычайно талантливый, целеустремленный юноша. Отец Казем-Бека (сын Мухаммад-Али) – Лев Казем-Бек занимал высокие должности в царском правительстве. После установления Советской власти в России эмигрировал и жил за рубежом.

По словам писателя А. Карпова, «обладая широкой эрудицией, светлым умом и четким образным выражением журналиста, Александр Львович Казем-Бек сделал много для выживания и распространения за рубежом русских ценностей». Французский исследователь Мирей Массип характеризует его как «убедительного и неистощимого оратора, яркого публициста, «убежденного защитника русской культуры, талантливого художника-акварелиста и прежде всего увлеченного человека» (Мирей Массип «История – дочь времени»). Выросший в дворянской семье, он не находил спокойствия за рубежом, ему не по душе была тамошняя нравственная среда, к тому же были плохие материальные условия.

С созданием в 1922 году в эмиграции Федерации русской молодежи он был избран постоянным председателем этого движения. За исключением положения о непризнании советской власти и советского правительства, почти все остальное в нем выражало дух русского патриотизма. Возглавляемый Александром Львовичем Союз младороссов к 1935 году сильно вырос, объединив эмигрантские организации европейских стран. В его составе было более 4 тысяч человек. А. Казем-Бек стал общепризнанным лидером русской (и не только) эмигрантской молодежи. Проводил собрания своих сторонников в Париже, выступал с яркими, зажигательными речами. Газета «Фигаро» так писала о нем: «Когда он говорил о славе России, призывал любить Россию, несмотря ни на что, и верить в русский народ, весь зал стоял, аплодируя ему» («Фигаро», 20.02.1996).

В 30-х годах прошлого столетия некоторые группы Союза младоросcов питали симпатию к фашистам, но А. Казем-Бек решительно отказался от их поддержки. Он осознавал нарастание опасности для России от Германии и Японии и старался максимально довести эту свою тревогу до молодежи и французского народа, неустанно выступая на собраниях, а также в армейских частях, осуждая недальновидную политику США и европейских стран.

Перед вторжением фашистской Германии в Чехословакию Александр Львович писал, что «судьба Чехословакии на весах, она касается всех, и никто не может уйти от ответственности за судьбу этой страны – ни США, ни обычный русский эмигрант. Чехословакия – это начало мировой войны».

В связи с вторжением Германии во Францию Александр Казем-Бек послал телеграмму правительству страны, в которой писал, что себя и партию младороссов он передает в распоряжение Франции. В 1940 году он вступил во французскую армию, но вскоре был арестован профашистским правительством. В 1941 году эмигрировал в США. Здесь публиковал яркие статьи о героизме Красной Армии и страданиях русского народа, которые привлекали симпатию американцев к СССР. Он стал, по словам европейских авторов, апологетом СССР, что послужило причиной установления слежки за ним агентами ФБР. В Москве же его сравнивали с писателем Эренбургом в эмиграции. В последние годы жизни в США А.Казем-бек стал поддерживать православную церковь в США и Московский патриархат. Скорее всего поэтому Московское патриаршество (с одобрения Правительства СССР) пригласило его приехать в Россию. В Москве он служил главным консультантом патриарха и сделал неизмеримо много для сближения с Ватиканом, Вселенским Советом церквей во имя согласия и мира на Земле. Вот как перед своим отъездом он писал в письме дочери: «Моя страна была любовью всей моей жизни… Если я должен скоро умереть, я хотел бы умереть на моей родной земле. Я просто не могу жить за границей. Мое возвращение обозначено задачей, которую я буду выполнять на службе в русской церкви, церкви очищенной, закаленной в испытаниях, благословившей мое возвращение… Я надеюсь, что она даст это внутреннее озарение, которого я был лишен полностью эти 36 лет жизни за границей».

При этом Александр Львович не был человеком религиозным. Видимо, тяжелая жизнь за рубежом, вынужденное общение там с церковью оказали влияние на его умонастроение. А главное – приглашение церкви было тогда единственной возможностью для него вернуться на Родину. Как отмечают знавшие его в России и за рубежом, он имел страстное стремление быть достойным своего прадеда, память о котором и сегодня высоко чтима в Дагестане. Многие зарубежные биографы пишут, что по знанию языков, начитанности, эрудиции, ораторскому искусству и обаянию Александр Казем-Бек не уступал своему знаменитому предку Мухаммад-Али (Александру) Казем-Беку. А сам он часто выражал желание побывать на родине прадеда.

Есть сведения, что в период работы в Московском патриархате А. Казем-Бек побывал в Дагестане и, в частности, в Дербенте, где родился и жил в молодые годы его прадед, а также в Казанском и Петербургском университетах, где тот работал деканом и руководителем кафедр востоковедения. Думаю, можно было бы найти много интересного о нем и его отношении к прадеду, если бы была возможность поработать в архиве Московского патриархата.

Скончался Александр Львович в 1977 году на 75-м году жизни. Подчеркивая заслуги его в налаживании отношений Московского патриархата с Вселенским Советом церквей и Ватиканом, трудности урегулирования их, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II говорил: «Если бы Александр Львович был жив, он был бы очень полезен в поиске ответа на трудные вопросы, которые ставит перед нами жизнь».

Абдуллаев Магомед Абдуллаевич, доктор философских наук, профессор, известный исследователь в области историко-философских воззрений дагестанских ученых – алимов прошлого. Магомед Абдуллаевич – давний добрый друг нашей редакции. Вот уже более полувека он сотрудничает с «Дагестанской правдой», публикуется на ее страницах.