Символ дружбы

40 лет назад открыла свои двери для учащихся Буйнакская школа-интернат № 3. Ее назвали «Символом дружбы». Она была построена специалистами строительно-монтажного управления № 4 треста № 6 «Горьковгэсстроя».
В этом году директором школы-интерната назначили моего хорошего знакомого – Саида Гасанова.

— Приезжай, посмотри, как мы живем, — сказал он мне.

В школе-интернате лет 10-12 назад я уже была. Впечатление она тогда оставила не самые приятные. Убогие кабинеты, захламленная территория, запустение…

Приехала и… обомлела! Во-первых, – контрольно-пропускной пункт. Без документов на территорию школы не зайдешь. Зная, какое внимание уделяется безопасности объектов образования в стране, это не могло не порадовать.
Во дворе чистота, порядок, высажены молодые деревья, все покрашено, побелено. Окна сияют хрустальным блеском.

В коридоре кипит ремонт. А кабинеты первого этажа уже приведены в порядок. Удивилась, а директор, улыбнувшись, сказал:

— Работаем. На днях провели субботник, вывезли 24 КамАЗа мусора. Казалось, не осилим. Но глаза боятся, а руки делают.

Саид Абуталипович провел меня в свой кабинет и показал книжный шкаф. На полках – папки.

— Здесь история нашей школы со дня основания и до 1990 года, – сказал он. – Много интересного. Ознакомься. Сегодня, когда везде говорят о дружбе народов, о патриотическом воспитании, многое из того, что ты найдешь в этих папках, может быть интересным.

— А почему только до 1990 года?

— Первым директором школы был Гаджи Магомедов. Умница, профессионал в самом высоком понимании этого слова. Он был членом-корреспондентом Международной академии наук педагогического образования, членом Союза журналистов России, заслуженным учителем школ Дагестана и России, кавалером ордена Дружбы. В общем, как никто другой понимая воспитательное значение сохранения истории, именно он начал эту работу. И вел ее до 1990 года, пока не ушел со школы будучи назначенным директором Буйнакского педагогического училища. А после него этим уже никто не занимался. Думаю, теперь я возобновлю летопись истории школы.

Я взяла первый том этой летописи. Из нее узнала о строителях из Горького, о церемонии открытия школы. Здесь есть все. И фамилии строителей, и их фотографии, и фамилии первых учителей, воспитателей и даже полный список (447 фамилий) учеников.

А дальше – подробный рассказ о каждом проведенном мероприятии, фотографии лучших учеников, бережно собранные награды школы – почетные грамоты за участие в олимпиадах, смотрах-конкурсах, спортивных мероприятиях.

А еще – информация обо всех гостях, о подарках, сделанных школе. В общем, читаешь и словно переносишься на 4 десятилетия назад. Смеешься над карикатурами на нерадивых учеников и с удовольствием читаешь подборку газетных статей о жизни школы того периода. Столько лет прошло, а оказывается, что многие проблемы, стоящие и перед педагогами, и перед школьниками, актуальны и сегодня.

А еще понимаешь, какой кропотливый труд скрывается за строчками летописи, написанной от руки.

— Саид Абуталипович, это действительно очень ценно. И, думаю, если над всем этим поработать, можно написать немало интересных материалов. Ну а вы что намерены делать?

— Я? Работать. Хочу привести в порядок школу. На первом этаже ремонтные работы практически завершены. Пошли, посмотришь второй этаж.

Поднимаемся на второй этаж. В сравнении с первым вопиющая нищета второго просто ужасает.

— Знаешь, что меня поразило больше всего? – делится со мной директор. – Комнаты или, как их здесь называют, палаты рассчитаны на 10-12 человек. Казармы какие-то. А это ведь дети. Многие из них здесь с начала сентября до конца июня. Они даже на каникулы домой не ездят. Раздеваются они в одной «палате», а потом через коридор идут в свою. Представляешь? Сейчас хотим сделать комнаты на 4-5 человек, в каждой поставить шифоньер, стол. Конечно, дом мы им не заменим, но создать условия для жизни более комфортные просто обязаны.

— Но на это нужны средства и немалые.

— Да, нужны. Спасибо Министерству образования, оно помогает. А еще большое спасибо всем неравнодушным людям, которые приезжают и предлагают посильную помощь. Меня очень поддержали друзья. Кто-то краску привез, кто-то пластиковые окна, кто техникой помог, а многие привозили одежду для детей. Я когда увидел, в чем здесь девочки ходили, не мог в себя прийти. Они же будущие женщины, нельзя уродовать их старьем. Это подрывает их уверенность в себе, развивает массу комплексов.

— С ними сложнее работать, чем с детьми в обычных классах?

— Ответственнее. В интернате живут в основном ребята из неблагополучных или малоимущих семей. У кого-то родители развелись, завели новые семьи, а он пришелся не ко двору, у кого-то 5-6 братьев и сестер, живут в селении, и родители не в состоянии дать всем полноценное воспитание. В общем, интернат для них не школа, а второй, а, может, даже первый дом.

— Что и говорить, тяжелую ношу вы на себя взяли.

— Я это понимаю. Но смотрю на тома летописи и знаю, что все плохое, что я здесь вижу, – это наносное. Это можно исправить. Главное – есть много хороших наработок, оставленных мне в наследство, есть энтузиасты–сподвижники, есть друзья, которые готовы подставить плечо.

— Наверное, рано говорить о планах, но все-таки…

— Планы есть. Вот наведем порядок, начнем разыскивать тех, кто здесь учился. А еще хочу найти тех строителей, которые нашу школу построили, и пригласить их к нам в гости на 1 сентября. Чтобы они знали, что мы помним о них, ценим то, что они сделали, и «символ дружбы» — здание школы-интерната и сегодня, спустя 40 лет, цветет и дает дорогу в жизнь новым поколениям дагестанцев.