Смертоносный вирус террора

Всё так, но вместе с тем важно учитывать и важнейший коммуникационный фактор, когда, как это было прежде в нашей стране, с момента рождения человеку внушалась идеология духа, начиная с наглядных поведенческих норм, на основе которых складывается мировоззрение будущих поколений, вырабатывается устойчивый иммунитет, что может дать отпор любому, даже самому непредсказуемому вирусу. Необходимо учитывать и то, что современный террор, будучи частью мирового неофашизма, пострашнее своего предшественника. И если прежний фашизм прошлого века возводил идеологию ненависти в ранг политической борьбы, то современный трансформирует геноцид в обобществленное сознание, нацеленное на уничтожение друг друга вне расовой принадлежности, что может быть поводом для террора, а завтра трактоваться, как противоположное отношение к иному цвету кожи. Все идет в дело. И кажущийся демократизм, и проявление расового превосходства словно производные фанатизма, использующего для достижения цели всевозможные методики. И ковид в этом деле вовсе не случайное явление, он носит двойственный характер, с одной стороны, вызывая молниеносно распространяющийся смертельный вирус, с другой – невиданную немотивированную агрессию, желание рушить все на своем пути. Надо ли напоминать о том, что идеология терроризма замешана на геноциде – историческом, расовом, религиозном.

Другой жуткий признак терроризма –дегуманизация, когда человек во имя достижения «высоких» целей воспринимается как некая субстанция, уничтожение которой во благо, более того, обоснованно. И в этом случае целевые террористические группы превращаются в своеобразную «инновацию», продвигающую новые цели и задачи, выполняя роль борцов за социальную справедливость, но имея под собой основу массового подчинения страху, владеющему душами и сердцами человечества. Как считают отдельные аналитики, у российского террора свой феномен, не схожий ни с каким другим. Он, может, и не родина политического террора, как принято считать некоторыми политологами. Нельзя сказать, что современный террор стал калькой русского, скорее, он доминирует как международный, сливший воедино традиции многих стран мира, объединившись в единую силу без расовых признаков.

В самом деле, есть ли смысл в персонифицированном характере терроризма? Он обретает иной смысл, сводя воедино разность методов в борьбе и одновременно диалога с властью и обществом, убеждая, что именно террор стоит на страже интересов общества. И ныне тектонический сдвиг эпох, вызывающий тревогу, свидетельствует, что терроризм имеет четко очерченные формы международной разветвленной организации, выступающей как мировая страшилка, но имеющей вполне конкретные цели, направленные на радикализацию, подрыв государственных устоев на территориях, куда устремлены взгляды теневых игроков, пытающихся взять под контроль углеводороды, уникальные полезные ископаемые. И пресловутые глубинные государства выступают как способ борьбы с политическими режимами, опираясь на формулу – для достижения цели любые средства хороши, порождая маргиналов, для которых презрение к человеческой жизни, равнодушие к случайным жертвам – обыденность. Тревожность существующих террористических реалий заключается в том, что они все плотнее охватывают мир, беря под контроль крупнейшие страны, осуществляя переход от традиционного общества к современному реакционному. Так конкретное историческое явление терроризм порождает все новые мифы, романтизируя своих ставленников, предпочитая выставлять их в виде мучеников, как того же Навального, образ которого прямо-таки навязывается либеральной прессой, более того, находит оправдание любому проявлению его явно немилосердного отношения к тем же детям, которых он призывал выводить на протестные акции, что выглядело явным садизмом, и оттолкнуло от него тех, кто поначалу поверил в благие устремления к социальной справедливости, борьбе с олигархатом.

На поверку же оказалось, что это привычный ход проявления гражданского неповиновения власти. Так было в Казахстане, когда людей, недовольных повышением цен на энергоресурсы и вышедших на протестные митинги без оружия, вдруг сменили вооруженные боевики, применившие желтые технологии. И смертоносная акция запрещенной в нашей стране организации ИГИЛ оказалась в центре казахских событий.

Глобальный сценарий террора низводит общечеловеческие ценности к культу поклонения идеалам, далеким от традиционного ислама. И искоренение невежества в отношении смысла коранического ислама одна из серьезнейших задач современного традиционного духовенства. Ведь современный терроризм, действующий под прикрытием мусульманской атрибутики, в действительности проистекает отнюдь не из смысла коранического откровения, скорее, от обратного, искажая суть святых толкований. И сегодня, какой канал ни включи, сталкиваешься с сюжетами о какой-либо вылазке террористов или кровавом нападении сепаратистов, желающих отделиться от чего или кого-либо. И если с сепаратистами худо-бедно все понятно: они используют не идеологические, а насильственные методы борьбы, включая террористические действия, то сугубо террористические организации, большая часть которых представлена радикальными джихадистскими группировками вполне понятной направленности, предполагает политический террор. Эксперты, давая оценку российскому террору, характеризуют его как узкоспециализированный, несмотря на то, что на современном этапе он пропагандируется скорее как мировой джихад, место в котором принадлежит любому вероисповеданию, любой религиозной секте. Чем больше зомбированных, готовых умереть за возможный рай, тем проще добиться поставленной цели, считают идеологи террора, среди которых представители самых разных конфессий. Этим опасен современный террор.

СКФО, может, и не входит в десятку самых опасных российских регионов, но здесь сохраняется определенная опасность радикализации общества, что должно стать предметом особого беспокойства для власти, еще не забывшей пресловутые 90-е, когда регион был подвергнут нападкам военизированных всевозможных шейхов, пытавшихся выстроить здесь
своеобразный исламских халифат запрещенной в нашей стране ИГИЛ.