Страх. Боль. Ужас и…

И никто тогда не знал, что мир для них никогда не будет прежним, никто не знал, что кто-то навсегда так и останется первоклашкой, не получит аттестат об окончании первой школы Беслана, никто не знал, что им никогда не стать взрослыми… Торжественная линейка превратилась в бесконечный траур.

Страх, ужас, боль и… надежда, что «всё закончится, всё обязательно будет хорошо»…

И сегодня, спустя 17 лет, все еще плохо. Это то, что не вылечить ни словом, ни временем.

Дети Беслана, которым удалось выжить в страшной трагедии, спустя годы рассказывали журналистам сетевого издания «DW», что они пережили.

«Под потолком висел груз – все, включая детей, знали, что это взрывчатка. Я спросил учительницу химии: «Если она взорвется, школу разнесет?» Она ответила: «Нет, ну что ты». Но по выражению ее лица я понял, что это не так», – вспоминал Хетаг. – В середине зала оставался проход шириной около метра – остальное было забито людьми, поэтому дышать было нечем…».

«Когда дети начинали шуметь, боевики стреляли в воздух. Я думал, они нас так пугают, успокаивают», – говорит Камболат.

«В 9 лет не будешь думать, что кто-то хочет убить тебя. Если бы я сейчас туда попал, я бы не выдержал. В какой-то момент по залу прошел шум – убили взрослого мужчину. Я этого не видела, но поняла, что произошло», – вспоминала Зарина.

3 сентября

«После первого взрыва все сидели тихо, никто не побежал. После второго все поняли, что пора. Я тоже это понял и выпрыгнул в окно», – говорит Хетаг. Он пробежал какие-то гаражи, его кто-то подхватил, перебросил через забор.

Камболата завалило обломками, он на некоторое время потерял сознание.

«Меня нашел один житель Беслана, он сразу после спецназовцев забежал в школу и вынес очень много детей. У него самого две дочки были в школе – старшую нашел, младшую не смог найти».

Одно крыло спортзала уже горело. «Он меня через спортзал понес, там был пристроен тренажерный зал, через окно детей выдавали. Меня взял парень в военной форме»…

Миллионы людей в те трагические дни наблюдали за ситуацией в школе по новостям. Переживали, молились. На их месте мог оказаться каждый. Среди множества кадров, пропитанных болью и кровью, – боец спецназа. Нежно прижимая к груди, он выносит на руках крошку. Фотография, от которой сжимается всё внутри, стала символом трагедии в Беслане, в ней – история судеб.

Ребенка вынес лейтенант милиции из взвода оперативного реагирования Управления ГИБДД МВД Северной Осетии Эльбрус Гогичаев. Ей тогда было всего лишь шесть месяцев. Маленькую Алёнку привела мама Фатима. Они вместе с трёхлетним братом Махаром провожали сестру Кристину в пятый класс.

– 2 сентября в переговорный процесс с террористами вступил экс-президент Ингушетии Руслан Аушев. Он вывел из зала заложниц с грудными детьми. Но Фатима Цкаева не смогла уйти, она передала шестимесячную Алёнку в руки Кристине, надеясь, что девочек выпустят вдвоем, а сама осталась с сыном. Террористы отобрали малышку и передали Аушеву, а Кристину послали обратно в спортзал школы. Вместе с Аушевым были и военнослужащие, среди них Эльбрус Гогичаев, которому тот и передал девочку, – рассказывает наша коллега Лидия Кумаева, в те годы она работала заместителем редактора «Жизнь Правобережья». – Когда прошло несколько дней, Республиканский комитет по печати поручил выходить нашей газете ежедневным приложением к районной газете. Приложение назвали «Голос Беслана», где мы рассказывали о помощи, которую могут получить пострадавшие, публиковали имена погибших, которые были опознаны после экспертизы и печатали рассказы людей. Им хотелось выговориться, боль была такая, что не было сил держать всё в себе. Были истории, в которых люди просили рассказать о том, кто их спас, не зная имен, они давали подробное описание: как выглядел, во что был одет, они надеялись найти своих спасателей и поблагодарить их лично. Мы хотели устроить встречу, собрать всех, тогда они были категорически против, согласились только через 13 лет. Мы им вручали памятные медали «Спасибо за жизнь».

Спустя десять лет после трагедии журналист «Российской газеты» Татьяна Павловская посетит семью Цкаевых, из слов родных напишет: «… Кто-то видел, что после первого взрыва Фатима выбросила из окна Махара и еще кого-то из детей, крикнув им по-осетински: «Бегите скорей!». Видимо, после этого обрушился потолок, и вместе с дочерью, которую крепко держала за руку, она оказалась погребенной под обломками. Наверное, предполагает отец Фатимы Борис Гасинов, Кристина не захотела покидать маму и прыгать в окно. Так обе остались лежать рядом, тесно прижавшись друг к другу. Спастись удалось лишь Махару. После второго взрыва, когда в спортзал прорвались родственники заложников, он узнал в одном из них друга отца и закричал: «Бети, Бети, вот я!» Альберт, которого так называл малыш, услышал крик, увидел трех мальчишек, прижавшихся к стене. Так и второй ребенок Руслана Цкаева (отец) оказался спасенным. Но о том, что Алёнка жива, он узнал не сразу.

– Дочка просила передать, чтобы сказали, что девочку зовут Алёна Пушкина, – говорит Клара Гасинова, мама погибшей Фатимы. – Под этим именем она и в списках спасенных значилась. Мы эти списки видели, но не сразу догадались, что речь идет о нашей малышке. А потом как осенило: ведь Пушкиным за кудрявую голову все друзья называли нашего зятя Руслана. Кинулись – и правда – Алёнка живая и невредимая. Оказывается, когда дочь ее передавала, то сказала, что она Алёна Пушкина…

– Он принес шестимесячную девочку в здание районной администрации, надеясь, что там родным удастся ее найти. Узнав, что мама малышки погибла, спецназовец хотел взять ее в свою семью.

– Об этом нам сказала его жена Тамара, – говорит бабушка. – Она разыскала нас с дедом, сказала, что у них два сына и они хотели бы удочерить нашу Алёнку. Рассказала, что муж места себе не находит, всё время думает о спасенной девочке. Мы ответили, что у нее есть отец, и он никогда свою дочку не отдаст. Самого Эльбруса мы все эти 10 лет не видели, он звонил, справлялся, как растёт Алёнка. И все же они встретились. Произошло это благодаря журналистке Нелли Бетчер, которая все эти годы следила за судьбой первой спасенной девочки Беслана… Все эти 10 лет он жил с чувством вины, что многих тогда не смогли спасти. Отсюда и нежелание общаться с журналистами: «Какие мы герои, если детей не уберегли?».

Многие из тех, кто участвовал в спасении заложников, отказываются от общения с журналистами. Не потому, что нечего рассказать, а потому, что всё ещё болит…

– Он никогда не хотел, чтобы о нем писали, рассказывали, не пришел на вручение медали «Спасибо за жизнь», но мы все-таки ему послали, – говорит Лидия Кумаева.

И по сей день они очень дружны с семьей Цкаевых.

В этом году Алёна окончила школу № 8. На свой «последний звонок» она пригласила Эльбруса Гогичаева. Он пришёл её поздравить с окончанием школы. Для них это было волнительное событие.

… Говорят, школу в Беслане, где террористы держали в течение трех дней более 1100 заложников, превратят в мемориальный комплекс. 1 сентября несколько тысяч человек пришли сюда на Вахту памяти по погибшим.