Такой и останется

Она была невысокого роста, с красивыми карими глазами, которые, казалось, замечали все вокруг, все наши детские шалости, обо всем знали, но многое прощали. В молодости она любила танцевать, и даже когда мы стали постарше, иногда наблюдали, как мама вспоминает что-то из старых танцев. Еще знала много народных песен, которые пели в ее родном селе. Когда гости приходили к отцу домой, то просили ее спеть.

Конечно, мы видели ее разной: и грустной, сидящей у окна, и перебирающей четки, и веселой… Случалось, что и кричала на нас за провинности, всякое было. Но никогда она не бывала злой или мстительной. На любое испытание в жизни мама реагировала стойко. И нас учила тому же. Даже не словами, а тем, как держалась, как сохраняла спокойствие в голосе и поведении. У нее была удивительная способность быть выше обстоятельств, в которых другие тонули. В этом она была поддержкой для отца и для нас.

Ее все уважали. Думаю, за ее характер. Если человек ей не нравился, она прямо об этом говорила. Вступалась за тех, с кем несправедливо обошлись. Рассказывала, что даже выступила на партийном собрании в защиту своего коллеги, который подвергся критике. Тогда в 1970-е годы она работала технологом на одном из заводов и сильно рисковала. Но ее авторитет был непререкаем. Многим в своей жизни она помогла тем, что не была равнодушна. Говорят, что своим твердым характером она была похожа на одного из наших предков, участника Кавказской войны.

… Прошло уже много лет с тех пор, как ее не стало, нашей Зулечки. Наверное, каждый может сказать о своей матери много хорошего. Но для нас она была особенной. Она до сих пор направляет нас, приходя в нелегкие минуты в воспоминаниях и улыбаясь со старых фотографий. Она запомнилась нам своим неповторимым светом, который согревал нашу жизнь. Такой и останется.