Тюрьма – не везде тюрьма

У нас есть повод поговорить на эту тему. Постоянный автор «ДП», председатель Общественной наблюдательной комиссии РД Гасан Айгунов на днях вернулся из Швейцарии. Что он там делал? Обменивался опытом по осуществлению контроля в специализированных учреждениях. В составе российской делегации в Женеве он также принял участие в обсуждении подростковой преступности.

— Гасан Бутаевич, давайте сначала определимся с диспозицией.

— Давайте. Сегодня во всем мире обеспокоены ростом проявлений детской жестокости и подростковой агрессии. ООН давно бьет тревогу по этому поводу. Представительства фонда ООН и ЮНЕСКО во многих странах предлагают программу по миротворческому образованию подростков, особенно там, где огромное количество этнических групп. Основная задача — вырасти толерантных граждан мира. Во многих странах создаются специальные центры, серьезно изучают эту актуальную проблему в ведущих университетах, разрабатывают и реализуют десятки целевых программ.

Но, увы, позитивных результатов пока еще мало. Детская жестокость и подростковая преступность захлестывают современное общество, создавая ему прямую угрозу.  

— Что же все-таки делается так называемыми цивилизованными странами для укрощения подростковой преступности?

— Если взять Швейцарию, там рассматривается законопроект о мерах противодействия и профилактики подростковой агрессии и преступности. Уголовная ответственность у них наступает с 12 лет, вместе с тем планируется снизить эту планку наказания до 10, чтобы обратить внимание общественности на проблему. Уголовное наказание подростков в Швейцарии можно сопоставить с нашим административным наказанием, в этом плане у них весьма щадящий режим. За проступок, мелкое хулиганство и преступление небольшой тяжести наказание от 10 суток до 6 месяцев с отбыванием наказания в специализированном центре правонарушителей. В этом же центре содержатся и подростки – девочки, и они имеют возможность общаться между собой. Сотрудники для работы в данном центре и во всех тюрьмах для взрослых проходят жесткий отбор, их возраст не менее 30 лет. Это – опытные специалисты-психологи.

— А роль государства, общественности? 

— У них налажена совместная государственная и волонтерская система осуществления контроля, все делается согласованно на уровне руководителей учреждений. Там приветствуют общение внешнего мира с осужденными. Однако, созданной в рамках федерального закона, наблюдательной комиссии, как у нас, у них нет. Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллей, когда в свое время приветствовала нас на Всероссийском форуме в Москве, говорила: «Я занимаюсь ситуацией с правами человека по всему миру, и должна вам сказать, что очень немного стран, где имеются такие комиссии, которые представляете вы. И в случае вашего успеха я смогу тогда предложить ваш опыт в качестве некоего образца и модели, которым могли бы воспользоваться люди и в других странах». Вот почему представители федеральных округов России, в том числе и из Дагестана, были приглашены для обмена опытом в Швейцарию.

— В каких тюрьмах вы успели побывать, ваши впечатления о них.

— Мы побывали в Цюрихе и Женеве. Посетили закрытое учреждение для взрослых и специализированный центр для подростков.

В специализированном центре отбывают наказание подростки от 12 до 18 лет. Они содержатся в одиночных благоустроенных камерах с телевизором и компьютером. Чувствуют себя, как у нас в пионерском лагере, им предоставлены все условия для реализации своих положительных качеств, привлечены к учебе и работе. Кто отказывается от учебы или работы, тех постоянно держат в камере, лишают возможности пользоваться телевизором и компьютером, и только на два часа в день выводят на прогулку. Поэтому никто не хочет оставаться в изоляции, это самое главное наказание, принуждающее подростков работать и учиться. Вся работа в специализированном учреждении направлена на привитие осужденным опасности их преступных деяний для себя, близких, в целом для общества, ставится задача возвратить в общество полноценного законопослушного гражданина.

В тюрьмах для взрослых условия содержания аналогичные. Есть закрытые учреждения, куда отправляются осужденные, если есть опасность, что убежит или вновь совершит преступление. Если нет такой опасности, то предусмотрено открытое учреждение, наподобие наших колоний — поселений. Почти все заняты работой и зарабатывают в среднем 35 долларов в день. При этом за услуги и питание деньги удерживают с зарплаты, а 30% перечисляют на счет осужденного.

— Гасан Бутаевич, увы, у нас зачастую как в тюрьмах, так и в полицейских участках применяется физическое насилие к задержанным, подозреваемым, бывает, что не допускают адвокатов к своим подзащитным…

— Вы знаете, практически во всех странах лиц, совершивших преступление, особенно тяжкие, при задержании, проведении оперативных, а иногда и следственных мероприятий никто по голове не гладит. Наши коллеги рассказывали, как в исправительном учреждении Трион в Джонстауне, США, применяли физическую силу, чтобы утихомирить заключенных. В результате менее чем за два последних года несовершеннолетние заключенные в этих центрах получили множественные переломы, сотрясения мозга и другие серьезные увечья.

В Швейцарии несколько иная субкультура заключенных. Там не было ГУЛАГа, например, молодой начальник тюрьмы у нас просил разъяснить термин «вор в законе». Гуманитарный смысл и ценность прав человека у них, безусловно, выше. Я не хочу мазать всех наших сотрудников черной краской. Конечно, были и есть честные люди. Но, к сожалению, последние события в нашей стране, вы знаете, случай в Казани, Краснодарском крае, озвученные в прессе, показывают, что сама российская правоохранительная система требует кардинальных перемен, ибо «своеобразные» методы работы силовых, надзирающих и судейских структур играют немалую роль в радикализации мышлений и действий наших граждан, особенно молодых.

— Много ли заключенных в Швейцарии по сравнению с нами?

— Швейцария по площади меньше, чем Дагестан, но население 8 миллионов человек. В местах лишения свободы у них содержатся всего 6065 человек, при этом 70,6% заключенных иностранцы, и лишь 29, 4% швейцарцы. У нас же в республике около четырех тысяч осужденных отбывают наказание.

Конечно, невозможно сопоставить наши спецучреждения с западными, в том числе с швейцарскими. В течение десятилетий наша пенитенциарная система финансировалась государством по остаточному принципу. А сидел у нас за колючей проволокой не один миллион человек. Условия содержания осужденных долгое время мало кого интересовали. Поэтому мы практически очень далеки не только по условиям содержания осужденных, но и в самовыражении, демократичности в целом, сосуществования граждан в обществе.

— Наши тюрьмы, как всегда, переполнены, контингент там разношерстный, а какая преступность в Швейцарии превалирует?

— Несмотря на низкий уровень преступности, тюрьмы в Швейцарии отнюдь не пустуют. В тюрьмах в среднем по 150 человек, они заполнены и похожи, так сказать, на приличный отель в провинции. Швейцарская преступность — это главным образом преступность финансовая и экономическая. Ее представляют коррумпированные чиновники, взяточники, «строители» финансовых пирамид, финансисты, занимающиеся «отмыванием денег», новая эпоха породила и новое поколение правонарушителей. Молодежь в какой-то степени улавливает происходящее и эмоционально реагирует на это. Страна богатая, у людей высокий уровень жизни. Поэтому все ресурсы направлены на воспитание лиц, совершающих уголовное преступление. В борьбе с преступностью швейцарская полиция широко опирается на помощь и содействие граждан. Эта помощь придает ей силу.

У нас несколько иная ситуация. В эпоху дикого капитализма народ оказался брошенным государством, он пытается выжить. Разве нам было до воспитания наших детей? Пусть вам не покажется неожиданным, но в жестокости и агрессивности детей и подростков виноваты не только государство, но и мы сами. Как известно, природа не терпит пустоты. Воспитательный вакуум, в котором оказалось юное поколение, заполнился инородными идеями, явлениями и понятиями. Одно из них формулировалось примерно так: хочешь добиться в жизни всего – долой мораль, будь жестоким, не останавливайся ни перед чем.

— Но вернемся к нашим подросткам.

— Разубеждать нынешних подростков в социальной опасности подобной позиции, конечно, нужно. Только для начала нам, взрослым, надо самим научиться жить и поступать по совести без двойных, а то и тройных стандартов. Ведь за прошедшие десятилетия безнравственность коснулась не только юного поколения, но и нас самих. Просто наш взрослый организм оказался крепче, устойчивее к вирусу безнравственности. Пора нам всем сообща прививать нашим детям и внукам иммунитет против жестокости, агрессии, нигилизма, сеять в душах, как это ни банально, разумное, доброе, вечное. 

В дагестанце всегда была заложена фундаментальная ответственность за семью, за своих детей. Он всегда боролся за свой дом, семью, свободу и достойную жизнь. Так за какую идею мы сегодня убиваем друг друга? Надо эти и другие вопросы задавать молодежи – верующим и инакомыслящим, вести диалог и воспитывать подростка с малых лет. Убеждать, что надо не просто жить, а жить достойно, соблюдая законы и нравственные нормы страны. Ибо именно эти критерии будут определять ценность и величие человека, а не должности и богатства.

— Спасибо!