Трудный выбор

— Не хочешь нас слушать, — поддержала подругу Эльвира, — займись чем-нибудь другим.

Она резко вскочила с дивана и оказалась возле книжного шкафа.

– На днях мне в руки попалась интересная книга – иллюстрированная энциклопедия моды. Вот она, возьми. Уверена, тебе она понравится больше, чем слушать, как мы перемываем косточки, – сказала она.

Я приняла из ее рук толстенный фолиант, вот только уединиться не получилось. На балконе холодно, на кухне у газовой плиты колдовала еще одна наша подруга, которой, когда она принималась за готовку, ни в коем случае нельзя было мешать. Оставалась ванная комната. Но как, пристроившись на краешек ванны, листать объемный фолиант? Мы находились в единственной комнате, которая служила Эльвире и спальней, и гостиной, так что в конце концов я устроилась в углу в низком кожаном кресле и стала с интересом перелистывать страницы книги, в которой по картинам великих художников прослеживалась мода со времен египетских фараонов до середины ХХ века.

Обычно при желании я могу полностью отключаться от действительности, но на этот раз не получалось. Игнорировать громкий голос Мадины было невозможно. Она рассказывала о молодой женщине, которая сбежала из дома, бросив мужа и детей. Сбежала не просто так, а с любовником.

— Представляете, — говорила она, отчаянно жестикулируя, — муж звонит ей за день до приезда, предупреждает, что скоро будет дома. Она передает его слова свекру со свекровью, а сама через пару часов, когда весь дом спит, никого не предупредив, не оставив даже записки, исчезает. Утром дети сообщают бабушке и дедушке, что мамы нет, те думают, что невестка отправилась на базар либо к своим родителям, и объявлять ее в розыск не спешат. Вечером приезжает муж, а жены нет. Она уже далеко-далеко со своим любовником.

— Если она не оставила записки, то как стало известно, что она убежала с любовником? – не выдерживаю я. В моем голосе звучит откровенный сарказм.

— Ну, всех подробностей я не знаю. Но про любовника известно доподлинно. Она закрутила роман задолго до побега. Кстати, она не особенно скрывалась, но муж, как всегда, узнал об этом последним. И теперь он вместе с братьями и отцом жены ищет ее, чтобы убить.

— Что за варварство? — пробормотала я, переворачивая очередную страницу.

— Варварство? — переспросила Эльвира. — А тебе известно, что раньше неверных жен забивали камнями до смерти?

— Ты предлагаешь вернуться к тем временам?

— Нет, конечно, нет. – Эльвира покачала головой и продолжила: — Но, согласись, хорошей порки она точно заслуживает. Бросить двух маленьких детей… А где материнский инстинкт?

— Она влюбилась в какого-то хлыща и ради него отказалась от собственных детей. Ни одна нормальная женщина не сделала бы этого. Вот ты бы бросила своих детей ради какого-то мужчины?

Вопрос Мадины был обращен ко мне, и я ответила, не задумываясь:

— Я — нет. Но это не значит, что я начну огульно охаивать женщину, о которой вы рассказываете. То, что произошло с ней, вы знаете только с чужих слов.

— Но факт остается фактом: женщина ушла, а дети остались.

— Она могла это сделать только по двум причинам. Первая – это жгучая, неистовая страсть, которая иногда случается и которой трудно, почти невозможно противостоять, и вторая – в замужестве ей было так невмоготу, что единственным выходом было сбежать.

— Она могла бы прихватить с собой и детей.

— Значит, не могла.

Мадина с Эльвирой удивленно уставились на меня.

— Ты что, оправдываешь ее?

— Нет, но и не собираюсь осуждать, не зная всех обстоятельств.

Защищая тогда незнакомую женщину, я и предположить не могла, что через шесть лет познакомлюсь с ней в поезде, направляющемся в Москву.

Был последний февральский день. Стояли сильные морозы, и желающих ехать в столицу нашлось немного. В купе нас было двое — я и молодая, поразительно красивая женщина с темно-карими миндалевидными глазами. Она была в трауре. Черное платье удивительно шло ей, оттеняя белоснежную кожу, черные изогнутые брови и по-детски пухлые губы.

— У вас горе,  осторожно произнесла я, когда поезд сдвинулся с места, с каждой минутой набирая скорость.

— Да, умер отец, — не сразу ответила она. Ее глаза наполнились слезами, и она отвернулась, чтобы я не видела их.

— Сочувствую, — пробормотала я.

Когда она снова повернулась ко мне, в ее глазах была такая вселенская тоска, что я вдруг поняла: ее горе связано не только со смертью отца.

— Расскажите, что с вами произошло, — предложила я. — Вам сразу станет легче.

— Знаю, — слабо улыбнулась она, — чужим людям всегда легче рассказывать о себе, особенно в поездах.

Некоторое время она молчала, потом сказала:

— О смерти отца я узнала от своей бывшей соседки.

— Почему не от родных? — удивилась я.

— Мы долгое  время не поддерживали отношений.

— Вы чем-то огорчили своих родителей?

— «Огорчили» — мягко сказано. Я опозорила их. Сбежала из дому с человеком, которого полюбила.

— Родители были против вашего брака?

— Видите ли, я… была замужем. Я бросила мужа и… — ее голос упал до полушепота, — и двоих детей. Конечно, вы вправе осуждать меня.

Я протянула руку и успокаивающе коснулась ее холодных пальцев.

— Никто не вправе вас осуждать. Ни я, ни кто-либо другой.

Женщина облегченно вздохнула:

— Спасибо, что не делаете скоропалительных выводов.

— Вы сделали свой выбор, и вам одной расплачиваться за него.

— Вы правы: я сама себя наказала, и мне одной нести этот крест.

Я долго смотрела на нее.

— Вы не похожи на легкомысленную женщину, которая способна настолько потерять голову, чтобы забыть о собственных детях. Что на самом деле произошло?

— Почему это вас так интересует? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Потому что однажды я заступилась за молодую женщину, которую поспешили осудить все, в том числе мои близкие подруги.

— Я родилась в большой многодетной семье, — начала она свой рассказ, — нас было девять детей, я была шестым ребенком. Отец и мать трудились день и ночь, чтобы прокормить нас. Было, конечно, трудно, случалось, мы недоедали, так что, когда ко мне посватался Омар, родители тут же сказали «да», даже не спросив моего согласия. Еще бы! Омар был из богатой, по местным меркам, семьи, и я должна была прыгать от радости, что войду в нее. Я не поняла, почему выбор Омара пал на меня, его мать – тоже. «Нищенка», «безмозглая дура» — самые мягкие слова, с которыми она ко мне обращалась. Незамужние золовки попросту игнорировали меня, для них я была пустым местом. Меня ни во что не ставили ни родственники мужа, ни он сам. Правда, Омар любил хвастаться мной перед своими друзьями. Ни у кого из них, говорил он, нет такой красавицы-жены. Возможно, из-за моей внешности он и женился на мне. Только недолго я его привлекала. Очень скоро он стал изменять мне, даже не пытаясь скрывать свои измены. Золовки злорадствовали… Меня эти измены не особенно трогали: мужа я не любила и потому ревности не испытывала. Я думала, что-то изменится с рождением близнецов, но все стало даже хуже. Свекровь считала, что меня нельзя подпускать к детям, так как ничему хорошему я их не научу. Семья мужа была достаточно состоятельной, чтобы нанять няньку. Детей воспитывали в уважении и почтении к отцу, дедушке и бабушке, но не к своей маме. Меня дети вообще не воспринимали, а мои попытки сблизиться с ними ни к чему не приводили. А с годами то небольшое ощущение близости, которое еще существовало между нами, совсем исчезло. Положение усугубилось тем, что муж стал распускать руки. Он ни во что меня не ставил, позволяя по отношению ко мне то, что ни один порядочный мужчина никогда себе не позволит.

Она перевела дыхание. Я не торопила ее.

— Вам еще интересно? — спросила она, слабо улыбнувшись.

Я кивнула:

— А чем занимался ваш муж?

— Он содержал целый парк большегрузных машин, курсировавших по всей стране, зарабатывал кучу денег, но не знал, что с ними делать. Его фантазии хватало только на то, чтобы завалиться с друзьями в дорогой ресторан и напиться… Мы прожили в браке семь лет. Я пыталась уйти от мужа. Однажды, улучив момент, забрала детей и ушла к отцу. Он отказался меня принять и выставил за дверь. Дети плакали, просились к «маме» и с такой ненавистью смотрели на меня, что мне ничего не оставалось, как вернуться. Ни муж, ни его родители ничего не узнали. Мне только влетело за то, что без разрешения повела детей на прогулку. Я впала в депрессию. Все чаще приходили мысли о самоубийстве, и, скорее всего, я на самом деле наложила бы на себя руки, не встретив однажды Руслана.

— Как вы познакомились?

— Я сидела на скамейке в скверике и предавалась мрачным размышлениям. Наверное, я выглядела очень несчастной, потому что он подошел ко мне и спросил, чем может мне помочь. У него была такая теплая улыбка, такой добрый взгляд, что я сразу поверила: он мне поможет. Я рассказала ему о себе все, ничего не скрывая. Он ни разу не перебил меня, только взял мою руку, крепко сжал, и я почувствовала, как его сила и спокойствие передаются мне. Мы стали видеться почти каждый день, часами разговаривали по мобильному телефону. Уходить из дому на несколько часов не составляло труда.

Я не боялась за себя, но при одной мысли, что муж может сделать с Русланом, меня пробирала дрожь. Когда Омар позвонил и сказал, что приезжает, я поняла, что должна на что-то решиться. Руслан сразу предложил мне уехать с ним. Я колебалась, но он настаивал, говорил, что никуда не уедет без меня. Я знала, что случится с ним, если он останется и муж узнает о наших встречах. Омар убьет его, если не собственными руками, то чужими. Взять детей с собой мы не могли.

Мы ехали в никуда. Нас нигде не ждали, мы могли полагаться только на себя. Я надеялась, что смогу забрать детей потом, когда обустроимся на новом месте, снимем квартиру, найдем работу. Однако первое время нам пришлось скрываться не только от Омара, но и от моего отца и братьев. Мы переезжали с места на место, нигде подолгу не задерживаясь, пока не решили: все, хватит, нельзя убегать всю жизнь.

Мы поселились в Подмосковье. Сняли квартиру, устроились на работу: Руслан — в полицию (у него  юридическое образование), я – в магазин продавщицей. Рассчитывать на большее я не могла, так как никакого специального образования у меня не было – сразу после окончания школы я вышла замуж. Через некоторое время я связалась с Омаром и попросила о разводе. К моему удивлению, он согласился сразу, но сказал, что детей не даст. От подруги, с которой я поддерживала связь, узнала, что Омар начал встречаться с женщиной, на которой собрался жениться, ему развод был нужен, как и мне. Я была рада этому. Через три месяца после нашего телефонного разговора я получила развод и смогла оформить свои отношения с Русланом. Омар тоже женился. Надеюсь, он счастлив.

— Вы не держите на него зла?

— Как бы то ни было, он отец моих детей. К тому же, будь он несчастлив, это не лучшим образом отразится на моих детях, а я не хочу, чтобы им было плохо. Я надеюсь, когда они станут взрослыми, встречусь с ними и расскажу, что на самом деле произошло, когда они были еще маленькими детьми. Надеюсь, что они поймут и простят меня.

— У вас есть еще дети?

Ее красивое лицо озарилось счастливой улыбкой:

— Двое – мальчик и девочка. Я очень люблю их, а они — меня.

— Вы счастливы?

— Я была бы абсолютно счастлива, если бы старшие дети были со мной и отец не умер, так и не простив меня. К сожалению, изменить это уже не в моих силах.

В Москве на перроне мою спутницу встречал молодой худощавый мужчина. В руках он держал букет полевых цветов. Я заметила, какой радостью озарилось его лицо, когда он увидел свою жену. Она тоже вся засветилась, заметив мужчину, который подарил ей свою любовь и ради которого сама она так многим пожертвовала. Кто их осудит?! Возможно, и найдутся такие, но меня увольте.