Угроза национальной безопасности?

Так почему же ЕГЭ так благополучно действует на Западе и никак не может прижиться в нашей стране, погрязнув в коррупционных схемах, фальсификации  результатов,  поставляя в российские вузы «некомплект»  креативных, способных, обладающих научным уровнем мышления абитуриентов? А визитной карточкой лучших вузов страны становятся  неучи, «протолкнувшие» ЕГЭ и занявшие чужое место. О том, насколько драматична ситуация с ЕГЭ в нашей республике, наш корреспондент беседует с профессором ДГУ, доктором физико-математических наук Назиром Ашурбековым.

— Назир Ашурбекович, не первый год в прессе возникают скандалы, связанные с ЕГЭ. И дело тут не только в коррупционной составляющей, но и в несовершенстве самой системы ЕГЭ. Как вы думаете, что мешает разработчикам  упорядочить схему тестовых заданий, чтобы они не вызывали нареканий со стороны педагогов и самих учащихся?

— Да, вы правы, с момента начала эксперимента ЕГЭ процедура приема выпускных экзаменов в нашей стране ежегодно сопровождается критикой и, как вы выразились, скандалами. Напомню, что первые прообразы ЕГЭ стали появляться в России еще в 1997 году, когда в отдельных школах начали проводить эксперименты по добровольному тестированию выпускников. В последующем, в 2001-2003 годах, ЕГЭ стали вводить постановлениями Правительства РФ в виде эксперимента уже в отдельных регионах. Тогда же наша республика подключилась к этому эксперименту. Я и сам принимал участие в работе некоторых заседаний Государственной экзаменационной комиссии и хорошо помню, какие там бывали дискуссии по процедурам проведения ЕГЭ, как горячо обсуждались недостатки в организации этой работы. Сегодня контроль со стороны общества стал более сильным, любая информация по проведению ЕГЭ (как правило, негативного плана) мгновенно появляется в Интернете, тиражируется и становится общедоступной.

За последние годы появились новые формы передачи информации в виде смартфонов и сотовых телефонов, социальных сетей с возможностью выставления там  материалов ЕГЭ и многое другое. Кстати, если вы обратили внимание, в первые годы проведения ЕГЭ основная критика была направлена на содержание тестовых материалов, ошибки в них, неполноту охвата школьной программы, невозможность по тестам проверить творческие способности выпускников. Сегодня острие критиков направлено на конкретные организационные недоработки, попадание экзаменационных заданий в Интернет, использование школьниками мобильников для списывания, несоблюдение процедур проведения ЕГЭ, даже появился новый термин «ЕГЭ-туризм».

На мой взгляд, за период проведения ЕГЭ выявились и «оголились» более значительные и серьезные проблемы, влияющие (может, громко будет сказано) на национальную безопасность страны, обеспечивающую не только силовую составляющую государства, но и систему образования, поскольку через систему образования проходят все граждане страны. К  сожалению, сегодня абсолютное большинство выпускников школ нашей страны, ежедневно слушая и читая в средствах массовой информации о скандалах с ЕГЭ, видя это на примере собственных школ, вступают во взрослую жизнь с мыслью о том, что у нас нет справедливости, собственный труд ученика в течение всего периода учебы, его прилежность ничего не значат, самые высокие баллы ЕГЭ и гарантию поступления в вузы дает не труд ученика, а возможность обойти ЕГЭ. В этих условиях воспитательный аспект образования нивелируется. А ведь образование есть воспитание и обучение, и без воспитательного аспекта нет полноценного образования. Параллельно с этим существует и другой очевидный факт – качество учебной составляющей  образования за последние годы также резко снизилось по причинам, связанным в том числе с ЕГЭ.

Любая реформа в системе образования возникает не на пустом месте, а назревает в условиях кризиса как попытка найти способ преодоления существующих проблем. Сегодня сторонники ЕГЭ в числе главных аргументов в поддержку необходимости перехода на Единый государственный экзамен называют устранение коррупции в системе образования, обеспечение доступности высшего образования в престижных вузах талантливым выпускникам из региональных школ и введение внешней экспертизы в виде единой государственной системы оценки качества школьного образования.

Все три перечисленных аргумента чрезвычайно важны, и я думаю, что никто не станет отрицать необходимость и полезность их решения. Однако, как вы правильно заметили, прошло уже более десяти лет с начала экспериментов по введению ЕГЭ, а с 2009 года он стал единственной и обязательной формой оценки знаний выпускников. Но и сегодня для многих очевидно, что ни одну из указанных выше проблем не удалось решить положительно.

Рост доступности высшего образования для талантливых выпускников  региональных школ – вопрос тоже спорный, поскольку в очереди на поступление в престижный вуз впереди талантливых встали абитуриенты с высокими баллами, не всегда полученными по знаниям, и так называемая категория льготников, число которых иногда достигает количества бюджетных мест. Спорным является и вопрос внешней экспертизы качества школьного образования по результатам ЕГЭ, поскольку ставятся под сомнение как объективность самих результатов ЕГЭ, так и способность ЕГЭ вообще дать адекватную оценку качеству образования.

Означает ли это, что в системе ЕГЭ ничего хорошего нет и от него нужно отказаться? Конечно, нет. Ничто не разрушает систему образования сильнее, чем перманентные реформы, метания от одной крайности в другую. Также очевидно многим, что в нынешнем виде ЕГЭ не оправдывает свое предназначение. Назрела необходимость тщательного профессионального анализа опыта реализации ЕГЭ и его модернизации. Некоторые из направлений совершенствования ЕГЭ уже озвучены: это учет при поступлении в вузы среднего балла аттестата, творческих достижений школьника за весь период учебы. Крайне важным, на мой взгляд, является и мониторинг учебы первокурсников, сопоставление их учебных достижений в вузе в первый год обучения с баллами ЕГЭ при поступлении. Некоторые вузы предлагают принимать 10-20 процентов кандидатов в студенты сверх контрольных цифр приема за собственные средства с тем, чтобы вуз имел возможность безболезненно в условиях нормативного финансирования отчислять неуспевающих студентов и на их места перевести кандидатов.

— Непрерывность образования – стратегия новой реформы образования. Но, согласитесь, пробуксовка ЕГЭ нарушает целостность системных преобразований. И, утеряв классическое традиционное образование, мы подвергаем неоправданному риску подготовку талантливой молодежи  средней, высшей школы. Кроме того, платный элемент обучения занимает все более сильные позиции в образовательных учреждениях. Вот совсем недавно Президент РФ В.Путин вынужден был сделать заявление о том, что  обязательный перечень школьных предметов не подлежит никакой коммерциализации. 

— Если еще раз обратиться к истории введения ЕГЭ в нашей стране, то следует все-таки вспомнить, что масштабная  реформа отечественного образования была связана с присоединением России к Болонскому процессу,  с разделением высшего образования на бакалавриат и магистратуру, с разработкой новых образовательных стандартов. Одним из необходимых условий этого процесса стало введение новых способов оценки знаний школьников, т.е. введение ЕГЭ.  В этом смысле ЕГЭ действительно является одним из элементов современной системы непрерывного образования страны. Вузы уже перешли на двухуровневую систему образования, разработаны и утверждены новые образовательные стандарты третьего поколения, поэтому ожидать, что из-за отдельных проблем с организацией ЕГЭ эта система будет отменена, мне кажется, не стоит.