Уроки Василия Митрофановича

Школы – «за», вузы – «против». Это естественно. Авторитет и связанный с ним престиж, да и «экономика» переместятся в школьные классы из вузовских аудиторий. Обсуждают, оценивают, вспоминают, как экзамены протекали раньше, какими методами пользовались, какие были педагоги и сколько было разнообразия в их способах экзаменовки.

И я вдруг вспомнил о нашем сельхозинститутском физике Василии Митрофановиче Савоцком, человеке с удивительно веселым характером и настоящим, неподдельным чувством юмора. На его лекциях и практических занятиях мы чувствовали себя легко и свободно, и так же весело протекали зачеты и экзамены по физике. Он четко знал, кто на что способен, и поэтому на зачетах вопросы его часто тематически даже не касались параграфов физики. Он мог просто спросить: «Какое сегодня число?» Ты отвечаешь, а он оценивает: «Молодец, за календарем следишь, давай зачетку». Или: «Назовите фамилию выдающегося физика, который был на 93 года старше руководителя институтского хора?» А хормейстером в институте был Семилетов. Вот вам и отгадка – Столетов.

Такой опрос проводил Василий Митрофанович, конечно, с уверенными хорошистами или отличниками. Но стоило появиться перед ним троечнику, как все менялось. Однажды одному слабенькому он дает рубль из кармана и говорит: «Вот тебе рубль, купишь в институтском магазине пачку поваренной соли. Вот колба, в которой ты изготовишь насыщенный раствор, а вот прибор, которым ты измеришь плотность раствора. Понял?» «Понял, – был ответ, – но рубль не возьму, у меня есть свои деньги». «Тем лучше», – отвечает педагог, забирая свой рубль. И вот студент, назовем его Магомедом, покупает соль и начинает растворять ее в заполненной водой колбе. Ходит вокруг институтского фонтана, встряхивает и время от времени заглядывает на кафедру и спрашивает: «Василий Митрофанович, насыщенный уже?» «Не знаю, Магомед, не знаю. Это ты должен определить, а не я», – следует ответ.

Зачеты сдала вся группа, и Василий Митрофанович, предупредив Магомеда, что он будет на кафедре физкультуры в шахматы играть и как только тот завершит свой опыт, пусть разыщет его.

После двухчасовых шахматных баталий Василий Митрофанович выходит во двор и, увидев, как старательно встряхивает Магомед очередную порцию соли в колбе, смягчается и говорит: «Магомед, по-моему, раствор уже насыщенный, давай свою зачетку», – и тут же на спине согнувшегося перед ним Магомеда делает запись в зачетке. «Но я же еще не измерил плотность», – говорит Магомед. «Он теперь у тебя такой плотный, – улыбается Василий Митрофанович, – что прибор может сломаться».

А перед экзаменами Савоцкий проводил консультации. Что трудно усваивается, что непонятно, спросите и получите ответ. Не от него, нет. Допустим, вы задали вопрос. Тогда Василий Митрофанович обращается к группе: «Кто ответит?» Другой студент решается на серьезный шаг: «Я отвечу!» «Ну давай, – поощряет его преподаватель, – давай, давай».

Хороший ответ – отличная оценка в зачетке и досрочное освобождение от экзамена. Но студенты – народ ушлый; можно же заранее договориться: кто задаст какой вопрос, а кто, подготовив лишь один параграф, получит пятерку. Но нет, у Василия Митрофановича на это было чутье. Он как-то мгновенно улавливал фальшь. «Это тяжело даже для меня, – отшучивался он, – поэтому попробую сам».

Но самое удивительное, у него среди экзаменационных билетов было несколько так называемых счастливых. Номер билета есть, но вопросов там нет никаких. Счастливец мог рассчитывать на пятерку. Однако после выяснялось: на пятерку мог рассчитывать не каждый, а только тот, кто в течение семестра был на виду. А если же «счастливый» билет вытягивал обычный троечник, у Василия Митрофановича был другой прием. «Садись к столу и отвечай», – предлагал он. «Но тут же ничего нет, – жалко улыбался «счастливчик». «А ты расскажи, что ты лучше всего знаешь в физике». Это была его хитрость. Конечно же, трудно самому себе сформулировать вопрос. Но если это кому и удавалось, тому навстречу шел и Василий Митрофанович с пятерочной улыбкой на лице.

Вспомнив эти уроки нашего любимца, я пришел к выводу: Василий Митрофанович, наверное, был бы за единый государственный экзамен, потому что кто же, если не педагог, который учил и знал своего ученика от корки до корки, по-настоящему сумеет его оценить.