Вопрос риторический

А дело было так. В какой-то момент редколлегия, всерьез озаботившись отсутствием свежих творческих сил, набрала внештатную группу из числа выпускников факультета журналистики. В группе было с десяток человек, но в конце осталось только трое. И все они в последующем нашли себя в профессии.

В тему вспомнил, как несколько лет назад наш руководитель, разглядев в одном из студентов-практикантов потенциал, выразила готовность взять его в штат, причем с возможностью работать дистанционно. Тем не менее, несмотря на принятые мотивационные меры, обратной заинтересованности, которой не было изначально, не последовало и в дальнейшем. Абсолютное безразличие.

Помню, как сам я, будучи студентом журфака, два последних года учебы активно сотрудничал с «Дагправдой», изредка получая пусть и небольшой, но вполне сносный для третьекурсника гонорар. О том, чтобы работать на полставки, да еще в удаленном режиме, и мечтать не приходилось. Но на примере нашего стажера мы видим, что порой даже заработок на дому и отсутствие испытательного срока при приеме на работу (а ведь это непременное условие) не являются стимулом.

– Дополнительные 10–12 тысяч рублей к стипендии – хорошее подспорье для молодого человека, только начинающего жизненный путь, – приводила свои доводы главный редактор.

– Неужели ты не заинтересован в том, чтобы заработать? Знаешь, как мама обрадуется! – всё пытались вразумить его остальные коллеги.

Студент слушал, соглашался, однако в итоге остался при своем. Где он, чем занимается, неизвестно.

Сегодня к нам тоже приходят на производственную практику. Некоторые ребята с выдумкой, знают, чего хотят от жизни, а есть такие, кто доучился до 3–4 курса и при этом не заинтересован работать по специальности. И вообще нигде себя (во всяком случае пока) они не видят. Спрашивается: зачем поступали-то?

Да, кадровый голод ощущается во многих сферах, не только в журналистике. Но вот что удивительно: при дефиците кадров на отделение журналистики можно поступить только на платной основе. А платить за учебу могут позволить себе не все…

Такое положение, понятно, не способствует решению проблемы. И кому ветеранам журналистского цеха передавать свой опыт? Как быть со сменой, кто будет работать? Ответ очевиден: работать будут ветераны.

Потом мы начнем нещадно критиковать почтенновозрастных за то, что они никак не уйдут на покой, не дают дорогу молодым, сидят целыми десятилетиями на облюбованных местах, пока вперед ногами не вынесут, озвучим еще ряд претензий, приведем самые разные «аргументы». Может, в этих высказываниях, пусть и крайне обидных для самих пенсионеров, и есть доля правды, но это правило уж точно применимо не ко всем. И опять-таки, когда рано или поздно встанет пресловутый кадровый вопрос, мы задумаемся: кто, если не они?

Не тот ли «перспективный трудоголик», который готов грызться за каждый час переработки, но никогда не признается хотя бы самому себе, честно ли он отработал последнюю неделю? А может, та вечно дремотная «ломовая лошадь», лениво подтягивающаяся на работу только тогда, когда ей об этом напоминают? Да, тут мы говорим больше о персональной ответственности, лени, апатии, отсутствии требовательности к себе. И тем не менее…

Представители старой школы, советской закалки в большинстве своем дисциплинированны, им присущи такие качества, как пунктуальность, трудолюбие, заинтересованность… Безразличие к результатам своего труда – тоже не про них. Молодежи есть с кого брать пример.