За пятью перевалами — новый Тидиб

Прошли годы, а я все вижу вечерний Тидиб с его желтоватыми саклями и голубоватыми горами. Но это в памяти. А вот он настоящий, «живой»! И тоже вечерний. Подъезжали мы к нему в седьмом часу, когда тени хребта Нукатль легли в долины и почти горизонтальные лучи солнца залили прозрачной желтизнойстены домов.

И в самом деле ожило полотно Евгения Лансере.

Он писал картину сорок лет тому назад. Хотелось бы узнать: изменилась ли здесь жизнь за эти годы?

Приглядись внимательно и увидишь: изменилась. Так же, как и в Хотоде, – красивое здание школы, густая сеть проводов электропередачи, новые дома колхозников, спустившихся с кручи в зеленую долину Тидиб-ора.

Особенно нас удивил необычайной архитектурой и необычайно яркими красками памятник, стоящий у въезда в селение. На пилястрах с одной стороны изображен солдат с автоматом наизготовку и цифра «1941», с другой стороны – рвущийся вперед танк и воин со знаменем победы, под рисунком цифра «1945». По-«фронтовому» разноцветной, эмалевой краской и рельефным орнаментом вычерчены одинаковых размеров четырехугольники, на которых написаны арабским и русским шрифтами имена тидибцев, которые отдали жизнь за Родину в годы Великой Отечественной войны.

В Тидибе людей больше знают по прозвищам, чем по именам, потому и на четырехугольниках начертаны не только имена, но и прозвища: Омар Базарган (Торговец), Хирамагомед Бац (Волк), Халакав (Худенький) и т.д. Четырехугольников тридцать три – такой ценой расплатился Тидиб за вторжение гитлеровцев в пределы нашей страны. Если каждый тидибец знает легенды и сказания о Хочбаре, то с еще большей гордостью он будет рассказывать о подвигах своих земляков на Волге и Днепре, у стен Кенигсберга и Берлина.

Не видел и не мог видеть этого памятника академик Лансере. Не видел он и вот этого широкого колхозного двора. Будь он в нынешнем Тидибе, он обязательно пришел бы сюда. У тидибцев какая-то тяга к живописи. По всем строениям колхозного двора развешаны фанерные плакаты работы местных художников. «Живопись» пусть не блестящая: доярка с гипсовым лицом, держащая на цепи круглую оранжевую корову, четырехугольный чабан в бурке, прижавший к груди крохотного ягненка, похожего на кролика, непомерных размеров быки и бараны. Но во всем этом – и старание художников, и смысл труда здешних колхозников. Транспаранты призывают: «Выполним пятилетку досрочно!», «Больше дадим продукции сельского хозяйства!».

Тидибский колхоз носит имя Махача Дахадаева. Это передовой колхоз Советского района. Его слава – на всю округу. Обширно это хозяйство – пять производственных участков: собственно Тидиб, хутор Накитль, Чиканах (в Кизилюртовском районе), Бабаюртовский (в самом Бабаюрте) и Черноземельский (в Калмыкии). Больше десяти тысяч гектаров пастбищ и сенокосов, сотни гектаров хлебов (пшеница, кукуруза), сахарной свеклы, картофеля, силосных культур, винограда. Пасека. Бахчи. Но главное богатство артели – животноводство: около пятнадцати тысяч овец и до восьмисот голов крупного рогатого скота.

На фермы нам попасть не удалось – уже наступала ночь, а дорога неблизкая. Зато удалось повстречаться со знатными животноводами.

– Ибрагимхалил Ибрагимхалилов, – представился один из них.

Он только что приехал с фермы – дорожная пыль на лице и плечах, пот из-под папахи. Весел. Чем-то доволен. Выясняю: он вот-вот должен получить награду – орден «Знак Почета». О награждении узнал совсем недавно.

– За что наградили? – спрашиваю.

– Не знаю, – отвечает Ибрагимхалил, обнажая в улыбке сверкающие зубы.

Сообща пытаемся разобраться. Картина вырисовывается выразительная. Больше половины поголовья овец колхоза находится под опекой Ибрагимхалила. Нет падежа, нет заболеваний. А вот цифра поразительная – в среднем по ферме от каждых ста овец получено по сто двадцать пять ягнят. Не по какой-то бригаде, а по всей ферме, где более семи тысяч овец! И шерсти настрижено больше прошлогоднего. Не потому ли колхоз выполнил полугодовой план-заказ продажи государству мяса почти на 300 процентов, шерсти – на 124 процента?

– Награду он заслужил, какой тут разговор, – сказал один из колхозников.

– И не он один.

Познакомились мы и с другим награжденным. Зовут его Магомед Шейхов. Он старший чабан. Скоро ему вручат медаль «За трудовую доблесть». Магомед действительно трудится доблестно. Зимой он ходит за отарой в далеких степях Калмыкии, летом – на подоблачных высях отрогов Нукатля. Перегон с зимних пастбищ на летние – многие сотни километров.

– Как перегнали в этом году? – спрашиваю у Магомеда.

Он лукаво улыбается:

– Ни одной без вести пропавшей.

Все поголовье, а его больше тысячи, без потерь совершило трудное «путешествие» от Черных земель до Тидиба. А главное – «урожай» высокий. По сто двадцать восемь ягнят от каждых ста овец! И шерсти больше чем по два с половиной килограмма с овцы.

Назвали мне тидибцы еще двух «именинников». На этих днях чабан Магомед Хадисов награжден медалью «За трудовое отличие», а доярка Патимат Гаджиева – медалью «За трудовую доблесть».

Четверо награжденных в одном колхозе!

Затем мы пошли на место будущей стройки.

Неподалеку от селения, в уютной зеленой складке покатой горы журчит хрустальная струйка. Совсем недавно она выбивалась на поверхность земли метрах в двухстах выше. Теперь же Гасан Ахмедов – мастер на все руки – и его подручные проложили трубу и подвели ее к травянистому плато. Все плато сейчас завалено грудами камней, привезенных сегодня.

– Врачи проверили – вода лечебная. Санаторий строим! – воскликнул Гасан Ахмедов. – Приезжай осенью – ванны принимать будешь!..

Это замечательно – в дальних горах Гидатля будет колхозный санаторий.

И как-то вдруг стала меркнуть патриархальная старина на многокрасочных полотнах академика Лансере. Даже электросварочный агрегат, стоящий на колхозном дворе, вырос в моем воображении в громадину, заслонившую экзотический пейзаж древнего Гидатля.