Загир Арухов: мост через пропасть

Трудно представить, что он смог за небольшой жизненный срок так много успеть сделать, оставить навсегда такой весомый след в науке, политике, в любой сфере, где он оказывался на посту. Для него не было должности, ибо всё было служением. Он стоял у бездны международного терроризма, он охватывал в планетарном масштабе все закономерности и тонкости происходящих процессов в разных регионах с одинаковой степенью глубины и точности, он фиксировал общее и различие между проявлением и осмыслением экстремизма и терроризма внутри одного региона и между несколькими, одной страны и нескольких и фиксировал динамику изменения форм, принципов, условий этих угроз человечеству на разных, даже самых незначительных по временной шкале, этапах. Между процессами в духовной и практической сфере народа и народов и их осмыслением всегда проходит время, ибо фактом сознания быстро текущую широкую реальность сделать почти невозможно, а этот зазор всегда увеличивает потери общества. Загир Арухов в своих исследованиях как ученый делал это как будто бы сразу с какой-то пристальной высоты, когда оптика видения и осмысления давала мгновенный аналитический срез реальности и генерировала выводы, решения, задачи. Более того, прогнозировал новые изменения и задачи на ближних и дальних рубежах Дагестана, Северного Кавказа, России, стран Востока и Запада, и при этом сосредоточенность внимания на отдельном регионе сочеталась с таким же одновременным видением и пониманием ситуации в более узком или широком политическом контексте.

Трагично, что Дагестан потерял человека такого масштаба, который являл образец политика, ученого, человека и был в самом расцвете сил, мог бы к лучшему изменить жизнь республики. Он, как и его единомышленник, соратник М-С. Гусаев, был на прицеле экстремистских сил, понимал это и оставался верен своему делу, своей совести ученого, политика, гражданина. Самих названий его книг было достаточно, чтобы экстремисты объявили врагом: «Экстремизм в современном исламе», «Ваххабизм и духовенство в политической структуре саудовского общества» и др. Более 30 научных работ и статей по проблемам политического ислама, религиозного экстремизма и джихада, каждая из которых востребована в авторитетном научном сообществе, среди философов, политологов, религиоведов, гуманитариев.

Тех, кто давал идеологический отпор, единицы, потому что они все оказывались в черном списке террористов и их жизнь оказывалась перед прямой угрозой. На следующий день после теракта на сайте «Кавказ-центр» террористы взяли на себя ответственность за преступление, наз­вав З. Арухова главным идеологом борьбы против ислама и установления шариата на Кавказе.

Геополитическое видение: Дагестан в контексте угроз и возможностей

Деятельность З. Арухова по противодействию экстремизму и терроризму в Республике Дагестан неразрывно связана с его вкладом в осмысление этих явлений в контексте геополитических и геостратегических процессов в современном мире. Несомненно, что без анализа причин, характера, форм проявления экстремизма и терроризма невозможно эффективно противодействовать этим глобальным вызовам современности. Именно поэтому важнейшей заслугой З. Арухова является глубочайший и всесторонний анализ экстремизма и терроризма в контексте мировой, межрегиональной и региональной геополитики. Высочайший уровень эрудиции, умение видеть неоднородность явления, его трансформации в системе причинно-следственных знаний определили объективность и масштабность результатов деятельности выдающегося ученого, политического деятеля, теоретика и практика в области противодействия идеологии религиозно-политического экстремизма.

Осмысление сложных явлений жизни нередко упрощается даже учеными, так как постижение всей сложности доступно не каждому, а его изложение – сложный процесс, не всегда позволяющий сохранить объем и связи главного и второстепенного. Во имя простоты и ясности изложения упрощаемая реальность потом еще более упрощается, доходя до практиков, политиков и по нисходящей. С одной стороны, для принятия политических решений, когда надо не теоретизировать, а здесь и сейчас принимать решения, упрощение необходимо, а с другой – для правильного упрощения необходимо хорошо знать тему. Этой необходимости действующие политики практически не видят, их степень погружения в тему меньше необходимого, и именно на этом перекрестке происходят управленческие потери и ошибки, расплата за которые прямо причинно-следственно не всегда измерима, а значит, и ответственных нет, и все можно свести к обстоятельствам ситуации. Вот эта огромная пустыня потерь остается неосознанной никем, в том числе и самим актором политики, но именно этого не мог допустить З. Арухов с его предельной мерой ответственности и честности мысли и действия. В своей книге «Экстремизм в современном исламе. Очерки теории и практики (Махачкала, 1999 г.) З. Арухов рассматривает проблемы теории и практики религиозного экстремизма в современном мире, анализируя на обширном материале деятельность экстремистских и террористических групп, действующих в разных мусульманских странах, исследует причины и формы проявлений экстремизма в исламе, уделяя особое внимание его роли и месту в событиях на Северном Кавказе, характеру и направлениям религиозно-политического и конфессионального противоборства между раздаточными структурами и общественными институтами.

З. Арухов отстаивал государственные интересы Дагестана и России, выступал за сохранение мира, стабильности на Северном Кавказе и экономическую интеграцию республик, за согласие и дружбу народов

Отдельное исследование он посвятил этим вопросам в книге «Россия и Дагестан в новом геополитическом пространстве» (Махачкала, 2004 г.). В ней рассматриваются идущие в Дагестане процессы в контексте геополитических изменений в мире, анализируется характер воздействия региональных и международных центров силы на Дагестан, определяются пути и формы использования потенциала республики в геополитических, военно-стратегических и геоэкономических интересах России. З. Арухов констатирует факт эволюции геополитической ситуации в Дагестане в связи с ростом влияния социально-экономических, военно-политических, информационных, этнических и конфессиональных факторов и обосновывает с точки зрения современной геополитики статус Дагестана как важнейшей точки кавказского региона не только на Северном Кавказе. Его границы стали проходить после развала СССР с другими государствами: Азербайджан, Грузия, по акватории моря с государствами Центральной Азии и Среднего Востока: Казахстан, Туркмения, Иран. Уникальное географическое расположение, наличие в недрах углеводородного сырья – именно этим определяется стратегическая важность Дагестана. С учетом того, что Вашингтон объявил Каспийский регион зоной стратегических интересов, с учетом концепции З. Бжезинского, который опасался усиления мощи России на евразийском пространстве и ратовал за политику распада России, дробления её территорий на мелкие государства, З. Арухов определил важнейшую роль и место Дагестана в защите геополитических и геоэкономических интересов России в современных условиях с учетом геополитических интересов России на Кавказе и в Центральной Азии. Он понимал, что присутствие на Кавказе обеспечивает России политическое, экономическое и военное влияние на СНГ, Ближний и Средний Восток. Наличие линий разлома между цивилизациями, как указывал С. Хантингтон, является предпосылкой будущих столкновений, фронтовых линий. Такой линией разлома является кавказский регион, который по культурологическим парадигмам является зоной противопоставления православно-славянской и исламской цивилизаций. Задачи, стоящие перед Россией в Каспийском регионе, велики, но еще боле великими будут ее потери, если из зоны интересов России Кавказ превратится в объект иностранной экспансии. Напомним, эти мысли звучали в период оголтелой кампании по дискредитации в обществе лиц кавказской национальности, а некоторые политики создавали целые партии на основе ненависти к Кавказу и с трибуны в Думе доказывали, что Кавказ нужно отрезать как гнойник России. Абсолютно точно предвидя процессы, которые будут происходить в перспективе, З. Арухов обосновывал мысль о приоритете ее геоэкономических интересов на Кавказе, в Каспийском бассейне. Нефть и природный газ будут показателем силы и долговечности власти – эта мысль обосновывается с глубоким экскурсом в цифры и показатели мировой экономики.

Географическое положение Каспия, близость российского Северного Кавказа, Азербайджана, Казахстана, Туркменистана и Ирана, значительные запасы различных ресурсов, объявление Каспия зоной жизненных интересов США усиливает угрозу интересам России в этом регионе. Возрастает информационное, экономическое, политическое давление на Россию и ее северокавказские субъекты, втягивание их в зону потенциальных международных конфликтов. И Россия с полным правом претендует на роль ведущего игрока на территории бывшего СССР и в то же время уделяет внимание развитию дружественных связей со странами Кавказа и Центральной Азии. Отмечая, что взаимодействие России и Кавказа – одно из сложнейших и значительных явлений в мировой истории, Арухов подчёркивает, что на протяжении столетий создавалось единое российско-кавказское политическое, экономическое, культурное пространство, и на этой основе дает оценку современного положения Дагестана, его места и роли в федеральной и региональной политике. Политика России должна исходить из интересов северокавказских народов, уверен З. Арухов, и напоминает: Россия была и остается не просто полиэтнонациональным государством, она обладает нравственным потенциалом, благодаря которому спасла от угрозы уничтожения малые народы. История свидетельствует: горцы не приемлют силовое давление, государственное насилие. Россия побеждает в большей степени силой нравственного авторитета. Если Россия стремится остаться великой державой в XXI веке, то она прежде всего должна определиться со своими долгосрочными геополитическими интересами на Кавказе, в том числе и на Северном Кавказе.

Ваххабизм и религиозный экстремизм: анализ и прогнозы

Огромное внимание он уделял анализу деятельности религиозной оппозиции, а с учетом того, что ваххабизм стал формой самой радикальной оппозиции, именно генезис этого явления, его особенности на современном этапе там, где его корни, стали предметом внимания в книге З. Арухова «Ваххабизм и духовенство в политической структуре саудовского общества. Проблемы взаимоотношений власти и оппозиции» (Махачкала, 2002). И это была большая исследовательская смелость, так как деятельность современной религиозной оппозиции мало изучена в отечественной науке, а зарубежные исследования в этой области во многом предопределены интересами военно-политических институтов. Ученый понимает риски темы: «Попытка целостного восприятия данной проблемы сталкивается с ее очевидной необъятностью, периодической сменой приоритетов саудовского религиозного диссидентства». Но было понимание того, что работа поможет получить представление не только о деятельности религиозно-политической оппозиции в Саудовской Аравии, но и о властных стратегиях правящей семьи Саудидов по подавлению активности религиозных экстремистов в современных условиях». Важен любой опыт. Он изучает характер проявления религиозного экстремизма и формы противодействия ему в различных странах. В книге впервые на основе сбора и анализа огромного числа новейшей литературы и материалов на иностранных языках, которыми он хорошо владел, исследуется роль и место религиозно-политического учения в суннитском исламе – ваххабизма и мусульманского духовенства в политической структуре Саудовской Аравии. З. Арухов вскрыл основные причины появления религиозно-политической оппозиции в начале 90-х годов ХХ века, рассматривал структуру, формы и методы ее деятельности. Он был одним из первых исследователей в нашей стране, который анализировал деятельность религиозных оппозиционных групп в мировой компьютерной сети «Интернет». В условиях глобализации борьба с международном терроризмом требует координации усилий всех стран, независимо от степени их уязвимости и масштабности исходящих от него угроз, доказывал исследователь и политик. При этом важно отказаться от национальной и конфессиональной принадлежности террористов, что не всегда происходит.

Загир Сабирович внес большой вклад в формулирование официальной стратегии республики в сфере противо­действия экстремизму и терроризму, опираясь при этом на знание и местных реалий, и ситуацию в других

З. С. Арухов внес большой вклад в разработку и формулирование официальной стратегии республики в сфере противодействия экстремизму и терроризму, опираясь при этом на знание и местных реалий, и ситуацию в других странах, в регионах России, логику развития и возможные трансформации экстремизма, исходя из понимания значимости сочетания мягкой силы, когда речь идет об идеях, о сознании личности. Его работы – весомый практический и аналитический вклад в разработку и реализацию стратегии противодействия экстремизму на Северном Кавказе, основанный на уникальном личном опыте работы в эпицентре проблемы. Рассмотрение всех аспектов теории и практики развития радикализма и борьбы с ним неразрывно связано в работах Загира Сабировича с понятиями безопасности и стабильности. Обращаясь к теме «Россия и Дагестан в новом геополитическом пространстве», З. Арухов как политик и ученый подчеркивал стратегическое значение спокойствия в самом многонациональном и сложном регионе Северного Кавказа для национальной безопасности РФ: «Стабильность Дагестана – ключ к стабильности Юга России и страны в целом». Четко определяя геополитические угрозы, указывал на опасность использования внешними силами (в т. ч. международными террористическими сетями) социально-экономических и религиозных проблем региона для дестабилизации обстановки как в Дагестане, так и в России в целом и акцентировал мысль о жизненной необходимости интеграции республики в общероссийское политическое, экономическое и культурное пространство, противодействии явным и скрытым целям сепаратистских сил. Дагестан – неотъемлемая часть России, и иного понимания быть не может, если Дагестан хочет сохраниться в условиях вызовов глобализации и региону, и стране в целом. При этом в тех условиях качества федеральной элиты, действий множества сил на разрушение страны, с учетом сложной геополитической обстановки Загир Сабирович апеллировал и к федеральной власти, предостерегая от ошибочных решений и аргументируя потребность Дагестана в усиленной федеральной поддержке (экономической, социальной, силовой) для решения глубинных проблем, питающих экстремизм, обращая внимание на уникальное положение Дагестана в условиях постсоветский реальности, рассматривая республику как важный геополитический и культурный мост между Россией и странами Каспийского региона/Ближнего Востока.

Анализируя ситуацию в Дагестане на этом фоне, З. Арухов подчёркивает, что политика открытых дверей нанесла удар по позициям традиционного ислама. Обострились многие противоречия, национальный вопрос желающие попасть в политическую элиту пытались использовать как средство политического давления, но полиэтничность Дагестана оказалась его силой, а не слабостью. Оказалось, что при этнической сегментации он был единой этнокультурной территорией. Традиция местных сообществ в обеспечении коллективной безопасности очень высока, она почти на генном уровне сохранена народом, у которых основой общественно-политической структуры были поселения – общины-джамааты. По духу Дагестан всегда был союзом народов, в течение веков уникальный опыт взаимодействия между собой и другими народами. Идеи согласия и межнационального общения имеют в Дагестане особое значение. Они созвучны дагестанским традициям, уходящим в далекое прошлое, доказывал Арухов.

Честный, беспристрастный и глубокий анализ дан в работе З. Арухова о роли Чечни в распространении идеологии экстремизма и угрозы стабильности и единству страны, что связано в свою очередь с ослаблением зависимости от центра, работой внешних факторов по ослаблению России, в том числе активизацией разведывательных сил США, установлением контроля над странами в приграничном регионе для этих целей и поощрением сепаратизма, пропагандой идей создания исламского государства на Северном Кавказе, финансированием деструктивной деятельности в регионе. В условиях отказа Запада признавать проводимую в Чечне контртеррористическую операцию как часть общих усилий по борьбе с международным терроризмом, попыток Чечни формировать свой северокавказский центр силы и полностью развернуться против России, участвовать в плане обхода транспортировки российской нефти, строить свою империю и выйти к Каспию Дагестан сохранил свою независимость, не поддался на планы экстремистов и сепаратистов, хотя многое делалось для раскачивания ситуации, в том числе через инициирование созданий таких организаций, как Конфедерация горских народов Кавказа, Конгресс народов Ичкерии и Дагестана и др. Высшим пиком этих попыток подчинить Дагестан своим планам, создать исламское государство силами Чечни и Дагестана стало нападение в 1999 году банд международных террористов с территории Чечни.

В статье «Специфика северокавказского ваххабизма» на материале Чечни раскрыл, как бандитское псевдошариатское право привело к профанации мусульманского права. Только традиционное закрепление традиционного ислама, его «российская» форма – умиротворенное существование в рамках российской государственности – дает шанс чеченцам выйти из затянувшейся эпохи варварства, отмечал Арухов. В том виде, в каком ваххабизм распространился на Северном Кавказе, он не представляет ничего цельного. Многие установки северокавказского ваххабизма отличаются от идеологии ваххабизма в Саудовской Аравии. В нашем регионе ваххабизм классифицируется как сектантское движение: непримиримость к другим сектам; собственное толкование Корана; стройная внутренняя иерархия; внешние отличительные признаки – уверенность, переходящая в фантазии собственной избранности и истинности своего пути, собственная обрядность, специфическое мировоззрение, наличие руководителей-наставников. Но в то же время северокавказский ваххабизм можно классифицировать как политическое движение, отмечает исследователь и называет его ключевые признаки: отрицательное отношение к существующей власти; стремление к власти как основная стратегическая цель деятельности; наличие идеологии формирования политической системы, программы государственного строительства; развитый пропагандистский аппарат и средства агитации.

Выделяя два течения в ваххабизме: умеренное и радикальное, он характеризует их и определяет три слоя, входящих в радикальное крыло. Если умеренное делает упор на возрождении исламских ценностей, нравственности, проповеднической работе, то радикальное стремится к реализации своих взглядов любой ценой, их больше интересуют привилегии власти. Направленность зависит чаще от личности лидеров, чёткую грань трудно провести, но более сильные в богословском отношении тяготеют к умеренным. Структура радикального крыла состоит из молодых людей без образования с приниженным социальным статусом, чувствующими себя ущемленными и компенсирующими недостаток богословских знаний внешними атрибутами религии – это самая большая часть. Другой слой – искренне верующие, они имеют авторитет у рядовых, но в высшую иерархию не входят, и третий слой – идущие с целью приобретения денег. Называя факторы, повлиявшие на активное распространение ваххабизма в нашем регионе (социально-экономический кризис, обнищание широких масс, идеологический и духовно-нравственный кризис, политический кризис власти, обострение межнациональных отношений, криминализация различных сторон жизни, коррупция, организованная преступность, неопределённая политика Москвы в отношении региона, низкий авторитет местного духовенства, геополитические трансформации в регионе), З. Арухов отмечает, что северокавказский вариант ваххабизма имеет много общего с суданским в силу того, что наложение ваххабизма на местные традиции привело к его относительной трансформации и изучать северокавкзский ваххабизм надо с учетом этих факторов. Предупреждая, что ваххабизм будет оставаться одним из активных движений в силу названных причин, изучив теорию и практику ваххабитского движения в регионе, он прогнозирует, что внедрение его в среду части северокавказцев может привести к вымыванию из обихода таких нравственных ценностей, как традиционный семейный, общественный этикет, выхолащиванию исконных форм бытования и обрядов. Это реально будет способствовать трансформации национального духа, характера и психологии народов Северного Кавказа. И это потеря самости, обрыв национальной истории. Противодействие требует продуманных мер, но ясно, что вся работа должна будет строиться на двух основных принципах: 1. Духовенство и алимы в богословских вопросах должны быть не менее состоятельны, чем оппоненты, и являть в общественном сознании образец нравственной чистоты. 2. Запретительные, а тем более репрессивные меры приведут к созданию их героического образа мучеников за веру и будут способствовать успеху их движения. И, как всегда, у Арухова каждый вывод приводит к определению мер действия. Надо мусульманскому духовенству, старейшинам, СМИ, органам власти всех уровней принять все меры для реализации снижения материальных тягот при отправлении похорон, свадеб, иных традиционных обрядов. И самое главное – федеральному центру и государственным структурам субъектов Северного Кавказа надо наконец решить накопившийся комплекс нерешенных острых социально-экономических, общественно-политических, духовно-нравственных проблем, толкающих часть граждан на путь радикализма и экстремизма.

Основные положения антитеррористической идеологии З. Арухова тезисно можно определить так: 1. Экстремизм нельзя победить только силовыми методами, нужна профилактическая работа, связанная прежде всего с устранением бедности, безработицы среди молодежи, утверждением социальной справедливости. 2. Главная идеологическая альтернатива радикализму, ваххабизму – поддержка традиционных для Дагестана течений ислама, работа с духовными лидерами. 3. Основа успеха – работа с молодежью, для чего следует разработать программы вовлечения в спорт, образование, культуру, малый бизнес. 4. Важно работать с лицами, отбывшими наказание за экстремизм и терроризм, и членами их семей для реабилитации и возращения в общество. 5. Необходимо учитывать уникальный этнический, религиозный, клановый характер дагестанского общества, чтобы на этой основе разработать меры развития республики; 6. Необходимо вытеснять радикальную идеологию и вести контрпропаганду в мечетях.

Хорошо понимая сложную палитру дагестанского общества (клановые структуры, полиэтничность, религиозные течения), он выявил местные причины радикализации, предлагал подходы, учитывающие эту специфику, строил анализ на глубоком знании реалий. В любом исследовании, при рассмотрении любого теоретического вопроса он всегда выходил на практические выводы и рекомендации. Это умение сочетать глубокое знание вопроса, академический подход с конкретными решениями, тщательно обоснованными, отличало его от всех. Такой тип ученого и политика – явление единичное. Материалы Арухова были практическими ориентирами для комиссий на местах, ведомств, вовлечённых в работу по противодействию экстремизму. В условиях, когда основная ставка делалась только на силовые методы, систематизация и продвижение идей профилактической работы как ключевого элемента работы наравне с силовыми методами были и гуманистичны, исходя из ценности человека и необходимости вести борьбу за его сознание, и более эффективны, работали на будущее, не ожесточая и оставляя выход для человека, оказавшегося в этом лагере случайно или под давлением обстоятельств. Загир Сабирович понимал, что подходы должны быть с учетом конкретики лиц: молодежь из группы риска, лица, освободившиеся из мест лишения свободы, женщины из семей боевиков. Он понимал, что необходимо взаимодействие религиозных организаций, системы образования, органов соцзащиты.

Практическая деятельность: от теории к действию

С 1998 года зам. министра по национальной политике, информации и внешним связям Республики Дагестан, руководство информационно-аналитическим агентством «Кавказ – ХХI век», затем министр. Время участившихся набегов боевиков из Чечни, попытки гос.переворота в мае, взрыв на Пархоменко, нагнетание федеральной прессой обстановки и провоцирование конфликтов, критическая ситуация с республиканскими СМИ… Загир Арухов проанализировал ситуацию и разработал концепцию информационной безопасности республики. Он предложил модернизацию СМИ, создание информационного агентства и спутникового телевидения, обосновал необходимость модернизации радиовещания. В период трагического 1999 года и нападения международных террористов на Дагестан З. Арухов возглавил временный пресс-центр, который координировал деятельность СМИ по освещению событий в республике. З. Арухову вместе с единомышленниками удалось нейтрализовать главного идеолога исламистов Удугова и выиграть кибервойну в интернете. Дагестанские журналисты обеспечили коренной перелом в информационной и идеологической борьбе. Эффективность информационной работы, организованной в августе-сентябре 1999 года З. Аруховым, федеральные и республиканские власти оценили и наградили его медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени.

Как замминистра, затем министр по национальной политике, информации и внешним связям Республики Дагестан, как руководитель Республиканской комиссии по противодействию экстремизму, он был ключевой фигурой в вопросах разработки и реализации стратегий профилактики радикализации, а также в вопросе координации профилактической работы. («Автомат Калашникова не может заменить слово, образование, работу с молодежью».) Понятно, что профилактическая работа в числовом отношении трудноизмерима, но там, где идёт речь о человеческих жизнях, даже при отсутствии гарантий и возможностей сканирования ситуации, эти усилия крайне необходимы, ибо институт «очеловечивания» и человеческого доверия должен работать в любой ситуации. И основная деятельность Загира Сабировича была сосредоточена на профилактике, а не на силовом подавлении, на разработке вопросов работы с молодежью из группы риска, привлечении семей, организации просветительской работы с религиозными деятелями и молодёжью, борьбе с распространением радикальной идеологии в мечетях и интернете, создании социально-экономических программ («Корни зла – в безработице, бедности, социальной несправедливости и невежестве», «Наша главная задача – не допустить, чтобы молодой человек взял в руки оружие. А для этого нужно дать ему работу, образование, перспективу»), реабилитации и реинтеграции осужденных в прошлом за экстремистскую деятельность. («Самый сложный и самый важный фронт работы – это возвращение в общество тех, кто оступился. Если мы их отвергнем, они снова уйдут в лес».) Можно себе представить, какие колоссальные трудности приходилось испытывать Арухову в этой деятельности и в силу новизны вызовов, и в силу сложности проведения такой работы в условиях неоднородности правящих элит, оказавшихся на посту далеко не по своим заслугам. Зачастую ресурсов и полномочий комиссии было недостаточно для кардинального изменения ситуации, остро стоял вопрос о координации между профилактической работой комиссии и оперативно-силовыми действиями правоохранительных органов. Сложно обстоял вопрос с прозрачностью использования бюджетных средств, выделяемых на профилактические программы. Не забудем еще один важный аспект деятельности, остающийся в тени общего внимания: иногда он выступал в роли посредника между властями и представителями маргинальных групп или семьями лиц, ушедших в подполье, способствуя их добровольному возвращению или сдаче властям. Это очень сложная работа, связанная с неофициальными договоренностями и имеющая высокую степень риска. Знающие Арухова отмечали его уникальный авторитет и доверие, которым он пользовался у разных, порой конфликтующих групп населения.

Вся эта работа в итоге оказала огромную помощь в борьбе с экстремизмом. Была выстроена своеобразная инфраструктура профилактики, система комиссий по противодействию экстремизму на районном и городском уровнях; произошло снижение рекрутирования дагестанской молодежи в ряды экстремистских организаций (особенно в Сирию и Ирак в пиковый период); велась работа по отвлечению молодежи от влияния радикальных идей через спорт, образование, трудоустройство, культурные проекты; осуществлялась работа по поддержке умеренных религиозных деятелей и течений, противостоящих радикальной салафитской пропаганде («Традиционный для Дагестана ислам – это наш щит против радикализма. Наши устазы, алимы – носители истинных ценностей, и мы должны их поддерживать»).

Его деятельность была направлена на создание альтернативы радикальным идеям через развитие и поддержку. Однако, учитывая комплексный характер проблемы экстремизма в Дагестане (где переплетаются социальные, экономические, политические, клановые и религиозные факторы), работа одной комиссии, даже возглавляемой влиятельным человеком, не могла привести к полному решению проблемы. Его вклад следует рассматривать как важную, но часть общей (и не всегда скоординированной) системы противодействия экстремизму и терроризму в республике.

И, конечно, есть еще крупные достижения в практической плоскости борьбы с экстремизмом, хорошо известные всей республике: это создание республиканского информационного агентства РИА «Дагестан», ставшего мощным каналом противодействия идеологии экстремизма, это идея создания республиканского телевизионного канала РГВК «Дагестан». Будучи министром по национальной политике, информации и внешним связям, З. С. Арухов вместе с генеральным директором телекомпании Курбановым Гаруном Магомедовичем строили новое телевидение Дагестана. С учетом того, что о проекте Арухова дагестанские власти вспомнили в 2003 году, когда Москва на пост председателя ГТРК «Дагестан» назначила Тагиба Абдусамадова и у руководства республики появилась новая головная боль в лице нелояльного руководителя, можно понять, как непросто было реализовывать нужные республике решения в тех условиях.

Защита ислама от манипуляции религией как важнейшая задача времени

В начале 1990-х годов ислам рассматривался как интегрирующая сила, которая сможет стать «стягивающим обручем» в этнически мозаичном Дагестане. По словам З. С. Арухова «ожидалось, что тотальность исламской системы регуляции, ограниченность ислама как социокультурной системы, гибкое взаимодействие с государственной властью – все это даст исламу важные преимущества в условиях социополитической перестройки общества». Но ислам не стал фактором стабилизации и объединения. Политизация и радикализация ислама стали оборотной стороной либерализации. Кроме того, в процессе «возрождения» ислама в Дагестане обозначились фундаментальные противоречия между тарикатистами (суфиями) и так называемыми «ваххабитами» (салафитами).

З. Арухов целенаправленно защищал ислам как религию, не позволяя отождествлять его с категорией насилия и террора. Ошибки и узость подходов западного мира он видел в стремлении сдержать развитие исламского общества, рассмотрении религиозных деятелей как фанатиков, неспособных вести диалог, в то время как «исламские движения получили свое развитие в ответ на неудачи национализма, коммунистических идеологий, в результате усиленной вестернизации, невозможности решать социальные проблемы общества. И они, судя по всему, продолжат путь к развитию и расширению своего влияния в течение последующих десятилетий. Их будущие ориентации могут быть более воинственными или более умеренными в зависимости от избранной тактики и направлений развития. Во многом это будет предопределено и характером влияния внешнего, как правило, западного влияния».

Так, с учетом саудовского происхождения Бен Ладена ислам рассматривался как источник терроризма, но это неверно по отношению к любой религии. Господствующая тенденция саудовского ислама может быть консервативной, часто критически настроенной к правительству, к Израилю, Западу. Лояльность Саудовской Аравии по отношению к исламскому фундаментализму во многих странах мира никогда не означала поддержки терроризма или крайних форм религиозного экстремизма. Важно четко разграничивать универсальную поддержку, которую власти СА оказывают исламу как религии, и экстремистские действия ограниченного числа мусульман, использующих в политических целях исламские лозунги. Арухов анализирует стратегию СА по управлению неподконтрольными силами в прошлом, какие религиозные и идеологические параметры использовались властными элитами. Это силовые методы (казни, аресты), идеологические – выступления авторитетных богословов против терроризма и др. Глубина знаний о Западе и Востоке, понимание мышления в двух этих парадигмах, видение того, как идеологические приоритеты саудитов связаны с задачей обеспечения правящего режима, использование мифа и символики в создании представлений о социальной и политической жизни страны, через призму которых народ видит мир, анализ динамики в сфере соотнесения формы правления и политической ситуации на разных этапах развития текущей действительности, разворачивание сценариев развития страны с учетом позиций ваххабитов, модернистов и королевской семьи – все это крайне значимо не только с точки зрения понимания ситуации в СА, но и с точки зрения осознания политиками прежде всего важности знания и понимания процессов идущих рядом, сопредельно и вдалеке, чтобы извлекать уроки, понимать взаимосвязи разного и похожего, дальнего и близкого, чужого и своего, чтобы быть готовым понимать и решать задачи своего региона, ибо реальность быстроизменчива, в эпоху глобализации время стремительно ускоряется, и инерция восприятия сегодняшнего дня как вчерашнего чревата огромными угрозами, время между событийной стороной истории и правильным реагированием сжато до предела. Особую ценность в этой книге представляет глава, посвященная использованию мирового киберпространства экстремистами. Это один из первых опытов осмысления проблемы интернета как политического института, и эта проблема стремительно потом выйдет на первый план, поскольку терроризм открыл для себя новые перспективы борьбы за реформы и преобразования в традиционном обществе. Новые средства коммуникации, информационные и сетевые войны вынуждают правящие режимы по-новому использовать диалектику локального и глобального религиозно-политического противоборства, вносят коррективы в порядок и формы работы террористических группировок.

В своей статье «О вреде и пользе мифотворчества» вопрос стоит так: ислам и Запад, отмечая, что вопрос о христианско-мусульманской конкуренции перешел в вопрос об исламе и Западе. «Последние двадцать лет США оценивают исламское возрождение через призму Ирана, игнорируя разнообразие идеологий современных исламских движений, многие из которых функционируют в традиционных обществах для достижения социального равенства и повышения политического самосознания масс. З. Арухов убедительно доказал, что США заинтересованы в том, чтобы не допустить возможности конструктивного диалога России с мусульманским миром в новом тысячелетии. Его книги рассчитаны и на широкую аудиторию, и на специалистов. Анализируя деятельность наиболее влиятельных экстремистских и террористических групп, он исследует первопричины и формы экстремистских проявлений в исламе, раскрывает роль и место политического ислама в событиях на Северном Кавказе, показывает его сращивание с теорией и практикой международного терроризма, используемого зачастую в достижении геополитических задач. Экстремизм в исламе как явление получил распространение в последние десятилетия, причем зона его воздействия и влияния расширилась от локального до международного масштабов. Вывод: современный исламский экстремизм преследует вполне осознанные цели, логичен и справедлив – очевидны навязывание обществу основ исламского теократического государства даже вопреки тому, что тексты Корана и сунны допускают функционирование мусульманской общины в рамках любой светской политической системы, внедрение в общественную практику норм шариата, сформировавшихся еще в VII – VIII вв., декларация цели о восстановлении халифата. З. Арухов дает исторические факты, свидетельствующие о факторах радикализации ислама политикой зарубежных стран (создание военных лагерей в Азербайджане, открытие школ Корана во главе с арабами – гражданами Саудовской Аравии, Судана, Афганистана и других стран, использование территории сопредельных государств для дестабилизации положения на юге России, финансовые вливания США в казну исламских террористов из движения «Талибан» и др). В очерке «Политический ислам и природа религиозного экстремизма на Северном Кавказе» З. Арухов показывает,  как накануне вооруженного вторжения в Дагестан на территории Чечни были созданы условия для подготовки боевиков из различных мусульманских стран, приводит высказывания ряда американских экспертов о возможном создании на территории Дагестана и Чечни независимого исламского государства на принципах шариата, о дестабилизации всего Каспийского региона, богатого запасами нефти.

Исламский радикализм – это стратегия США, заключает Загир Арухов, стремящихся не допустить возможности конструктивного диалога России с мусульманским миром. То есть экстремизм в современном мире в любом его проявлении – проявление глобального противоборства за новые сферы политических, экономических и военно-стратегических интересов, а мусульмане-террористы зачастую играют роль пешек в этой игре, перехватываются заинтересованными в ослаблении самой религии и в политических явных и скрытых войнах.

Арухов умеет видеть изменения, для него нет догм, живая жизнь в ее движении осмысливается им точно. Так, он видит появление политических характеристик в Иране, типичных для демократического правительства, в то время как всеми он по-прежнему рассматривается как страна фанатиков. И это проявление страха перед независимостью, стойкостью и растущей мощью Ирана. «Дагестан, как южный форпост России, сегодня находится на острие этой условной часовой стрелки и ближе всех субъектов Федерации к Ирану. Надо полагать, что направление обозначено».

Анализируя экономическую и политическую ситуацию, он теоретические выводы подкрепляет конкретными указаниями на те практические задачи, которые должен решить Дагестан, выводит на управленческие решения («Сегодня мы не можем ограничиваться участием в торгово-промышленных выставках, а должны в полной мере задействовать реальный потенциал в налаживании и развитии транспортного сообщения, топливно-энергетического комплекса, промышленности, строительства, торговли, сельского хозяйства и туризма. Должен получить импульс проект по налаживанию транзитных перевозок через территорию Ирана из стран Персидского залива в Махачкалинский порт и наоборот. В полной мере это касается и ранее подписанного соглашения по воздушному авиапассажирскому транспорту.)» Видя сложность, всю движущуюся мозаику ситуации, он умеет определить, какие решения могут быть необходимы и жизнеспособны в различных сферах.

Необходимо учесть еще одно свидетельство борьбы с терроризмом: одной из внутренних причин терроризма, его питательной средой были клановость, коррупция, захват власти теми, кто платил за кресло и пришел грабить народ под маской государственного служения. Такие как Арухов, Гусаев внушали веру в государственность, своей преданностью родине поддерживали дух народа, всей своей судьбой противодействовали пропаганде террористов. Он отстаивал государственные интересы Дагестана и России, выступал за сохранение мира, стабильности на Северном Кавказе и экономическую интеграцию республик в российское и международное сообщество, за упрочение межнационального согласия и дружбы народов. «Он не признавал объединения по мгновенным интересам, настаивая на приоритете общественного блага… Обеспечение господства созидательных идей он сделал целью своей жизни и шел по многотрудному пути, по тернистой стезе, многими отвергаемой, – писал Р. Ризванов. – Загир Арухов безоглядно доверял нравственному чувству народа, и это просветляло его дух… Его идеал – образованное и интеллектуальное государство, отделенное от корпоративных и иных узких интересов. Он умел генерировать идеи, вдохновлять ближний и дальний круг».

З. Арухов получил признание руководства, силовиков, журналистского сообщества, народа, доверие среди тех, кто оступился в жизни. Известный политолог, кавказовед Энвер Кисриев писал: «Его уникальность была в том, что он мог говорить на одном языке и с властью, и с силовиками, и с религиозными деятелями, и с людьми из самых сложных, маргинализированных сообществ. Он был мостом». Муфтий Дагестана Ахмад Абдулаев отмечал: «Загир Арухов был искренним мусульманином и делал огромную работу по защите нашей традиционной религии от искажений и радикальных влияний. Он всегда находил время для консультаций с учеными-алимами».

Трагический уход из жизни показывает его значимость для экстремистов, которые устраняли победителя в этом противостоянии. Выбор Арухова как политика, просветителя, ученого, мыслителя и как человека – это ежедневный выбор личности мужества и преданности делу как единственно возможному способу существования, как исполнению миссии, которая ему была предназначена судьбой. И мы не можем не поклониться памяти этого выдающегося человека, мы обязаны сохранить память о нем навсегда, воспитывать на его примере будущие поколения.