«Здравствуй, мама! Я — твоя!»

В маленьком предгорном селе Кайтагского района жила дружная семья Магомедовых. (Извини, дорогой читатель, фамилии и имена действующих лиц по этическим соображениям я изменила, но факты из жизни этих чудесных людей подлинные.)

Патимат и Саид любили и уважали друг друга. Семья работящая, успевали и по дому с хозяйством справляться, и на работе не быть последними. Всё бы хорошо, но не было детей, которых супруги ждали с нетерпением, моля об этом Всевышнего. К каким только светилам медицины не обращались супруги, ничего не помогало.

Саид потерял всякую надежду и сказал жене: «Ты как хочешь, а я устал. Пусть так и будет». Сказал, как отрубил. Больше ни слова о детях. Но жена видела, с какой болью в глазах он провожал деревенскую ораву детворы, бегущую к реке, как ласково пожимал в приветствии засаленные ладони малышей, как тоскливо поглядывал на маленьких девчушек, несущих чуть ли не игрушечные ведерки на коромысле, чтобы принести домой ключевую водичку.

Патимат хорошо понимала своего любимого супруга и решила не сдаваться.

И вот в одной из поездок в Дербент Патя встретила давнюю знакомую. Та работала в роддоме. Посидели женщины, поговорили, даже всплакнули немного. А потом знакомая и говорит, что бывают разные случаи в жизни, иногда женщины отказываются от своих детишек, только что рожденных, бросают их, а добрые люди усыновляют.

Патя обрадовалась такой подсказке. Обошла все законные кабинеты, узнала подробности.

Приехала к мужу радостная, счастливая, а он только рукой махнул. Во всём мужчина разочаровался. Но вот однажды раздаётся звонок: «Патя, что ты дома делаешь, у тебя же роды начались», – сообщила подруга.

И поехала Патя чуть не на крыльях в роддом. Подошла к приёмной и окаменела. Испугалась, как же она будет обращаться к ребенку? Она же его не знает, даже не видела. Кто это: мальчик, девочка? Собрав все силы, вошла в приемный покой. Санитарка вынесла крохотное создание, которое неосознанно, но с любопытством посматривало по сторонам. Показалось Пате, что малышка смотрит на неё и улыбается.

Патя прижала к себе кроху, и вдруг ее охватило странное чувство, чувство собственности. Ей показалось, что она переживает предродовые и родовые потуги. Да еще это маленькое существо будто бы шёпотом произнесло: «Здравствуй, мама! Я – твоя!». Да это же её ребёнок, не важно, мальчонка или девочка. Это её дитя.

А когда приехала с ребенком домой в свое маленькое селение, сколько счастья и радости увидела на лице мужа, сколько нежности в этих грубых натруженных руках. Он тихонечко взял девочку на руки и прошептал: «Рурси, ригуси». Он сразу назвал её доченькой любимой. Вот так и наполнилась семья детским смехом, радостью в доме, счастьем и для дитя, и для всей родни.

И дедушка с бабушкой как будто помолодели на несколько лет, играя с крохой, и отец с мамой превращались в детей, когда дочь звала их поиграть с ней.

В селе трудно хранить тайны. По прошествии лет подросшая Марьямка что-то для себя неприятное услышала, и Патя решилась.

– Доченька, иди ко мне, – позвала однажды она девочку. – Садись рядом.

Девочка обняла её и присела рядышком, прижавшись к маме своим незащищенным тельцем.

– Милая, ты можешь услышать, что тебе будут говорить всякую ерунду. Знай твердо, ты наша единственная, дорогая, любимая доченька!

Девочка еще больше прижалась к маме и тихо-тихо, совершенно по-взрослому сказала: «А мне говорили, я посмеялась и сказала, что вы мои родные родители, и я ничего не хочу больше слышать!».

Сейчас Марьям замужем, у Пати с Саидом прекрасный зять, трое чудесных внучек, которые и в дедушке, и в бабушке души не чаят. Дед для них и такси, и извозчик. Сколько счастья в его глазах, когда одна внучка сидит у него на шее, вторая на руках, а третья вцепилась в ноги и никуда не отпускает.

У этой семьи есть будущее. И правильно говорят в народе, не та мать, которая родила, а та, которая выкормила, вырастила, дала дорогу в жизнь.