Женщины из наших аулов

Она запрещает мне «выкать», говорит, что любит простоту во всём, и в общении тоже, чтобы ясно было, как в погожий день под высоким небом. Телевизор ей смотреть некогда. С рассветом – в коровник, потом с ведрами и кувшинами не раз сходить на родник за водой. Надо еще обязательно попасть в огород, приготовить обед, обратить внимание на тех же коров. Далее начнется сезон сенокоса, и снова за водой… Куры, индюшки, утки и много еще такого, из чего складывается настоящая сельская жизнь, которую хранят наши женщины.

Да, такая вот круговерть – живая, теплая, старинная. Вот, кстати, прямо сейчас аромат хлеба заполонил собой всё вокруг и… защекотал желудок.

И мне вспомнились все аулы, в которых пекли хлеб по старинке, в национальной печи. И у каждого хлеба был свой вкус, и каждая хозяйка уверяет, что только хлеб, приготовленный в ее печи по рецепту прабабушки, имеет такой особенный вкус.

Старая печка. Ну, не такая старая, как дом (ему уже лет 250).

– Как стоял, так и стоит, – говорит хозяйка, забрасывая в кастрюлю куски масла.

Наверное, героини этих снимков сейчас сидят дома или, как обычно, крутятся по хозяйству, а может, и молятся, перебирая чётки

Будет халва. Думаю, не надо рассказывать, что значит для дагестанцев это лакомство. Рецепт приготовления один на весь Дагестан.

В разговорах разные женщины из разных аулов, несмотря на всю их занятость сельским бытом, хозяйством, нередко выражают озабоченность по поводу будущего. Например, как сохранить свою культуру, колорит и все краски нетронутой красоты. Сохранить и передать потомкам назло всем инновациям, всемирной глобализации и всяким покемонам.

Может, обереги помогут? Может, не зря всё-таки в некоторых селениях по-прежнему у ворот вешают рога (как правило, коровы или быка), а еще всякие колючие растения от злых духов? Уколовшись об острые иглы, джинн уйдет от человека и не принесет ему беды. То ли это на самом деле правда, то ли оттого, что люди хотят в это верить, но всё «работает».

С сельскими женщинами надо чаще общаться, чтобы сбросить с плеч невидимые мешки-хур­джины, отягощённые городской суетой, вдохнуть полной грудью, напиться свежей родниковой водицы и не прекращать восхищаться тем, что они есть – такие неповторимые.

Наверное, героини этих снимков сейчас сидят дома или, как обычно, крутятся по хозяйству, а может, и молятся, перебирая чётки. Или обедают/ужинают, даже не подозревая, что кто-то в это самое время читает о них зарисовку, разглядывает фотографии в газете.

Мудрый взгляд добрых глаз, немало повидавших на своем веку; морщины-бороздки, оставленные временем, хранители радости и печали. Привлекают внимание натруженные руки. Какую только работу они не выполняли! Качали ребенка в колыбели, месили тесто, работали в поле, доили коров… У этих рук особая поэзия – поэзия жизни женщины села, не привыкшей сидеть без дела. Во всём её облике нет ничего надуманного, фальшивого. Благородная, естественная и такая теплая. Вся своя, родная…