Факторы идентичности народов

— Абдул-Насир Зирарович, если обратиться к историческим параллелям, то мы можем явственно проследить, как на протяжении веков народы Кавказа объединялись под крылом великой России. И сегодня, несмотря на все усилия западных идеологов, эта интеграция происходит буквально на наших глазах. Пример тому – Южная Осетия и Абхазия…

— На мой взгляд, геополитика очень сильно выиграла бы, если бы ее главные адепты перестали рассматривать мир как шахматную доску или, если выражаться откровеннее, как картежный стол, а рассматривали бы ключевые проблемы отношений между народами и странами с учетом того, какова картина мира, роль и место в этом народов и стран. Поэтому геополитическое положение Кавказа следует начинать оценивать с ответа на вопрос о том, как мы, дагестанцы, сами сегодня оцениваем себя, свое место в быстроменяющемся и глобализирующемся мире. Конечно, это очень обширная тема.

Я писал уже о том, что территория и нация нам даны судьбой. Географическую идентичность Дагестана невозможно представить без диких скал и стремительных горных потоков. И поэтому дагестанцы, как горные, так и равнинные, географически, в отличие от других народов, прежде всего идентифицируют себя с горами, что нашло отражение и в названии –

Страна гор. Не случайно и самое высокогорное поселение в Европе находится именно в Дагестане. Сходные географические условия, скудность пахотных земель, суровые природные условия сформировали схожую социальную структуру и в общем-то единый образ жизни народов Дагестана. Но Дагестан занимает достаточно большую территорию на Юге России, что придает нашим народам определенную уверенность в себе.

Геополитическая идентификация наших народов сформировалась под влиянием того, что Дагестан находился и находится на стыке разных культур и разных цивилизаций. Как подчеркивал дагестанский историк Расул Магомедов, «… Дагестан соединяет великие исторические регионы Передней Азии с ее древними цивилизациями и Великой Степи – таким образом оба этих «культурных мира» постоянно влияли на жизнь Дагестана». Возможно, отсюда проистекает такая важная национальная черта дагестанцев, как терпимость к иноязычию, к иной культуре, к иной религии, к иноидентичности. В то же время это не могло не наложить на нашу идентичность определенный налет двойственности.

Что касается языковой идентичности, то очевидный урок истории, на мой взгляд, состоит в том, что многоязычие – это, скорее, наше богатство, нежели проблема. Ученые-историки давно доказали, что дагестанские языки имеют общего предка, вышли из единого корня. Профессор Е. Бокарев пишет, что «существует лексический фонд, общий для всех дагестанских языков, восходящий к далекому прошлому их истории. Этот лексический фонд характеризуется определенными регулярными звуковыми соответствиями, что свидетельствует об его исконности, а следовательно, о генетическом единстве дагестанских языков. Иными словами, это является подтверждением их происхождения из одного и того же праязыка, который впоследствии в процессе исторического развития распался на ряд отдельных языков». Язык, являясь важнейшим признаком личностной идентичности дагестанцев, тем не менее не разделяет их. Ведь мы соотносим себя с другими недагестанскими народами не как, например, лезгины, кумыки или даргинцы, а как дагестанцы. И это все при том, что «не известно ни одного случая ассимиляции, даже самого малого из дагестанских народов».

Не вызывает особых возражений и такой признак идентичности, как общность истории народов Дагестана. Большинство дагестанских народов относится к числу автохтонных.

Ученые-историки полагают, что, хотя первые письменные упоминания о Дагестане появились около двух тысяч лет назад, наши предки начали заселять высокогорье около 10-12 тысяч лет назад. Другими словами, мы имели не только общий праязык, но и общих предков, носителей этого языка. Народы Дагестана в своей истории имели не только общих врагов, но и общих друзей. Но история Дагестана не знает ни одного случая серьезного столкновения на этнической почве, хотя междоусобиц, столкновений, даже войн было немало.

Историческая идентичность народов Дагестана ярко выражена особенно в устном народном творчестве, где исторические предания, легенды имеют схожие сюжеты и схожих или общих героев.

Дагестанские народы достаточно рано восприняли государственный образ жизни. Как пишет известный дагестанский историк М.Магомедов, уже доказано археологическими данными, историческими свидетельствами и научными исследованиями, что колыбелью и ядром государства Кавказская Албания, возникшего в IV веке до нашей эры, был Дагестан и дагестанские народы. Формирование у дагестанских народов в этот период своей государствообразующей идеи говорит об их достаточно высоком уровне социально-экономического и духовного развития. В первом тысячелетии нашей эры на территории Дагестана (Прикаспийская низменность и предгорье) формируются такие государственные образования, как Царство маскутов, Страна Берсилия, Царство гуннов, Царство Джидан и Хазарский каганат. Хотя государства были созданы кочевыми племенами, вторгшимися с севера, в формировании государственного образа жизни дагестанских народов они тоже сыграли достаточно большую роль. Наряду с государствами кочевников на низменных территориях Дагестана в горных районах после распада Кавказской Албании формируются новые государственные образования, наследовавшие во многом традиции Кавказской Албании, – Царство Серир (позднее – Аварское нуцальство), Дербентский эмират, Филан (Андия, в последующем вошла в Серир), Шандан (Акушинский союз, Акуша-Дарго), Табасаран, Зирихгеран (Кубачи), Кайтаг ( Хайдак, Кайтагское уцмийство), Гумик (Казикумухское шамхальство) и др. При этом, как подчеркивает другой дагестанский исследователь Т.Гаджиев, все эти государственные образования носили полиэтнический характер, они не были государствами одного какого-то дагестанского этноса.

Сегодня Дагестан — республика в составе Российской Федерации. Этим и определяется его геополитическое положение в Кавказском и Прикаспийском регионах. Роль и значение Дагестана в геополитической стратегии России вплоть до сегодняшнего дня в полной мере не оценены. Экономический, научный и человеческий потенциал республики сегодня в полной мере не реализован. По меркам Кавказа, Дагестан обладает достаточно большим людским потенциалом и занимает исключительное геополитическое положение в регионе.

Поэтому Дагестан и дагестанцы должны быть более широко и более активно вовлечены во всю систему международных отношений на всем большом Ближнем Востоке:

формирование хозяйственных связей, создание транспортных коридоров, культурные обмены, дипломатическая работа, организация информационно-медийного пространства и т.д., и т.д. В этом случае политика России в регионе станет не только более осмысленной, но и более эффективной. Это очень важно.

Современная российская действительность еще раз убеждает нас в справедливости гегелевского вердикта в отношении народов, заслуживающих тех правителей, которых они имеют.

На мой взгляд, процесс эволюции элиты не затронул еще наиболее активную часть общества, особенно новое поколение, которое вступило в жизнь в девяностые годы. Сегодня мы имеем поколение в Дагестане, и в целом по стране, которому присущ абсолютный прагматизм. Это поколение с легкостью восприняло привычку к западному комфорту и образу жизни, где считается нормой возможность пользоваться всеми достижениями цивилизации. Это поколение, которое внутренне независимо от государства, в отличие от старших поколений. В то же время в своем подавляющем большинстве оно аполитично. Их мало интересуют выборы, они практически равнодушны к проблемам прав и свобод личности. Во власти их интересует лишь то, чтобы власть решала их вопросы и не мешала их бизнесу. За это они готовы раздавать взятки чиновникам на всех уровнях. Это первое поколение в нашей стране, которое получило возможность обеспечивать свой материальный достаток, опираясь на собственные силы и на собственный труд. Для данного поколения вопросы материального достатка первичны, все остальные вопросы вторичны и даже третичны. Формируемая в результате узость политического кругозора делает их жертвами крайних политических идеологий и концепций.

— Часть территории Дагестана граничит с Грузией, нашим историческим соседом. Как сегодня, по-Вашему, мы должны выстраивать свои политические, экономические отношения с этим государством?

— Действительно, Грузинская республика стала, особенно после событий в Южной Осетии, недружественным и даже враждебным России государством. Враждебным его сделала грузинская политическая элита, выпестованная Западом. Но изменился ли грузинский народ, стал ли он враждебным народу России? Мне кажется, что нет, и допустить этого ни в коем случае нельзя. У меня и у моих товарищей много друзей-грузин не только в России, но и в самой Грузии. Например, мой однокурсник по философскому факультету МГУ Александр Чивадзе, доктор политических наук, известный грузинский политолог, в своих публикациях и выступлениях высказывает в высшей степени здравые идеи и предложения, касающиеся отношений между нашими странами. Грузинская культура в лице ее выдающихся деятелей от Ш.Руставели до И. Абашидзе, Н.Думбадзе, О.Иоселиани, Амирэджиби и многих других – неотъемлемая часть и нашей национальной культуры.

На примере фашистской Германии мы видели, до чего можно довести народ, обладающий величайшим культурным наследием, и что тактика недальновидной политической элиты для грузинского народа — путь вражды с российским народом, с которым он связан в силу глубокого исторического межнационального родства, основанного не только на географическом соседстве, но и на культурно-ценностной общности. И нынешняя политика, безусловно, не отвечает национальным интересам самого грузинского народа. Поэтому сегодня налицо глубокая пропасть между интересами самой политической элиты, олицетворяемой М.Саакашвили, и реальными интересами грузинского народа. Той элитой, которая так же, как и украинские «оранжевые», пришла к власти на волне протестов, сформированных на западные деньги и западными структурами. Думается, что постепенно в общественном сознании грузинского народа будет укрепляться идея необходимости освободиться от груза мятежных республик. В этом случае Грузия впервые за долгие годы кризиса получит возможность строить свою собственную государственность и решать назревшие внутренние экономические, социальные и политические проблемы.

— Президент России Д.Медведев подписал указы о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Премьер В.Путин жестко обозначил позицию России в отношении этих двух регионов. Как это может отразиться на Юге России – Северном Кавказе?

— Признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии является действительно необходимым решением. Осуждение проамериканским сообществом этого шага России, на мой взгляд, является наименьшим негативным следствием. И все это имеет смысл для нашей страны только в том случае, если предполагается их последующая интеграция в Российскую Федерацию. Наиболее вероятный путь такой интеграции проходит через прием этих республик в страны Содружества с последующей эволюцией в реальных субъектов международных отношений. Самое же главное заключается в том, чтобы Россия стала сильным, процветающим государством, жить в котором выгоднее, чем находиться под чьим-то покровительством. Малые нации в современном мире, особенно молодые, обречены на поиск внешней легитимации своей государственности, на поиск внешних покровителей, которые со временем превращаются, как это и случилось в Грузии, во внешнее управление. Исторический пример Российской государственности, давшей возможность жить многим малым народам в единой стране и быть причастными к делам великого государства, являющегося не только государством русского народа, но и государством этих народов, будет наиболее привлекательным политическим проектом на евразийском пространстве не только в «обозримой перспективе», но и на века.

— В ответ на признание независимости Южной Осетии и Абхазии Д.Буш применил угрожающую тактику. И речь идет не только о натовских кораблях на Черном море, но и о поддержке сепаратистских настроений на Кавказе…

— Наиболее драматичная фаза конфликта, на мой взгляд, уже позади. США потерпели первое реальное поражение в строительстве однополярного мира, имеющее далеко идущие глобальные последствия. Некоторая истеричность реакции США на грузинские события объясняется прежде всего этим, а также предвыборной ситуацией в стране. Ну и, наверное, свою роль сыграло и женское лицо сегодняшней американской внешней политики. Европа в свою очередь показала свою приверженность евроатлантической солидарности, пожурив Россию. Вообще надо сказать, что при всей остроте момента на протяжении всего кризиса Запад не сделал ни одного реального шага, который бы провоцировал Россию по большому счету. Как заметил один американский политолог, Запад делал лишь громкие заявления и угрожающие предупреждения в отношении тех шагов России, о которых заведомо было известно, что Россия их и так не собирается делать. Это одна из особенностей публичной политики, которая в данном случае была хорошо просчитана Москвой. Дальнейшие события, думается, также не выйдут за пределы позиционных дипломатических баталий и обычного политического торга. Все это следствие того, что сегодня Россия впервые за последние годы предстала перед миром как реальная политическая, экономическая и военная сила. И самое главное, она показала, что готова сдержанно демонстрировать ее на практике.

В завершение беседы хотел бы сказать, что конкурентоспособная демократическая легитимность российской государственности станет важнейшим фактором изменения геополитической ситуации в Кавказском регионе в пользу России, поскольку позволит либерально ориентированной оппозиции новых государств искать союзников не за океаном, а в России, которая не только географически, но и исторически и культурно-цивилизационно более близка этим государствам. Не оцененная в полной мере вплоть до сегодняшнего дня роль русского языка и богатейшей общей культуры многих народов, сформировавшейся на ее основе, — это долговременный фактор эффективной российской внешней политики на постсоветском пространстве. Соединение демократии как наиболее привлекательного политического проекта современности с русскостью как важнейшим фактором общей культурной идентичности народов бывшего Советского Союза способно многократно повысить роль и влияние России не только на постсоветском пространстве, но и во всем мире.