Кризис политэлиты, а не системы

Как же мы дожили до жизни такой? У этой острой и где-то задевающей политическое самолюбие дагестанцев проблемы есть своя трагическая и драматическая предыстория. Она началась как минимум с 1990-х годов, а как максимум – со второй половины 1970-х. И думать, что все здесь зависело от республиканских властей, – значит не знать природу и «тайны» отношений Центра и властей субъектов РФ. Поэтому есть смысл взглянуть в историю проблемы поглубже.

С 1921 по 1942 гг. первыми секретарями обкома компартии в Дагестане успели побывать 11 (?!) человек. Здесь и этнические дагестанцы, и евреи, и русские. Чехарда с партийными лидерами объяснялась в основном борьбой партийных фракций (троцкистов, сталинистов и пр.) в Москве. Но тогда более весомой была должность Председателя Правительства (Совнаркома). Эту должность с 1921 и до 1932 гг. занимал признанный лидер дагестанской элиты Джелалэтдин Коркмасов – бывший сокурсник итальянского дуче Муссолини во время учебы в Сорбоннском университете (Париж), один из ключевых переговорщиков от имени Совнаркома РСФСР с турецким лидером Ататюрком в 1920 годах.

В 1917-1921 гг. в Дагестане сформировалась сплоченная интернациональная группа единомышленников и признанных лидеров во главе с Д. Коркмасовым, У. Буйнакским, М. Дахадаевым, Г. Далгатом, А. Тахо-Годи, Н. Самурским. К этой же группе можно отнести и шейха Али-хаджи Акушинского.

Была и другая группа, выступавшая против советской власти, за создание Северо-Кавказской (Горской) республики. В неё входили Гайдар Баммат, князь Нух-бек Тарковский, муфтий Горской республики Нажмутдин Гоцинский, Ибрагим Гайдаров и др. Эти две группы были идеологическими противниками, и этот раскол в политической и духовной элите Дагестана трагически отразился на судьбе его народов. Победили социалисты и большевики, поддержанные Красной Армией.

Что интересно в этом плане? Дагестанские лидеры (социалисты и большевики) действительно были людьми высокой идеи. Вот один штрих. Мало кто из дагестанцев читал знаменитое «Письмо 43» – его лидеры республики во главе с Д. Коркмасовым написали на имя Совнаркома (в Москву) в 1924 году. В «Письме 43» обосновывались претензии Дагестана на автономный статус: политический, по линии ВКП(б) в составе СССР, и экономический – в составе РСФСР; и отказ от вхождения в Северо-Кавказский (или Юго-Восточный) край с центром в Ростове-на-Дону. И эти претензии были удовлетворены (кстати, наши северокавказские соседи – тогда, национальные области – вошли в состав этого края). Настолько был высок авторитет Дагестана и дагестанской политической элиты, насколько они были людьми идеи и сплочены на созидательных задачах, несмотря на этнические различия.

Но сплоченность дагестанской элиты недолго продержалась. Это не могло понравиться в Москве, которая с конца 1920-х годов решительно взяла курс на усмирение национальных окраин (это была политика Сталина: он еще до революции 1917 г. выступал против нацавтономий, ратуя только за культурную автономию). Поэтому перед назначаемыми из Центра первыми секретарями обкомов ВКП(б) ставились задачи: нейтрализовать «классовых врагов», которых вычисляли по социальному происхождению, духовному авторитету (шейхи и алимы) и богатству (количество земли и скота и пр.), и решительно бороться с «врагами народа». Это не могло не расколоть дагестанскую политическую элиту. Правда, те, кто выслуживался в этом плане и переусердствовал, сами попали (хотя и не все) под молох закона и были наказаны при Лаврентии Берии (в 1938 г.). А до этого, в середине 1930-х годов, подписавшим знаменитое «Письмо-43» напомнили их прошлое, обвинили в буржуазном национализме и всех репрессировали.

К концу 1930-х годов «поляна» для формирования более управляемой политической элиты была зачищена: одних сослали, других расстреляли. С начала 1940-х начинается долгий период стабильной и периодической смены первых лиц во власти с соблюдением (более или менее) национальных пропорций: три первые должности занимали представители разных национальностей. Правда, с 1942 по 1948 гг. первым секретарем был Азиз Алиев, азербайджанец, оставивший после себя добрую память. Его сменил аварец Абдурахман Даниялов.

Дальнейший период времени можно разбить на 4 политические эпохи: 1) 1950-1960 годы – эпоха созидания и развития; 2) 1970-1980 – эпоха «застоя» и начала развития коррупции (как и по всей стране); 3) 1990-е – эпоха смуты в обществе и конфликтов в политической элите, а также дальнейшего и бурного расцвета коррупции; 4) 2000-е – эпоха борьбы с терроризмом и поиска оптимальной фигуры политлидера для Дагестана.

Что в этой связи интересно? То, что Федеральный центр пустил процесс регресса в республике на самотек начиная с 1990-х. Решали другие, более неотложные проблемы, и не было фундаментального подхода. Здесь можно перечислить несколько важных моментов в этой связи: 1) доклады Счетной палаты (СП) РФ и прокурора РД Имама Яралиева (в 1997 г.) с убийственными данными по коррупции в РД, однако никакой реакции из Москвы; 2) доклад СП РФ по РД в 2001 г. – такой же результат; 3) доклад (справка) вице-премьера Правительства РФ Дмитрия Козака по ситуации в РД в 2005 г., по-моему – с незначительным результатом; 4) выступление экс– президента РД Муху Алиева на совещании в ЮФО в августе 2006 г., где обсуждалась тема теневой экономики и коррупции на Северном Кавказа. М. Алиев недвусмысленно обвинил руководителей территориальных управлений федерального правоохранительно–силового блока (МВД, ФСБ, Генпроку­ратуры, Следственного комитета) в отсутствии должной реакции (а то и в скрытом покровительстве) на экономические преступления организованных групп. Он же обратил внимание высокого начальства на то, что надо начинать борьбу с этим злом «сверху» (приводил пример взаимоотношений браконьеров и пограничников).

Проявляли активность в плане борьбы с коррупцией и местные общественники и журналисты, одни боролись через суды (Исалмагомед Набиев), другие – через прессу. Некоторых убили по заказу (в частности, Камалова Хаджи-Мурада, Абашилова Гаджи), были и другие жертвы. Причем тех, кого заказали и против кого велась информационная война, как правило, обвиняли в «ваххабизме» или в поддержке «ваххабизма». И это было похоже на то, что «на воре шапка горит», как гласит поговорка. Они сами, будучи иногда связаны с террористами, спешили обвинить своих оппонентов – общественников и журналистов, далеких от фанатизма и догматизма в религии, в поддержке «ваххабитов».

В результате общественность РД разуверилась в конструктивной роли федеральных властей (мол, и там воруют, и коррупции не меньше и т.д., о чем нам периодически вещают из «ящика»). А в республике тем временем немалая часть высокопоставленных лиц вообразила, что все сойдет и пойдет по накатанной с 1990-х г. дорожке. Руководители целого ряда регионов РФ, включая и РД, не уразумели одну истину: в эпоху высокой концентрации вызовов и угроз для государства неизбежна «опричнина» без всяких сантиментов и учета прошлых заслуг. Мы должны понимать, что Кремль не может рисковать и придает нашей республике очень важное значение. Это связано с новой геополитикой России в южном направлении (прикаспийские страны, Ближний и Средний Восток). Поэтому здесь должны быть надежный плацдарм, без терроризма и клановых разборок, нейтрализована коррупция и восстановлены законность и правопорядок.

Что в итоге? Кризис дагестанской политической элиты налицо. Этот кризис развивался более четверти века. Что мы понимаем под кризисом? То, что власть не консолидирована на общих созидательных целях и принципах: на публике – согласие, а за кулисами – борьба за выгодные подряды, бюджетные средства и т.д. Кризис элиты наступает, когда очевидны конфликты в вопросах распределения (должностей, бюджета и пр.), и они (эти конфликты) перевешивают сплоченность по общим созидательным целям и принципам.

Поэтому Кремль решил временно приостановить «эксперименты» с опорой на местные кадры в республике. Федеральный закон это позволяет. Хотя многие авторитетные эксперты и общественные деятели Дагестана полагают, что не до конца и не в полном объеме проанализированы кадровые возможности республики как внутри, так и за её пределами. Они готовы назвать несколько личностей, абсолютно не связанных с кланами и мафиями, имеющих репутацию неподкупных и твердых государственников, которые знают Дагестан и дагестанцев и могут вполне успешно справиться на самых высоких должностях в республике. В регионах РФ и в Белоруссии много успешных и авторитетных дагестанцев, состоявшихся в бизнесе и в структурах управления. Счет идет на десятки… И можно спокойно опираться на них при определенных условиях. Полагать, что здесь все и вся связано с кланами и готово коррумпироваться при первом удобном случае, значит не знать Дагестан и дагестанцев настолько глубоко, насколько это требуется для успешного управления столь сложной республикой. Поэтому представляется, что мы к этому вопросу вернемся еще не раз.