Народовластию в России быть!

Ну, а если смотреть прямо в глаза реальности, то до реформы им тоже толком  ничего и не светило. Органы местного самоуправления в России относятся к числу наиболее слабых структур власти. Отсюда и такая реакция на грядущие реформы со стороны села, где за годы предыдущих реформ социально-политическая инфраструктура практически находится в полуаморфном состоянии.

Да и обсуждать грядущие реформы органов местного самоуправления по существу почти некому и не с кем. После развала Советского Союза  на селе практически исчезла прослойка образованных и опытных специалистов разных направлений, где кузницей кадров являлись главным образом совхозы, образовательные учреждения, а где-то колхозы. Сегодня по сути дела сельский так называемый истеблишмент оголён основательно, а его концентрация на районном уровне очень часто вязнет в болоте местечковых склок, озабоченных дележом и без того скудных «районных портфелей».

Кроме того, последние десятилетия реформа местного самоуправления, кроме смены модели управления муниципалитетами, не добавила эффективности в работе управленцев. Пока что не удаётся создать и касту профессиональных управленцев из числа бюрократического корпуса администраций городов и районов.

С каждым годом всё острее ощущается проблематичность решения возникающих вопросов на местном уровне. Наиболее типичными на низовом уровне стали признаки безразличия к возникающим общественным проблемам. Практически граждане большей частью отстраняются от нахождения путей решения проблем, а муниципальные органы в лице их представителей не хотят обращаться к населению как к равноправному партнёру. Должностные лица и государственные органы местного самоуправления в большинстве случаев не поддерживают инициативы граждан и не разъясняют им вопросы, которые находятся в непосредственном ведении местной власти.

Казалось бы, что в законе №131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ» раскрывается большое количество институтов непосредственной демократии, но их применение на деле, оказалось, мало способствует развитию и становлению гражданского общества в целом. И посему этот закон продолжал периодически подвергаться многочисленным изменениям.

То, что предлагают сенатор А. Клишаса и председатель Комитета Госдумы по строительству и законодательству П. Крашенинников, претендует фактически на новый закон. В данном случае их законотворческая инициатива получила название «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» и уже прошла первое чтение в Госдуме РФ.

Из чего же исходит законодатель, предлагая реформировать местное самоуправление? Фактическое положение вещей таково, что идея о местном самоуправлении в системе публичной власти российским конституционным правом всегда признавалась и была не нова. В то же время местное самоуправление по факту всегда находилось в единой системе с государственной властью, хотя юридически признавалось вне её. С правовой точки зрения это соответствовало конституционным принципам: местное самоуправление в пределах своих полномочий самостоятельно; органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. Формально этот принцип означал невмешательство органов государственной власти в деятельность органов местного самоуправления и это признавалось неким «иммунитетом» от давления государства.

Однако российские правоведы отмечали на деле высокий уровень интеграции муниципальных районов и городских округов в систему государственно-властных отношений. Практика показывала, что в условиях абсолютной экономической зависимости от государственной власти эта самостоятельность была юридической фикцией. В жизни получалось так, что с управленческой точки зрения она реально создавала барьер для взаимодействия между уровнями власти.

Таким образом, в предлагаемом проекте по сути предпринята попытка переосмыслить роль местного самоуправления в системе российского государства. Если в  действующем законе самоуправление рассматривается как одна из основ конституционного строя Российской Федерации, то в новом проекте в полном соответствии с обновлёнными положениями Конституции России местное самоуправление предстает как третий уровень публичной власти. Тем самым предлагается закрепить юридически единство системы публичной власти.

Однако авторы этих новелл понятие «местное самоуправление» предлагают рассматривать не как форму народовластия, как в Федеральном законе №131-ФЗ прописано, а как форму самоорганизации граждан. Такой вариант чреват низведением местного самоуправления до уровня территориального общественного самоуправления.

Несмотря на то, что проект закона принят в первом чтении большинством голосов, эксперты подчеркивают, что у депутатов Госдумы достаточно вопросов к его отдельным положениям. Например, парламентариев, в частности, не устраивают размытые формулировки и отсутствие конкретики по финансовому обеспечению полномочий. Некоторые опасаются, что реформа провалится, если не обеспечить полномочия деньгами, что, безусловно, потребует поправки в Бюджетный кодекс РФ.

Высказывались беспокойства по поводу отсутствия власти на местах, что может привести к ситуации, когда эту роль на себя возьмут криминальные и национальные авторитеты.

Законодатель в таких случаях согласно ст. 50 законопроекта предлагает ввести должность старосты. Исходя из особенностей традиций народов Дагестана, в некоторых районах республики, например, можно дать наименование «есаул». Данный термин получил распространение в России в казачьей интерпретации, который казаки позаимствовали у тюркских народов. В своём изначально подлинном смысле это слово «иеси аул», то есть хозяин села, вбирает в себя более ёмкое содержание. Но это уже, в принципе, дело вкуса самих поселений.

Большинство аналитиков склоняются к тому, что после принятия в первом чтении проекта депутатские фракции в Госдуме уже приступили, как говорится, засучив рукава готовить свои предложения и поправки. Да и сам П. Крашенинников признаётся, что проект закона еще не завершён. Это дает надежду, что народовластие в России не только не исчезнет, а обретёт новый импульс, что придаст новое качество народу как подлинному источнику власти.