Рамазан Абдулатипов: Я предлагаю Дагестану позитивную повестку дня

Предваряя вопросы журналистов, глава республики подчеркнул, что он много говорил в эти дни. «Прошел всего месяц, а мне кажется, — сказал Рамазан Абдулатипов, — что уже год работаю. Ситуация очень вязкая. Скорее песок, чем железобетон. Начинаешь брать – все уходит, в руках ничего не остается. Сказано очень много потому, что у меня наболело за все последние 20-25 лет. Наверное, и не только у меня. И поэтому дагестанцам понятно, о чем я говорю.

Я хочу обратиться к дагестанцам: может, специально, а может быть, для того, чтобы показать новому руководству свои боли, тревоги, болезни, каждый стремится устроить палаточный городок, закрыть дорогу, устраивают марши, митинги. Если мы будем идти таким путем, мы сохраним ту ситуацию, тот Дагестан, который имеем – нестабильный, небезопасный, неблагополучный, достаточно невежественный по многим параметрам. Тот Дагестан, который не соответствует требованиям общедагестанской культуры, дагестанскому духу. Я обращаюсь к дагестанцам, чтобы они мне помогали реализовать то, что мы планируем вместе с ними – я сам по себе ничего не делаю.

Я обращаюсь одновременно к журналистам, которые начинают изощряться по каждому поводу, одевать меня во всякие одежды, показывать, какие у меня большие усы и так далее. Я хочу им напомнить, что их здесь убивали, что они продавали страницы своих газет за деньги. Если кто-то хочет продолжения всего этого – это один вопрос. Я хочу сказать: те люди, которые продавали, те люди, которые всех покупали, пугали, эти люди хотят и сегодня продолжить это делать. Но они сами пока не говорят об этом, открыто не выступают, но, начиная со съезда в Пятигорске и кончая выступлениями на перекрестках Хасавюрта и Новолака, и здесь, около Махачкалы, — везде прослеживаются следы тех людей, которые все годы руководили, которые все годы копили огромные средства. Если мы не объединим свои усилия, если мы будем бороться друг с другом, а не с отсталостью, невежеством, то ничего не будет. Каждый выбирает свою судьбу. Но все мы вместе выбираем судьбу Дагестана, судьбу своей Родины, свое место в России.

В целом (90 %) журналисты освещают события, мои подходы реально, поэтому вам спасибо за понимание и за поддержку. Было бы наивно думать, что все будут одобрять мои действия. Кто одобряет – тому спасибо.

Кто не одобряет, того заставим – позитивом своих действий. Я предлагаю Дагестану позитивную повестку дня. А ее мы должны формировать вместе. Вместе с такими людьми, как медсестра в Учкенте, которая, вознеся руки к небесам, спрашивала: неужели? Вместе с теми людьми, которые десятилетиями не могут оформить свои участки».

Вопрос: — Прошло чуть больше месяца, как Вы возглавили республику. Что, на ваш взгляд, удалось сделать?

Ответ: Я думаю, что достаточно оперативно мы сформировали кабинет министров. Председатель Правительства – один из грамотных, мобильных, современных людей, которые есть в Дагестане. Если бы был проведен опрос, кто достоин занять пост главы правительства, то, уверен, Меджидов занял бы одно из первых мест. Заместители Председателя Правительства – разные. Есть люди, которые вызывают вопросы, есть и бесспорные. Если я беру главу Лакского района Юсупа Магомедова – это тот человек, который состоялся на уровне района. Руководителей городов и районов надо выдвигать на уровень правительства. Есть Джафаров Рамазан Джафарович – чистоплотнейший человек, генерал ФСБ, человек, который прекрасно знает правоохранительную структуру, знает ситуацию по обеспечению безопасности. Таких примеров могу привести много. Если провести рейтинг по чистоплотности, по уровню профессиональной подготовки, то министр здравоохранения Танка Ибрагимов никому бы не уступил. Если провести рейтинг по всей России, кто в дорожном деле разбирается лучше Хучбарова, то найти такого трудно. Такие находки есть. Это те люди, которые представляют формат будущего правительства через шесть месяцев. Но сейчас в правительстве есть разные люди, по-разному у них складывается судьба. Это не означает, что кто-то плохой. Всем дается шанс показать себя. Процесс формирования правительства закончен, и, насколько мне известно, без коррупционных составляющих. Такова была позиция нашей команды. Если мы сорвемся, если кто-то даст слабинку, то полностью наш проект попадает под угрозу.

Второе. Уже сформированы какие-то подходы к деятельности самого правительства. Уже два раза приезжала из Москвы большая группа современных специалистов, которые представляют наиболее рейтинговые компании, начиная со Сбербанка и кончая многими другими структурами, люди, которые разрабатывают программы. Они, думаю, будут завершены дней через 10. Это программы на 100 дней, на год, на три года. Те наработки, те программы, которые здесь были, — они долгосрочные, «программы строительства коммунизма». Мы эти программы хотим конкретизировать исходя из наших ресурсов, возможностей.

В республике наводится элементарный порядок, который упускался годами. В республике, может быть, еще не в полной мере, но возвращено доверие людей к власти, возвращена надежда. В республике провели опрос: 88 процентов людей одобряют приход нового руководства, я об этом говорил Президенту страны. 66 процентов из них надеются, что мы добьемся чего-то. Конечно, эти проценты будут уходить вниз, это только в сказках все делается сразу. Многие вещи, которые я сейчас начинаю, может быть, не успею завершить, но они будут работать на тех, кто придет после меня.

Перед руководством страны поставлен вопрос, что надо разрабатывать — об этом говорили и раньше — специальную программу социально-экономического развития Республики Дагестан на 4-5 лет с достаточным финансированием. При этом моя позиция такая: формируйте сами федеральную дирекцию и сами реализуйте, если не доверяете кому-то. Я думаю, что должна быть совместная реализация этой программы. Другой подход: если невозможна федеральная программа, дайте поручения отработать отраслевые программы по тем направлениям, которые нас интересуют, – это дорожное строительство, промышленность строительных материалов, агропромышленный комплекс. Вообще я выдвигаю задачу новой индустриализации Дагестана, потому что тот уровень, который имеется, не отвечает требованиям XXI века. Мы хотим внедрить в Дагестане современные коммуникационные, информационные системы. Этим будет заниматься Министерство связи и телекоммуникаций, кстати, тяжелее всего идет формирование именно этого министерства. Есть проекты, которые мы разрабатываем вместе с американцами по образовательной деятельности, чтобы повысить его качество. Хотим, чтобы у каждого школьника была современная техника – айфоны, айпады или что-то в этом роде. Техники очень много в мире, все дело в том, какое содержание вкладываем мы в эту технику.

Я могу долго говорить на эту тему, на тему того, что планируем, чего хотим. Скажу только: механизм запущен, начало работы есть. Я думаю, мы разворачиваем правительство на полноценную работу по многим направлениям. В том числе нужен глубочайший аудит земельных ресурсов. Первый аудит, который мы провели, показывает, что 50 тысяч гектаров неэффективно используются. Мы любим спорить о земле – чья она. Сегодня получается, что почти бесхозная. Около 40 тысяч гектаров – брошенные земли. Имеются в виду пахотные земли, а не какие-нибудь. Мы спорим, чьи земли, а об эффективности их использования не говорим.

Конечно, надо проанализировать все то, что было приватизировано, в каком состоянии находится, как работает. В ближайшее время будет обнародован список того, от чего нужно избавляться. В бюджете запланировано – купить то здание, это здание. У нас и так дефицит бюджета, так нельзя работать. Наоборот, государство избавляется от имущества, а мы покупаем его при дефиците бюджета. Эти моменты будут исправлены. Деньги, которые есть в бюджете, 126 миллионов на вечерние школы, которых нет, дома культуры, которых тоже нет, – эти упущения будут ликвидированы, и деньги будут возвращены.

Вопрос: — Буквально на днях Вы подписали указ о создании миротворческой комиссии. Чем она будет отличаться от комиссии по адаптации?

Ответ: — Адаптация к мирной жизни – это один из вопросов, которым должна заниматься миротворческая комиссия. Прежде чем говорить об адаптации, нужно их возвращать, прежде чем их возвращать, нужно говорить о профилактике, чтобы ребята туда не попадали. Есть так называемое досудебное соглашение, которое нужно заключать в том числе с привлечением родственников. Это – огромная работа, которую должна делать миротворческая комиссия. Это сельская администрация, местные имамы, общественные, молодежные организации, которые должны быть вовлечены в эту миротворческую комиссию. А так получается: с этой стороны сидят правоохранительные структуры, с другой стороны сидят люди, которые попали в эту ситуацию. А ведь само общество должно заниматься адаптацией. Само общество должно быть адаптировано к новым формам работы с этими людьми. Я думаю, что при активной работе, в том числе с привлечением СМИ, имамов, глав сельских администраций, джамаатов можно точно определить, кто где находится и кто чем занимается, с кем какую работу надо вести. А не просто сидеть на этой стороне и по громкоговорителю кричать: переходите на нашу сторону. Идея была хорошая, частично она реализована. Мы хотим сегодня развернуть работу в более широком формате – не только по отношению к этим людям. Десятилетиями обманывали чеченцев, лакцев, аварцев, десятилетиями обманывали Дагестан, и сегодня люди выходят на улицы. Здесь тоже нужна миротворческая комиссия. Нельзя такие вопросы поручать только власти, тем более что власть доказала неспособность решить многие вопросы. Поэтому миротворческие комиссии нужны по многим направлениям. Если одни будут выходить на один перекресток, другие – на другой, мы развернем межнациональный конфликт, это конец спокойной жизни в Дагестане, а этого допускать нельзя. Нельзя земельные вопросы, вопросы переселения, социально-экономического обеспечения переводить на рельсы национализма, они другую природу имеют. И самое главное – в Дагестане нужно изменить формат решения вопросов. Правовые вопросы надо решать правовыми методами, экономические вопросы – экономическими методами. А мы в эти вопросы вовлекаем политику.

Следовательно, политики много, а права мало, мало культуры, решенных вопросов. Я после встречи с чеченскими, новолакскими, аварскими представителями собирался целый ряд людей снять с должностей, провести расследование, привлечь к ответственности. После того как начали в разных уголках то палаточный городок устраивать, то на перекрестках закрывать дорогу, получается, что решение это принял под нажимом. На меня надавить невозможно. Но я настроен работать по всем этим вопросам. Все эти вопросы, касающиеся восстановления Ауховского района, переселения лакцев, ситуация с аварцами, – все эти вопросы должны обсуждаться четырехсторонней миротворческой комиссией. И надо расписать график решения этих вопросов. Просто так выселить кого-то, заселить кого-то – так нельзя делать эту работу.

Когда я работал в Правительстве России и приехал в зону осетино-ингушского конфликта, там каждый день шли разборки – какой дом кому построен, кто где заселился. Я принял решение – вопреки мнению руководства обеих республик – открыть лицевые счета пострадавшим и перечислить деньги, а они пусть строят дома где хотят. Если бы этим лакцам, чеченцам, аварцам в свое время перечислили бы на лицевые счета деньги, то и средства бы достались людям, и не было бы людей, жирующих на этих деньгах, спекулирующих ими. Если люди жалуются на то, что земли раздали – их раздали сами же или их представители. Даже в этом здании я нахожу людей, у которых есть там большие участки. Людей поднимают те же, которые сами загнали их в такую ситуацию. Если они хотят с ними работать – они еще 50 лет будут решать эту проблему, а если хотят со мной работать – надо работать конкретно, без всяких споров, поэтапно. Определить, какие вопросы решаем в этом году, какие – в следующем. Я приглашаю представителей этих народов к совместной работе, это не митинговые проблемы. Каждый митинг, каждое шествие откладывают решение этих вопросов. Кого-то репрессировали, кого-то куда-то переселили, и сейчас на радость тем, кто это сделал, мы начинаем друг с другом ругаться. К людям, разжигающим на этой почве межнациональную рознь, будут приняты самые жесткие меры.

Вопрос: — Президент РФ неоднократно говорил о повышении уровня образования среди молодежи, проживающей в республиках Северного Кавказа. Проблема стоит шире – необходимо не только образование, но и воспитание. Будет ли принята какая-то программа в отношении нашей молодежи?

Ответ: — Мировоззрение должно быть целостным, и оно формируется прежде всего на традиционной культуре. Когда я писал книгу об имаме Шамиле, я нашёл бумаги, перечень предметов, которые изучал имам Шамиль. Там было ораторское искусство, логика и т.д., и т.п. Сегодня в каком вузе у нас изучается логика? Что такое логика? Это умение мыслить. Разве можно проводить ЕГЭ по общественным наукам? Человек должен уметь выступать, вступать в диалог. И поэтому мы готовим людей, которых можно зомбировать без проблем, потому что в них нет целостного мировоззрения. 

Я предлагаю провести конкурсы преподавателей по предметам — математика, биология, химия, физика. Я уже говорил с Шамилем Гимбатовичем (Алиевым – ред.), чтобы в ближайшее время провести по математике. Допустим, 20 преподавателей займут первые места по математическим нау­кам. Мы автоматически должны создавать под них в тех школах, где они работают, республиканскую математическую школу. Там, где победители-биологи, – республиканскую биологическую, там, где химики, – химическую и т.д. Республиканскую музыкальную школу, особенно по нашей традиционной народной музыке. И одновременно эти школы должны быть закреплены за соответствующими кафедрами наших университетов. Эти школы улучшат качество их работы. Сегодня я посетил педуниверситет, спрашиваю: «Почему такой плохой уровень подготовки?». Ответ: «Школы нам поставляют слабо подготовленных детей». Приезжаю в бежтинскую школу, спрашиваю: «Почему такая ситуация?», отвечают: «Очень плохих преподавателей нам посылают из педуниверситета».

 Я говорил и повторяю, те русские учительницы, которые нас учили, делали это в 100 раз лучше, чем наши братья и сёстры обучают наших племянников, наших детей. Надо поднять уровень ответственности учителей. Мы всё время говорим о зарплате учителей. Это правильно – зарплата должна быть достойной. Но если учитель выпускает некачественную продукцию, о какой зарплате может идти речь? На каком заводе, в каких СМИ, я имею в виду хорошие, дают зарплату за выпуск недоброкачественной продукции? Это касается и врачей. Поставлен один из приличных министров. Надо преобразовать деятельность, состояние почти всех больниц. Когда я был в Учкенте, я сказал главе администрации, что если не будет наведён порядок, я заселю больных в его доме. То же самое будет с главврачами. При проверке главврач будет жить в самой плохой палате, пока не будет порядка в больнице. Сегодня там как раз рабочая комиссия проверяет, что сделано после моей поездки.

Я когда приехал в посольство, там не работал лифт. Я вызвал инженера и техника и обоим сказал: «Поставьте раскладушку около лифта, и пока лифт не заработает, спите там». Когда я был медиком, я ночевал возле тяжелобольных. Если «болен» лифт, то почему вы спите дома? Я убеждён, проверял на практике, когда работал в посольстве и в университете: если нормально использовать по назначению те деньги, которые выделяет государство в эти сферы, эти сферы будут нормально работать.

Когда я приехал в университет, было 80 миллионов дефицит фонда заработной платы. 120 миллионов дефицита по другим статьям. Я, уезжая, оставил нормальный университет. Отремонтировал почти все, начиная с дорожек и кончая помещениями. Если не красть, денег хватает. Это касается всех отраслей, финансирование которых сегодня в целом идёт нормально. Но если брать откаты, один 10, второй 20 процентов, естественно, ничего до места не доходит. Поэтому я обращаюсь к журналистам, к дагестанцам. Мы почти везде создали депутатские посты, «горячую» линию. Любое ваше сообщение о взятке автоматически будет расследовано. Желательно, чтобы они не были анонимными, но они все будут расследованы. Если мы все не подключимся, то изменений не будет. Я не смогу всех проверить самостоятельно. Хотя я собираюсь в ближайшее время наклеить бороду и ночью походить по ресторанам, постам ДПС и посмотреть, что там реально происходит, чем там действительно занимаются. Хотя я и так в этом плане много знаю.
Поэтому образование — это главный двигатель развития Дагестана. Без образования не будет ничего. Тем более, я повторяю, наши люди в этом плане очень качественные.

Вопрос: — В течение месяца Вам удалось посетить несколько районов Северного и Южного Дагестана. Как Вы оцениваете сегодня работу глав муниципалитетов, насколько она эффективна? Какие выводы Вы для себя сделали?

Ответ: — Вы знаете, я для себя сделал один вывод. Как и среди журналистов, среди политиков, так и среди глав муниципалитетов есть разные люди и разный уровень оказываемых населению услуг. Мне не понравились Дербентский, Хасавюртовский, Новолакский, Карабудахкентский районы и т.д. Но есть и другая сторона. Почему я в тот же день не издаю приказ отстранить, арестовать и т.д. Потому что, я это сразу сказал, даю шанс людям. Когда руководители районов получают новую установку, начинают работу по-новому. Я этому даже удивился. Вот в Кизилюрте навели более-менее порядок. Порядок был в Изберге, сейчас там стало ещё лучше. В Махачкале стараются чистить трассы, особенно по которым я езжу и т.д.

Вчера я вызвал одного из глав достаточно крупного района для того, чтобы освободить его от должности. Я потратил на него полчаса. И убедился, что человеку надо дать шанс. Он принёс мне свои планы, объяснил, почему он не мог их реализовать, какие министерства несут за это вину, что он сделал сам. Например, он посадил виноградники, ему было обещано, что будут каналы и вода. Те ведомства, которые должны были сделать это, этого не сделали. Я дал ему полгода, дал соответствующие поручения минэкономики и другим ведомствам.
Приехал в мой родной Тляратинский район. Я главе сказал: «Люди от тебя устали, и ты, наверное, устал от народа, давай я тебе дам что-нибудь в Махачкале». Он расставил целый ряд приоритетов. Чтобы не получилось так, что я приехал в свой родной район только за тем, чтобы главу снять. Я ему дал тоже время до сентября. Вместе с ним согласовал 10 вопросов, 10 пунктов, которые он должен выполнить до сентября.

Я считаю, что просто так выкинуть человека с работы в Дагестане нельзя. Идёт конкретная работа, у меня есть список, каждую неделю я принимаю по 5-6 глав. Недавно я встретился с Саидом Джапаровичем (Амировым — ред.), с которым у меня тоже состоялся полуторачасовой разговор. Тоже есть совместные планы, и кто что должен делать в этом плане. Я активно работаю со всеми. Поручаю правительству работать. По целому ряду вопросов, если вы заметили, в парламенте еженедельно идут слушания. Вопросы, требующие проработки, я отдаю туда.

Обновление будет, но вместе с тем трудно найти человека и поставить, скажем, в Тляратинском районе, многие уехали из района, кадровый потенциал незначителен. Просто так разбрасываться людьми нельзя. Я пришёл к выводу, что уровень работы многих руководителей зависит от установок, которые поступают от вышестоящих органов. И многим из них надо дать шанс поработать в новых условиях.

Вопрос: — Ваша статья «Одинокая могила» вызвала огромный резонанс в республике, в ней Вы высказали озабоченность уровнем воспитания молодёжи, культуры и искусства республики. Эта статья очень бурно обсуждалась. Действительно, наша молодёжь выглядит порой не очень достойно, она потеряла те ценности, которые мы получали от наших родителей. Многие обвинения в адрес нашей молодёжи зачастую бывают обоснованными, речь идёт о поведении в российских городах. Что будет делаться, может, будет программа для возрождения образа дагестанца в нашей стране? Как вернуть того истинного дагестанца, которыми были наши отцы и деды?

Ответ: — Обычно, когда я читаю лекции на подобные темы, я начинаю со слов, что в Древней Греции проводили раскопки и нашли дощечку с надписью – не та пошла молодёжь. Это проблема историческая. Но в данном случае я бы не стал говорить, что наша молодёжь плохая. Она просто оказалась брошенной. Никому никакого дела не было ни до кого. Все занимались собственными деньгами. Никаких идей в обществе не осталось, кроме денег и наслаждения.

Где-то это соответствует тому, о чём нам говорили в буржуазном обществе. На самом деле крупный капитал заинтересован в привлечении наибольшего количества потребителей, и чем меньше думает этот потребитель, тем лучше. Так называемая коммерческая культура направлена на то, чтобы развивать в человеке потребительство. Маркс открыл в своё время закон – каждая удовлетворённая потребность формирует новую. Т.е. это вечная погоня за потребностями. Когда каждый день показывают по телевизору, как один так живёт, какие у него хоромы, зритель ведь тоже живой человек, раз у него не получается законным путём этого добиться, он пытается сделать это разными методами –грабит, посылает флешку, убивает и т.д., и т.п. Молодёжь оказалась в такой среде.

Мои усилия направлены не на то, чтобы сделать уборку, как некоторые думают. Я пытаюсь изменить культурную среду обитания, молодежи прежде всего. Потому что та среда, которая есть, как раз и воспроизводит всё то, о чём вы сказали, – и наркоманию, и проституцию. Это фундаментальная работа по гуманитарному образованию. Поэтому я дал указание министру культуры изменить статус домов культуры и сделать их центрами традиционной культуры народов России.

Я уже неоднократно говорил, что надо возрождать традиционные институты воспитания, уважение младшего к старшему. Если вы заметили, я переделал должность Уполномоченного по правам ребёнка – по материнству, детству и т.д. В ближайшее время с Общественной платой мы проводим форум матерей.

Один большой начальник мне сказал, что на Кавказе патриархально-родовые традиции всё портят. Патриархальные — я не знаю, но Дагестан пока спасает себя тем, что у нас есть семейно-родовые традиции. А там, где семьи нет, – ребёнок на улице. Я сегодня дал поручение провести парламентские слушания по насилию в отношении женщин. Мы мужики, конечно, отвечаем за ях-намус своего рода, но вместе с тем мы сами тоже не всегда такие правильные, начиная с меня. Я тоже люблю жизнь. Надо не забывать, что женщина — это не только жена, прежде всего — мама.
Когда я проводил форум культуры в Москве, я говорил: для того чтобы установить порядок в обществе и нравственность, надо, чтобы мужчина был мужчиной, женщина была женщиной, брат был братом, сын — сыном. Это всё сделано до нас. Так давайте же соблюдать эти отношения. Поэтому роль матери незаменима в семейных отношениях. На ней действительно держится всё. Это не просто фразы. Моя семья, мой род даже, держится на моей жене, на жене моего брата Раджаба, понимаете. Потому что я всё время в делах, приехал, уехал. Хозяйка занимается всеми вопросами. Женщина такая, какой около неё оказался мужчина. Поэтому, когда какой-то мужчина обвиняет женщину, посмотрите на себя, значит, вы не состоялись как мужчина.

Вот у нас говорят, почему в арабских одеждах ходят некоторые, ведь эта одежда — для пустыни. Потому что мы свою одежду перестали носить. У нас есть разная одежда – свадебная, рабочая, для встреч и т.д. У нас вот был митинг против запрета одежды — я сразу сказал: есть Общественная палата, министерства культуры, образования. Садитесь вместе, пригласите религиозных деятелей и вместе определяйте форму одежды. Наши женщины были одними из самых высоконравственных женщин. Это женщины, которые рядом с мужьями и братьями садились на коней и защищали Дагестан. Но наши женщины садились на них, не закрывая лицо, не стесняясь никого. Потому что у неё было чистое лицо. Но если кто хочет ходить в какой- то одежде, вопросов тоже нет. Но не надо навязывать, надо соблюдать нормы и приличия. Я человек светский, но я где-то соблюдаю какие-то традиции.

Вопрос: — Есть ли чиновники, которых вы хотели бы снять, но которые в силу тех или иных обстоятельств остались на своём посту? И, продолжая тему, второй вопрос: не ощущаете ли саботаж со стороны чиновников, которые лишились собственных постов?

Ответ: — Есть чиновники, которые развалили руководимую ими отрасль. Но пока я не снимаю, чтобы не вызывать очень много вопросов. Понимаете, целый ряд людей в Дагестане накопили огромное количество денег. И эти деньги они запускают по разным инстанциям, начиная от Москвы и кончая Тляратой. Огромные деньги. И конечно же, есть, наверное, процентов 10, до которых я пока не добрался. Надо добраться до федеральных структур, которые есть на территории Дагестана. Тоже даны поручения – почему вовремя не выплачивается зарплата, не проводятся санитарно-гигиенические мероприятия, почему нет работ по разведению рыб, почему исчезли биоресурсы и т.д., и т.п.

Я Президенту России говорил, что в федеральных структурах, которые есть в Дагестане, в наибольшей степени развита коррупционная составляющая. Я не взял никого в правительство коррупционным путём. Но у меня в правительстве 20 министров, а там 40 руководителей. Поэтому это очищение тоже предстоит. Потому что невозможно навести порядок в Дагестане, очищая только одну сторону. Это должна быть повсеместная работа.

По правоохранительным структурам я тоже работаю. Один из руководителей правоохранительных структур в ближайшее время будет освобождён. Второго изу­чаем, за третьим наблюдаем. Я не могу в один день снять всех — система должна функционировать. Особенно в этот переходный период правоохранительную систему я оставил специально, пусть работает, чтобы не ослабить эту сферу. Тут всё надо регулировать. Некоторые говорят, вот вы этого оставили. Значит, на это был целый ряд – не одна – причин. Есть люди, которые помогали мне отрабатывать программы. Мне ведь нужны люди, которые знают изнутри ситуацию. Есть такие люди, которые работали, к ним есть вопросы. Вот у некоторых есть вопросы: почему вдруг Хархаров оказался без и.о. Первые два назначения – Ермошкин и он, были назначены без и.о. Это из-за отсутствия у меня практики назначения вице-премьеров. Потому вице-премьеров и министров надо согласовывать с целым рядом структур. Но раз получилось, я оставил это, остальные назначаются исполняющими обязанности. И впоследствии, когда они будут проверены, они избавятся от и.о.
Очень много бывает недостатков в работе. И у меня тоже. Но мы все живые люди, идеального ничего нет, поэтому мы должны немножко прощать их друг другу. Особенно журналисты.

Вопрос: – Наша республика представляется в федеральных СМИ как место, где происходят постоянные КТО, похищения людей. Ещё один ошибочный постулат о том, что ислам и экстремизм — это тождественные понятия. В республике были проделаны первые шаги, встречи по ведению диалога для предотвращения конфликтных ситуаций между представителями различных течений в исламе. Каким Вы видите решение этих проблем?

Ответ: – Я вот выписал, на сайте «Мой Дагестан» один пишет: сами хотят сжульничать, а потом рвут глотки и кричат, что кругом коррупция. Т.е. это один из подходов. И второй есть. Однажды один большой начальник даёт мне слово для тоста и говорит: Рамазан Гаджимурадович любит критиковать правительство, поэтому дадим ему слово… Я ему говорю: для меня плохо любое правительство, в состав которого я не вхожу. Есть и такие люди также. Если он не вошел в состав правительства, то оно плохое. Если вошел, то хорошее. По медиарейтингу глава РД занял 2-е место в стране после Собянина. Это значит, активность наша, которую показывает Дагестан, в другом формате. Но ваш вклад в это тоже есть немножко. Немножко, может быть, Магомедбек (М. Ахмедов – руководитель пресс-службы Президента РД. – ред.) помог, но еще мало кто успел помочь. Вы сами должны формировать федеральное информационное пространство, влияя на него. А как получается? В Москве если хотят что-то у Дагестана, они проявляют доверие к «Черновику». А «Черновик» считает, что все черно, чистого ничего нет. Такой формат тоже нужен, если меня даже жена не всегда хвалит, почему  вы должны меня всегда хвалить? Но пишите не после того, как вам заплатят те, кто накопил денег. А после того, как у вас на сердце нев­моготу стало видеть вот это. Вот ваша позиция. Я с покойным руководителем «Черновика» несколько раз встречались в Москве, и у нас был очень хороший разговор. Это был умный человек, но у него такое было кредо, иначе бы он не самоутвердился в этой сфере. Он рисковал своей жизнью, принес себя в жертву за то, чтобы сказать правду. Это мужество. Без него ни журналист, ни политик не состоятся. Вот я сейчас взял Полномочным представителем Ермошкина Александра Игоревича. Один из грамотных людей, которые умеют работать с федеральными СМИ. Один из тех, кто входил в число лучших менеджеров России. Он формирует эту группу. Чтоб у нас был свой пул, который приезжает в Дагестан.

Включайтесь в эти группы, потому что там вы тоже нужны. В пул Постпредства , который будет, вы там нужны тоже. Вам больше доверяют люди, потому что вы из Дагестана. Я не видел, чтобы кто-то из руководителей проводил пресс-конференцию в Москве. Я собираюсь раз в 2-3 месяца проводить пресс-конференцию. Я собираюсь проводить пресс-конференцию, если дагестанцев обижают где-то. Я выступаю с резким заявлением, если дагестанцы позволяют себе что-то в Москве, Астрахани и т.д. И было бы хорошо, чтобы вы мне помогали, чтобы я освещал эту проблематику на должном уровне.

Второе. Я говорил: если человек – мусульманин, то это уже подозрительно получается. Вот так созданы СМИ. Это даже не российская болезнь, это болезнь в целом. Потому что где-то идет борьба между мусульманами и кем-то, и надо показать, что мусульмане все звери якобы. Но это не так. Современное исламское общество имеет разные характеристики. В том числе среди них есть выдающиеся люди, лауреаты Нобелевской премии. Выдающиеся писатели, поэты, ученые и т.д. Уже нет того исламского мира, который на 94% был в колониальной зависимости. Исламские страны только освободились, и они находятся на этапе антиколониального движения, отголоски остаются. А западные страны по-прежнему хотят их видеть в зависимости от себя и все делают для того, чтобы их стравливать друг с другом. Вот эта политика дошла и до Дагестана. Хотят ослабить дагестанскую умму. Как можно это сделать? Сначала нас пытались противопоставить христианам. Это не получилось. Тогда изнутри начали. Я говорил, что любой верующий (да и неверующий человек) не может убивать другого просто так, если он не защищает Родину и т.д. В каждом человеке есть Бог, и убийство человека — это убийство Бога. Особенно это касается убийства между мусульманами. В Коране сказано об этом. Есть грех, который не смывается никогда. И если мы боремся за чистоту ислама, и если мы мусульмане, почему впадаем в такой грех? И притом осуждаем других. Это Всевышний определит, кто попадет в рай, кто в ад. Это не наша задача. Я считаю, что это антимусульманская акция, антидагестанская акция по натравливанию мусульман друг на друга.

Я выступал на международных конференциях и везде доказывал, что ислам и экстремизм несовместимы. Я даже стараюсь не писать «исламский экстремизм», я обычно пишу «околоисламский», экстремизм используется под исламскими лозунгами. Но нам надо себя тоже очищать. Джихад с чего начинается? С самоочищения! Вот я сегодня провожу работу в Дагестане, это очищение Дагестана. Вот давайте, если мы мусульмане, объединяться. И к христианам обращаюсь, и к иудеям. Чтобы мы могли очистить Дагестан. Но по исламу нужно очень фундаментальную работу провести в системе образования. У нас должен быть один хороший дагестанский университет. Я пытался это сделать и создал в начале 90-х годов гуманитарную академию с получением 2-х дипломов – исламского и высшего гуманитарного образования. Давайте проводить аттестацию преподавателей, которые есть в этих учебных заведениях, аттестацию имамов совместно с муфтиатом. С приглашением известных ученых, знающих ислам и все направления. Нам надо в этом смысле очиститься.

Когда мы встречались с верховным муфтием Сирии, мы поговорили про колониализм, я у него спросил: почему мусульманские страны отсталые? И он сказал, что некоторые мусульмане считают, что круглые сутки надо читать молитвы. Сказано, что левую руку держи на сердце и советуйся с Аллахом, а правой рукой работай. Работать надо. А некоторые молитвой хотят заполнить работу. Так не бывает. Самый большой грех в исламе — это лень. Я часто привожу, что говорили у нас в Дагестане, что не принимается молитва от того аула, где нет мастеров. Потому как нужно работать. И мы все должны быть мастерами в своем деле. А по наитию работать – это очень опасно. Журналисты должны быть профессионалами. Не каждый, кто пишет статьи, является журналистом. Журналист — это мыслитель, аналитик. Я просматриваю все газеты, и там, где есть критическая статья, я сразу пишу на газете министру, премьер-министру поручения. Так что я ваш самый внимательный читатель, соратник, я вижу в вас своих партнеров по возрождению нашего Дагестана.

Вопрос: – Многие республиканские инвестиционные проекты, даже те, которым был придан статус приоритетных, остались на бумаге. Как Вы считаете, какова их дальнейшая судьба? Будет ли проведена ревизия среди них? Если расформировано Агентство инвестиций, то какая структура будет ими заниматься?

Ответ: – Этим занимается Министерство торговли и внешнеэкономических отношений. И второе. В Москве создается центр инновационного проектирования и инвестиций. Человек 15-20 будут в Москве, человек 10-15 – тут. Внутри есть стратегический совет. Я встречался с Грефом, полтора часа у него сидел, и он дал согласие быть председателем совета. 5 числа все правительство вылетает на учебу к Грефу. Всех надо обучать, начиная с министра информации и печати и заканчивая и.о. Президента. Журналистам предлагаю подключиться и учиться тоже.

А целый ряд проектов:  турецкий – скоро открываем завод… По многим проектам будет обязательно проведен полный аудит. По моему анализу, очень мало частных вложений. Или это банки государственные, или это инвестиции из федерального бюджета. Просто так в этой ситуации в Дагестан мало кто будет вкладывать. Я приглашаю Зиявудина Магомедова, Сулеймана Керимова, других дагестанских предпринимателей. Я первым двум сказал: я понимаю, что вы можете зарабатывать больше в несколько раз, если вы эти деньги вложите в Московскую область. И если они идут сюда, они показывают себя патриотами нашей республики. А некоторые пишут, что Абдулатипов чей-то человек. Я был человеком Абдулатиповым, и им остался. В нашем роду никто рабом ни у кого не был. Мы высокогорные горцы, у нас другие обычаи и традиции. Я человек Дагестана, человек Президента Путина, человек Аллаха.

Я не могу вам закрывать глаза, но постарайтесь посмотреть на Дагестан моими глазами. Вы здесь живете. От субъективности уйти вам не удастся. Я пока не проявляю субъективности. Когда немножко поработаю, наверное, тоже буду проявлять, мы же живые люди. Мой призыв — посмотреть другими глазами и подключиться по наведению порядка в республике.

Вопрос: – У нас в республике более 400 промышленных предприятий, около 20 считаются крупными. Очень мало малых предприятий, которых поддерживает государство, и не все они выживают на большом рынке. Будет ли им оказана помощь, чтобы устояли в большой конкурентной борьбе?

Ответ: – Помощь будет оказана. В частности, я проанализировал уровень эффективных банков, которые есть в Дагестане. Поэтому Сбербанку, Россельхозбанку дано задание дать мне полный расписанный план, каким предприятиям они готовы помочь. Если бы деньги доходили до этих предприятий, то многие вопросы можно было бы решить. К нам не приезжали бы люди с Дагэлектроавтомата, Дагдизеля, Кизлярского завода в свое время. Более того, если мы разработаем нормальные, прозрачные бизнес-планы, то по нормальным процентам кредиты готов дать Греф, открыть новую кредитную линию для поощрения деятельности наших предприятий. Я договорился с министром обороны Шойгу, чтобы были военные заказы — не только вооружение, но и обмундирование, обувь и прочее. В течение этой недели будет полная картина, чтобы дать туда заявку. Я поручил Председателю Правительства собрать директоров заводов и с ними поговорить.

Но мой тезис, что тысяча средних и малых предприятий мне важнее, чем 1-2 олигарха — остается. Даже Магомед Шабанов (председатель Комитета по развитию малого и среднего предпринимательств. – ред.) теперь ездит по районам и говорит, что раньше вы просили у нас денег, теперь мы просим вас их взять. Еще скажу, что правительство сформировано, учится и должно нести ответственность за дела в республике. Поэтому как оно начнет эффективно работать, президент уходит на задний план. Правительство и парламент на переднем плане. И успокойте своих читателей, что Абдулатипов в перспективе так много разговаривать не будет.