Россия подарила новую жизнь

По-разному складываются их судьбы. И среди тех, кто вынужден временно покинуть родину, Анна Изотова (на снимке), жительница Луганска. При воспоминании о родном городе у неё меняется выражение лица: «Я всё ещё не могу привыкнуть к мирному ритму большого города, улыбчивым и спокойным лицам махачкалинцев, круглосуточной жизни туристического города, – говорит она. – На душе всё равно тревожно: мои родители, старшая сестра с мужем и двумя детьми остались в Луганске, каждый день рискуют жизнью».

Анна говорит, что сестра с мужем долго дом отстраивали, надеясь, что всё-таки наступит мир. Держались до последнего, чтобы сохранить жильё, да и срываться с насиженного места не решались. И дождались Россию. Но, несмотря на то что союзные силы полностью освободили Луганскую народную республику, украинские военные то и дело обстреливают мирные населённые пункты, социальные, а не военные объекты.

– Спецоперация оказалась решающей для Донбасса, ощутившего перевес сил, почувствовавшего за собой мощную поддержку, – убеждена Анна. – Это трудно объяснить, когда в один миг за твоей спиной как будто вырастают крылья, тебя больше не мучают мысли о том, что произойдёт, если ВСУ, нацбаты зайдут в твой дом и ты снова ощутишь дикий страх. А ведь раньше люди испытывали духовное и физическое насилие, интервенцию фашистского режима, не просто обстреливающего, но оккупировавшего русскоязычные территории, навязывающего насильственную украинизацию в школах, на работе, на улицах наших городов. Тогда мы приняли решение – воевать до конца.

Анна никогда не сможет этого забыть и очень волнуется, когда рассказывает о том, как возникли массовые общественно-политические акции против одиозного руководства, пришедшего после событий на Евромайдане. И протесты местного населения были вызваны неприятием силового антиконституционного характера смены власти на Украине, отказом учитывать интересы значительных групп населения юго-востока, настроенного на сохранение добрых отношений с Россией.

– Каждый на Донбассе понимал, что добром всё это не кончится, – вспоминает собеседница. – И юго-восток никогда не сдастся, не откажется от матушки России. И в скором времени за единичными вспышками протестных акций последуют более серьёзные решения, изменения формы самого государственного устройства, чего не мог допустить киевский режим. Тогда наибольшее количество сторонников федерализации было отмечено в Луганской, Донецкой, Харьковской областях, где мирные протесты переросли в вооружённое противостояние с требованиями самостоятельности регионов. И украинское руководство объявило о начале антитеррористической операции. А уже 12 мая 2014 года в соответствии с результатами состоявшегося референдума о самоопределении Луганской народной республики и на основании декларации о государственном суверенитете была провозглашена её независимость. Но мы сознавали и другое, что это начало большой войны, придётся брать в руки оружие.
Она признаётся, что решение покинуть родину далось с трудом. Поначалу Анна перебралась в Ростов, потому что в Луганске не было работы, но мечтала в душе поскорее вернуться домой. Незримая связь с родиной не давала ни минуты покоя. Постоянно думала о близких, друзьях, страшно переживала за свою землю, которой приходилось выживать, которую вынуждали украинизироваться в самых жестоких проявлениях, тогда как в прежнем русскоязычном регионе люди никогда не чувствовали насильственного влияния одного народа на другой.

– Мы всегда уважали друг друга, не ощущая ничьего превосходства, того, что зовётся шкурным национализмом, что претило народу. С начала противостояния население всё острее начало испытывать отсутствие элементарного порядка, газа, света, неделями не поступала вода. Всё разваливалось на глазах. Я работала в сфере дизайна, и мой скромный бизнес сразу вылетел в трубу. И только со статусом независимой республики, переходом в рублёвую зону, когда появились первые атрибуты российской государственности в ЛНР, начала налаживаться жизнь. Нет, мы не питали никаких иллюзий и понимали, что спецоперация по денацификации – вынужденная мера, что поможет Украине избавиться от националистической скверны, от чувства превосходства одной нации над другой.

Анна напоминает, что ещё раньше Зеленский заявлял, что юго-восток это украинская территория и она должна быть очищена от русскоязычного населения, которое должно убраться в Россию. Это прозвучало как надругательство над теми, кто родился на этой земле, где могилы их предков, над теми, кто подвергся истреблению киевским режимом. И это не военные, а мирные люди, которых на протяжении восьми лет уничтожала украинская власть.

И сегодня, когда в мессенджерах Анна слышит возмущения украинцев в адрес России, она не может понять, почему никого из них не волновало, что на протяжении долгого периода происходило уничтожение юго-востока, и почему мировое сообщество делало вид, что ничего не происходит.

Собеседница замечает, что в спецоперации участвует большое количество дагестанцев: «Эти ребята отдают жизнь за то, чтобы Украина обрела статус не фашистского государства, а страны, где живут в мире и дружбе люди разных национальностей». Сдержанная, она пытается скрыть свои чувства. Но в каждом её слове желание достучаться до тех украинцев, которые, как и она, испытывают чувство стыда за то, что сегодня на их земле командуют националисты-бандеровцы, чужаки, американские дядьки, которым на руку разграбленная, расчленённая Украина. Это порождённое Западом зло, воюющее с Россией, которая борется с однополярным западным миром.

Я спрашиваю, что она думает о будущем Украины, Луганской и Донецкой народных республик. Она отвечает, что не мыслит себя вне российской общности, чётко представляя, что только Россия сумеет дать отпор натовским стервятникам, уберечь уникальную русскую культуру, идентичность.

– Здесь, в Дагестане, в России я чувствую себя своей, здесь всё пропитано интернациональной культурой, дагестанцы говорят на хорошем русском языке, легко, доброжелательно общаются, улыбаются, готовы помочь, поддержать. А когда узнают, что я из Луганска, выражают одобрительное отношение к спецоперации. Это один из самых активных регионов, участвующих в борьбе с неонацистами. И многое воспринимаешь здесь, на Кавказе, сквозь призму того, что зовётся российским духом, той атмосферой, что характерна для людей, мыслящих в унисон с тобой. Это греет душу и сердце, – признаётся собеседница.

У Анны Изотовой нет половинчатой позиции. Она уверена, что спецоперация необходима, чтобы избавиться раз и навсегда от нацистской бесовщины. Часто общаясь с родными, она знает, какая обстановка на родине. И уверена в том, что на нынешнем этапе идёт решающая битва в рамках спецоперации: «Это своего рода Сталинград. И вот когда наступает такая решающая фаза, происходит коренной перелом. Тогда никакой киевский режим ничего не сможет изменить».

Анна анализирует происходящие на Украине события как человек, знающий цену киевскому режиму. Многое пережив, судит о происходящем с позиции человека, изнутри испытавшего на себе ужасы войны, потерю близких. По её мнению, хотя украинские силы и провели массовую мобилизацию, но Россия вместе с союзниками наносит существенный урон ВСУ, что уже, можно сказать, надломило боевой дух защитников фашизма. И с ней трудно не согласиться.

Она цитирует Президента России Владимира Путина, заявившего, что «мы всерьёз пока ничего ещё не начали». И напоминает о наличии огромного контингента добровольцев, резервистов, которые полны решимости одержать победу, взяв Киев, Одессу, Львов, где сосредоточены главные идеологические силы противника, где зреют антирусские настроения, откуда идёт посыл отправлять украинских мальчишек умирать не за родину, а по указке США.

Она уверена, что победа над современным фашизмом не просто ожидаема, она перед глазами. И сознание умных, политически зрелых украинцев должно прийти к мысли о том, что будущее Украины связано не с США, а с Россией, об этом свидетельствует многовековая история Руси. И Украина должна оставаться не анти-Россией, а полноценной державой в составе многонационального государства.

Прощаясь, мы поинтересовались у Анны, планирует ли она вернуться в Луганск или останется в Дагестане. «У меня здесь дизайнерское бюро, приходит много людей, с которыми я сдружилась. Но по возвращении в Луганск не забуду тепло дагестанцев, окруживших меня вниманием и заботой», – говорит девушка.