«В чужом краю, завоевав победу, Останусь жив и я к тебе приеду…»

Письма с фронта… Сколько было их треугольников надежды. Обожжённые войной треугольники, пропахшие порохом строки дышат историей тех страшных дней. Эти письма, дошедшие до нас сквозь время, это непридуманная история наших дедов, нашей страны, переданная нам в письмах. Многие написанные ими слова оказались последними. Многие не увидели Дня Победы, но сделали все, чтобы он состоялся. Эти письма солдат помогают нам понять, как выжил, выстоял, победил в этой страшной войне советский народ.
Когда берешь в руки письма, читаешь их одно за другим, невольно на глаза наворачиваются слезы: эти строки не могут не трогать. И человек, написавший письмо, точно становится для тебя родным. Вместе с ним ты переживаешь, ждешь ответа от родных, вместе с ним слушаешь свист пуль, сидишь в окопах… Только ты знаешь, что все это не напрасно, что война закончится и они выстоят, а он верил и приближал этот день Победы! Мы продолжаем совместный с Национальным музеем РД им. А. Тахо-Годи проект «Письма с фронта». Сегодня мы расскажем о молодом бойце Николае Власове.

– Молодой боец и поэт Николай Власов, писавший под псевдонимом Николай Веди, родился и вырос в Махачкале. Осенью 1941 года он добровольно ушел на фронт и прошел боевой путь до Берлина. Об этом мы узнаем из его писем маме и папе, – рассказывает научный сотрудник фонда «Фото и документы» Диана Омарова. – Он был награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Умер от боевых ран в московском госпитале в апреле 1948 года в возрасте 28 лет. В фонд музея научному сотруднику Валентине Макаровой документы поэта были переданы его родителями. У нас хранятся 230 его писем, фотографии, дневники.

27.05.1945 г.

Милая мама! Получил Ваше письмо от 4-го. Вот вы и дождались, дошел я до Берлина. В боях за Берлин получил награду, война кончилась. Теперь бы домой поскорей. Вообще-то сейчас мне хорошо – повысили меня на должности – стал я химинструктором – и чувствую себя лучше, чем, наверное, генерал какой-нибудь, но все же меня тянет домой, в общество, к работе, хочется немного пожить, хотя молодость моя прошла – не видел я ее за учебой, а тут еще война – и молодости не видел и не увижу уж. И здоровье не то, и энергии той нет и чувств. Ну да, я знаю, значит судьба была наша такая. Послал я папе посылку, дойдут ли – крадут, говорят, их здорово. Послал я черный пиджак, пальто, туфли 44 № и на рубашку материи клетчатой.
Вернусь домой, уж сошьете, оденьте сыночка, не все на других шить. Для меня и из этого лучше сошьете, не правда ли?
От Солдатова из Москвы получил письмо, от 14-го мая писал. Тоже радуется, что война кончилась, может, Рашид где найдется. Папу поберегите, вообще друг друга берегите, приеду уж, устроюсь со своей жизнью, и всем со мной будет легче. Знаю, папа здорово для меня поработал, он мне как-то писал, как он рассортировал письма. Из присланных стихов собрал и держит в порядке мой архив. Я бы его крепко, крепко расцеловал за это, с этой работой мне самому бы было трудно управиться (правда, я ленив), а он все это сделал, теперь и мне будет, когда потребуется, легче найти эти мои же материалы для более серьезной работы. Только придется ли? Только вот мечтаю, что скоро вернусь домой. Ну, пока, ваш сын Николай.

1945

Милая мама! Посылаю Вам фотографию, где Вы видите и меня во всей красе. Папа все хотел меня видеть во весь рост – солдатских обмотков что ли никогда не видел! Торопился, даже как следует не заправился. Вот в таком виде и воюю, на днях очевидно опять прочтете (может быть, даже завтра) приказ Сталина о нас при взятии города. Второй день уже вышибаем проклятого немца. Ленивый я стал, даже пополнел сильно – глаз не видно. Получили ли вы посылку? Пишите. Ну, пока, я вас целую обоих, ваш сын Николай. Маму поздравляю с женским праздником 8 марта!

Уважаемый товарищ Гасанов!

В настоящее время я работаю (в перерывах между боями) над новой музыкальной фронтовой пьесой (фронтовиадой) «Наступление», одним из главных действующих лиц которой является дагестанец, парторг артиллерийской батареи Азиз Абдулаев (смотр. газ. «Советский артиллерист» за 14 декабря, где напечатан отрывок из моей поэмы «Канонир Азиз Абдулаев». В пьесе «Наступление» образ Азиза Абдулаева — собирательный образ, в котором я обобщаю лучшие качества сыновей Дагестана, проявленные ими в боях за Родину в годы Отечественной войны, приуроченной к последнему удару Красной Армии по вооруженным силам Германии. «Наступление» — это последняя битва и окончательная победа Красной Армии. Пьеса начинается сценой встречи боевых друзей перед последним наступлением в полуразрушенном доме в трех-четырех километрах от передовых траншей на участке фронта, где наносится решающий удар. Уже получены боевые задачи, каждый знает свое место в завтрашнем наступлении, которому предшествовало столько главных побед, столько грозных битв и сражений, участниками которых на разных участках были боевые друзья. Собрались сегодня вместе, чтобы завтра нанести решающий удар…

От редактора:
стихи Николая Власова печатались 10 лет назад, в одном из первых номеров «Горцев». Этот обгоревший в бою блокнот притягивает к себе внимание любого человека, который к нему прикасается. Сохранившиеся фронтовые стихотворения Н. Власова (Веди) вошли в сборник стихов, выпущенный в Москве издательством «Молодая гвардия» в 1954 г.
Моё знакомство с ним произошло в 2001 году во время работы в Дагестанском объединённом историко-архитектурном музее (ныне Национальном музее Республики Дагестан). Малика Курбанова увидела этот блокнот в музее в этом году. Наши чувства оказались сходными с разницей в десятилетия.

Стихи из фронтового блокнота

Письмо подруге

Чтобы счастливо жить после боя
И с тобой чтобы встретиться вновь,
Отправляем на дно мы морское
За Тамань ненавистных врагов.
У пролива в песках залегли мы:
Где-то сзади бушует гроза…
И от злости, и от едкого дыма
На глазах набегает слеза.
Но прислушавшись к злобному лязгу,
Я ловлю каждый шорох и звук,
За твою незабытую ласку,
За пожатья трепещущих рук…
Уж не шум ли морского прибоя,
Черноморская злая волна
Убаюкает смерть после боя
И мой труп обласкает луна?

Октябрь 1943 г.

Год 1945-й

Три с лишним года в битвах
Не прошли напрасно,
Победами отгрохотал
Сорок четвертый год –
Опять вся Родина
Свободна и прекрасна,
Ещё мощнее стал
Советский исполин – народ.

Сегодня мы идём
По вражескому следу,
Полтысячи километров –
И мы войдем в Берлин.
Год сорок пятый –
Наше торжество, Победа,
Идет, гремя разрывами
Снарядов, бомб и мин.

Вперед товарищ фронтовик!
Мы в сорок пятом
Салютом скажем первые:
«Окончена война!».
Покончим навсегда
С фашизмом мы проклятым –
С победным годом
Поздравляет нас страна!

Январь 1945 г.

* * *
Перед наступлением
Разнервничался злобный враг,
Предвидя наше наступленье,
Весь день он ждал больших атак
И был готов уже к сраженьям.
Но на высотках ни души!
В ночном бою занял высоты,
В траншеи, в щели, в блиндажи
Укрылись штурмовые роты
В сырой блиндаж залез и я,
И задремал над пулеметом…
Вокруг плясала толчея
Артиллерийского налета.
И с грохотом носилась смерть,
Окутанная черным дымом –
Лохматым зверем рвалась в дверь
И проносилась снова мимо.

Моя мечта

Я был в бою лицом к лицу со смертью,
Когда в почтовом голубом конверте
Ко мне явилась ты на маленьком портрете
И ласковым приветом взглянула на меня…
Тебя взволнованный, черты запоминая,
Портретом очарованный я мысленно обнял.
Тебя, мечта моя, храню, не забываю,
Смотрю и вспоминаю на рубеже огня.

В чужом краю, завоевав победу,
Останусь жив и я к тебе приеду –
Ты мне, мечта моя, дороже всех на свете:
На маленьком портрете ты символ красоты.
Улыбкой нежною и девичьим задором,
Невинным милым взором меня пленила ты…
Дорогой снежною иду и побеждаю,
Иду и твердо знаю: меня, бойца, ждешь ты!

Думы поэта

Меня Кавказ растил и холил,
Потом Москва и Ленинград…
Мне говорили еще в школе,
Что будто я бываю не рад.
Не потому ли я простужен,
Что принимал вот этот яд?…
Ответ?
К чему…
Он мне не нужен.
Пусть жизнь бурлит смолой в котле,
Но лучше жить и зябнуть в стуже,
Чем прозябать, живя в тепле.

Пусть будет труд мой не по нраву
Тому, кто стар не по годам,
Я жизнь свою, свой труд за славу,
За счастье Родины отдам!

И пусть хоть все меня забудут:
На то и жизнь: кому чего…
А я поэт – им был и буду…
Мне жаль конечно, но кого?…
Ответ?
К чему…
Он вам не нужен –
Вам все равно, где Колизей,
А мне всего другого хуже –
Остаться в жизни без друзей.

Октябрь 1941 г.

Мой Дагестан

Опять мой берег…
Мой Кавказ
Громадой встал передо мною –
Я уходил,
Но каждый раз
Я возвращался вновь домой…
Домой –
В теснины синих скал,
Где коршун кружит надо мной.
Я уходил,
друзей искал
И возвращался вновь домой…
Домой, где утром тишь долин,
Как нежный взор, волнует кровь;
Я уходил всегда один,
Один и возвращался вновь…

О, богатырь, мой Дагестан!
Стряхни туман с гранитных плеч
И, выпрямив свой гордый стан,
Вручи мне твой победный меч.
Сегодня я пришел за ним,
Как сын единственный к отцу –
Пока врага не победим,
В боях с мечом дружить бойцу.
Ты слышишь грохот над Москвой,
Ты видишь кровь глубоких ран…
Вручи мне меч победный твой,
О, богатырь, мой Дагестан!

Декабрь 1943 г.

Артиллеристы

Пушки дышат огнем –
Мы на Запад идем,
Мы прошли площадями Варшавы.
И сегодня, друзья,
Не зажечь нам нельзя
О большой боевой нашей славе.
Как в небе звездном ночами грозном
Свистят снаряды наших пушек,
Чтобы над Родиной сияло солнце,
Краснознаменцы
Все дзоты и доты врага разрушат.
Нашим славным войскам –
Пехотинцам бойцам
И советским героям танкистам
В грозных схватках с врагом
Ураганным огнем
Мы дорогу на Запад расчистим.

Письмо в тайгу

Я с Кубани пишу, дорогая,
Вспоминая улыбку твою…
Далеко от сурового края
Я с Кубанью сроднился в бою.
Далеко от сурового края
Бой за боем даем мы врагу…
Не забыл я тебя, дорогая,
Не забыл и родную тайгу.
Не тебя ли тайга воспитала,
Не в тайге-ль полюбил я тебя?
Не меня ли в тайге ты ласкала
и назвала ребенком любя.
Не меня ли в тайге ты ласкала,
Называла любимым своим,
И головку к груди принимала,
Доверяясь объятьям моим.
А теперь, говорят, я жестокий,
Говорят, беспощаден в бою, –
Мне ль забыть край суровый, далекий
И невинную ласку твою;
Мне ль забыть край суровый, далекий,
И тебя я забыть не смогу:
Не любовь ли во мне к синеокой
Поселила ненависть к врагу.
Жаждой мести Кубань вся клокочет,
Вспоминая улыбку твою,
Не твои ли синие очи
Вижу в каждом кровавом бою?
Вспоминая синие очи,
Когда ночью в разведку хожу,
Про кубанские степи и ночи,
Когда встретимся, я расскажу!