Всемирный день поэзии

Адам Ахматукаев, поэт, переводчик / г. Грозный

Понял ты

Все хлопотуньи-ласточки в труде –
Пищат их дети в новеньком гнезде.

Одна забота нынче у отцов —
Как накормить беспомощных птенцов.

Я от гнезда не отрываю взгляд.
А мысли, словно ласточки, летят

В те времена, где вьется счастья нить,
Где дети просят только накормить…

* * *
Ночь осеняется лунной строкой.
Снова я болен ночною тоской.

Утром холодным вмещает едва
Грустные мысли моя голова.

Душу, как видно, от главных тревог
Я этой ночью не уберег.

«Мама, неужто весь мир пропадет?»
– Злому вопросу – не месяц, не год.

В детские сны не прокралась беда –
Сказкой ответила мама тогда.

Но через много несказочных лет
Мама дала настоящий ответ:

«Если отца потеряешь, сынок, –
Поводыря на любой из дорог,

Если останешься ты без меня,
Без моих слез, что в дороге хранят,

Утром холодным от этих невзгод
Небо расплачется, мир пропадет…».

С этой поры начал я замечать:
Близится то, что пророчила мать.

И по земле непростые пути
Мне без печали уже не пройти.

Ночь осеняется лунной строкой.
Снова я болен ночною тоской.

Утром холодным вмещает едва
Грустные мысли моя голова.

УШЁЛ

Памяти Юши Цуева

Дурная весть по радио пришла –
Услышал о себе глава села,

Что на рабочем месте нынче он
Разбойниками дерзкими сражен.

– О, чья же это подлая брехня
Похоронить осмелилась меня? —

Невесело шутил глава села.
А на душе, как опухоль, росла

Тревога: «Случай? Или неспроста
Врагу войны подведена черта?».

…Он шел селом, предчувствуя исход:
Живым домой сегодня не придет.

ПОДАЛЬШЕ ОТ ВОЙНЫ

Надежд на исцеленье больше нет,
Когда болезнь смертельная – война.
На мирный город катится волна,
А все живое – из него в ответ.

Больница даже опустела вмиг,
Когда беда повисла у ворот.
Сын, уходи! Да не прервется род!
Кричит-хрипит беспомощный старик.

Зачем? Не бойся! Здесь не фронт, а тыл!
С народом не воюет власть, отец!
Хлестнул по стеклам огненный свинец,
И ласкового сына – след простыл.

Пройдут ли времена кровавых бед?
Придет ли время страшного суда?
И сыну, изменившему тогда,
Найдется оправданье или нет?

ПРИЗНАЮСЬ, СУДЬБА

Жил-поживал я беззаботным малым.
Ну, что возьмешь с веселого юнца!
Нашкодив, я пытался через маму
Смягчить порой сурового отца.

Не думал, не гадал, что завтра горе
Судьбы изнанку вдруг покажет мне,
Что с мамою вдвоем в житейском море
Когда-нибудь окажемся на дне.

Но каждым своим шагом, каждым словом
Мать памяти отца была верна,
Пока ее очаг под отчим кровом
Не погасила времени волна.

Я помню все: и счастье, и невзгоды.
Сын повзрослел. Но не об этом речь.
Дано ль судьбою пламень путеводный
Мне в очаге родительском зажечь?

Переводы Юрия Щербакова

ЗАЧИСТКА

Громко окрикнет, гортанно,
Он – и поманит стволом.
Мог бы убить невозбранно,
Но в этот раз повезло.

Выйдет к тебе из засады,
Спросит, получит ответ.
Видно, что думает: надо
Шлепнуть тебя… или нет.

То, под хмельком покуражась,
Все же позволит: дыши.
Но автомат не разряжен:
Что там за вес у души?

Рация пискнет – и звонко
В ней прозвучит позывной:
«Все прочесали гребенкой,
В общем, зачистке – отбой!».

Смерть в этот раз лишь дохнула.
Все же молитва – как стон…
Рядом с тобой – переулок
Не избежал похорон.

Перевод Юрия Гладкевича

Миясат Муслимова, публицист, поэт, переводчик / г. Махачкала

Предчувствие

Теснины скал и пропасти ущелий
В воронку небо втягивают. Дым
Плывёт над цепью горных ожерелий,
Их укрывая саваном седым.

Какая тишина – как перед взрывом…
Нет ни души… Покинутый Кавказ?
В смятеньи травы, в ярости обрывы –
И в гневе камни, словно ждут приказ.

Так посыпают пеплом злую участь,
Но что тому причиной, отчий дом?
Твоей тоской и горечью измучась,
В плену воспоминаний о былом,

О дне сегодняшнем, – я поняла не сразу,
В чём тишины израненной ответ:
Ни в городах, ни в сёлах на Кавказе –
Нигде нет горцев и кавказцев нет.

Где юноши, рождённые для славы?
Где львиный дух? Где гордые сердца,
Рождённые природой величавой
И замыслом великого Творца?

Где верность духу предков и отцов?
Где рыцарство, хранимое Кавказом?
Где дух огня и разум мудрецов,
Где сыновья, куда исчезли разом?

…Что вечности ответить? Не понять,
Как рвут сегодня цепь тысячелетий.
Кавказ ушёл в Аравию менять
Свою свободу на чужие сети.

Он отказался от своих корней,
Породу рыцарей меняя на гаремы:
То ли араб изнеженных кровей,
То ли безродный сын и раб измены.

Намеренья благие в ад ведут –
Создатель спросит: «Создал вас иными»,
И горы ждут, предчувствуя беду, –
Мы живы до тех пор, пока мы с вами.

Магомед Насрулаев, поэт / г. Махачкала

Посвящение реке

Родилась река – сразу в плач.
Имя вытесал отец на камне.
Стал поток неистов и горяч –
Сызмала любил я эти капли!
…Там, где имя, нынче мох –
Не пыль.
Конь-игрушка поскакать
не может.
И, свирель меняя на костыль,
Скоро жизнь исканья
Подытожит.
Вот и я спешу к своей реке
Сквозь ущелья – по подсказке горца
Зажимаю капельки в руке
От лучей безжалостного солнца.
Я устал низинами блуждать:
Мне опять к истоку –
Вверх и вспять!

Максим Замшев, писатель, главный редактор «Литературной газеты» / г. Москва

* * *
Мне кажется, что люстры видят нас,
Особенно когда потухнут лампы.
Все наши непотребства и таланты
Не скрыть от их неразделённых глаз.
Мне кажется, что люстры слышат нас,
Когда мы замолкаем отрешённо,
Не в силах разрешить вопрос решённый,
Им жалко нас в сей безнадёжный час.
Мне кажется, что люстры помнят нас,
Особенно когда себя не помним,
От внутренних своих сгораем молний
И бьёмся головой в небес каркас.
Мне кажется, что люстры чуют нас,
Когда мы их разбили или сняли,
Они о стороне другой медали
Раздумывают всякий новый раз.
Мне кажется, что люстры любят нас,
Особенно когда мы зло и пьяно
Не любим их отъявленно и рьяно,
И гасим свет. И сновиденья в пляс
Пускаем там, где нас по именам
Никто не знает, и не надо нам
Ни объяснений, ни синиц в руке.
Остался только крюк на потолке.
Сюжетов нынче много на Руси!
Под потолком попробуй повиси.

* * *
Сколько мне жизни оставить на чай,
Жизни пропащей и сладкой?
Стулья пустые скрипят по ночам,
Чувствуют, что-то неладно.

Греются чувства на утлом огне,
Но разгореться не в силах.
Ты не останешься даже во сне,
в небе останешься синем.

Там, где тебя разглядеть не дадут
Хищные птицы разлуки.
Там, где тебя навсегда уведут
Ангелов нежные руки.

И никому не придётся помочь,
Просто не хватит пространства.
Белая скатерть и чёрная ночь,
Символы непостоянства.

* * *
Который год, который снег,
И всё одно.
Нечеловечьих чувств разбег,
Фонарь, окно.
Ветра свирепые с реки
По стёклам бьют.
Полы блестят и потолки,
И люди пьют.
Пьют самогон и самопал,
Жрут пироги.
А, Рим единственный пропал
Назло другим.
Слова морозные крепки,
Им жить – зимой.
Дороги, песни, дураки
Зовут домой.
Меж небом и землёю щель, –
Смотри на свет.
Движение важней, чем цель,
А цели нет.
Есть только мир, есть только Рим,
И мы при нём.
Мы ничего не повторим
И не начнём.
Который снег, который год –
Мой мир трещит,
Я жду, когда же мой народ
Возьмёт на щит.

Ибрагим Ибрагимов, преподаватель / г. Махачкала

Дагестан

Дагестан!
Из глубины веков,
Распустив листья, ты растёшь во мне,
Моя любовь –
Это твои плоды
Оживших соков, текущих из тьмы.

Я чувствую –
Дрожит моя струна –
Из тысячелетий пронзает сердце боль.
И по артериям
Плывут ко мне души
Далёких предков, бессмертных творцов.

И я живу.
Воскресаю вновь.
Из тепла веры восстаёт душа –
Твоя душа, Великий Дагестан.

Ты будешь!
И пребудешь вечно.
Пока в твоих детях течёт твоя кровь.
Пока в их душах – одна к тебе любовь.
Пока их пленяют твоя земля и небо.

Дагестан!
Какая тайна звуков
В слове одном.