Противодействие реальное и мнимое

Вот, кажется, даже выделенные на противодействие террору многомиллионные бюджеты не в состоянии одномоментно удалять экстремистские контенты, сменяющие со скоростью света бесконечные видеосюжеты, ролики, зараженные вирусом внушения, от которого сносит крышу даже у тех, кто трезво оценивает вредоносность идей экстремизма, направленность конструкций тех же цветных революций. В ход идут всевозможные контенты, рассчитанные на различные возрастные группы, включая безжалостные компьютерные игры, смертоносные детские программы типа «Синий кит».

Так возможно ли справиться с эпидемией нового века? И можно ли предположить прежний сценарный ход развития событий на Кавказе, разгар которых пришелся на 90-е и приобрел затяжной характер, растянувшийся на десятилетия. Об этом мы беседуем с постоянным автором «Дагестанской правды», доктором философских наук, профессором ДГУ Мухтаром Яхьяевым.

– Мухтар Яхьяевич, можно ли быть убежденным в том, что мы преодолели опасный барьер? Или, учитывая, что основной поток сирийских джихадистов хлынул в регионы, где токсичная среда способствует возможному росту террористических групп, «спящих» ячеек, мы должны быть наготове? Речь идет о тех дагестанцах, кто, попав в ряды запрещенной в нашей стране организации ИГИЛ, вернулся на родину и является мощным мобилизационным фактором по обработке сознания.

– Если для характеристики социально-политической ситуации, сложившейся в нашем обществе на сегодняшний день, использовать образ «бега с препятствиями», то очевидно, что один из барьеров мы преодолели и движемся по относительно ровной плоскости. А впереди перед нами маячит немало еще более труднопреодолимых барьеров. Экстремизм и терроризм как механизмы реализации международной политики на протяжении нескольких последних десятилетий культивировались заинтересованными в них силами вовсе не для того, чтобы отказываться от них после первого же срыва. А России удалось сорвать далеко идущие планы спонсоров международного терроризма сперва на собственной территории, в частности Северном Кавказе, а потом и в Сирийской Арабской Республике. Но эти механизмы ох как нужны тем влиятельным политическим субъектам, которые пестовали их, применяя в Югославии, Афганистане, Ираке, Ливии, Судане, Сомали, Сирии и т.д. И можно не сомневаться в том, что несколько притухший пожар джихадизма вновь вспыхнет в каком-либо регионе мира.

Почему джихадизма? Да потому, что социальная среда, где распространены эти идеи, является сегодня быстро возгораемой почвой, наиболее благодатной для провокаторов экстремизма и терроризма. В том числе и в нашем Отечестве. Поэтому нам всем и нужна системная, целенаправленная работа по адаптации тех, кто прошел огонь войны, по разным причинам оказавшись на поле брани, вернулся на Родину и пытается привыкнуть к мирной жизни. Возможно ли их обратное вхождение в террористические группы, деструктивное воздействие на сознание людей из их окружения? Вполне возможно и, по моему мнению, более вероятно, чем их адаптация к мирной жизни. И это по той простой причине, что сложившиеся в нашем обществе социально-экономические условия не столько способствуют формированию реальных возможностей адаптации бывших боевиков к мирной жизни, сколько выталкивают еще и некоторых наших соотечественников, особенно молодежь, в маргинальные социальные группы, из которых они вербуются в «спящие» пока еще террористические группировки.

– Что, по-вашему, должно стать главной идеей в борьбе с двумя взаимосвязанными факторами – терроризмом и уходом молодежи от традиционных ценностей, ее психологического отрыва от дагестанской ментальности, устоев, обычаев? Ведь именно ломка сознания создает предпосылки для идеологической обработки молодого поколения, в которой проигрывает государство, так и не решившее основную задачу – мотивацию к национальной идее, скрепы которой и должны цементировать традиционное государство.

– Главное в борьбе с терроризмом может быть только вовлечение людей в конструктивные формы социальной деятельности, где они не только могут обеспечить себе и своим близким достойное существование, но и удовлетворить многообразные интересы, проявить свои способности, стать гармонично развитыми личностями. Упование на возрождение традиционных ценностей мало чем поможет в решении проблем технотронного информационного общества, общества знания. Доминирующее значение как для сохранения дагестанского общества, его культуры, так и для самореализации личности в социально приемлемых формах имеют новации, а не традиции. Наша традиционная культура, обычаи, ментальность – они сегодня преимущественно на сцене, в музее, в быту, еще больше в нашей генной памяти, чем в повседневной реальности, нашем поведении. А предпосылки для идеологической обработки молодого поколения создаются не нашей оторванностью от традиционной культуры (на то она и традиционная), а именно инновационная культура теснит традиции и обычаи. Психологическая восприимчивость к экстремистской идеологии формируется обществом социальной несправедливости, когда сыто живут вор и хапуга, а человек труда не в состоянии даже свести концы с концами, когда имущественное расслоение общества получило такое социальное закрепление, что одной ограниченной группе людей можно все, а массам не на что рассчитывать даже в иллюзиях, когда реально утвердилась такая правовая система, что закон жестко карает того, кто унес из магазина булочку, а те, кто украл у государства миллионы, почивают на лаврах. И еще многое другое.

– А какой эффект дает, с вашей точки зрения, проведение всевозможных форумов по антитеррору, борьбе с экстремизмом, терроризмом? Каков коэффициент их полезного действия? Это конкретные программы по противодействию, опыт, возможность выработки действенных механизмов, способствующих так же оперативно срабатывать в ответ, как и предпринимающие мозговой штурм идеологи войны без правил, опережая власть, вбрасывая возможные сотни, тысячи
контентов, срабатывающих, как сверхзвук, за которым невозможно угнаться? Или это все же возможность выпустить пар?

– Если можно было бы с помощью конференций, форумов, симпозиумов, совещаний, слетов решить проблему противодействия идеологии экстремизма и терроризма, то от этого негатива давно у нас остались бы одни воспоминания. Их так много проводится, притом с однотипной тематической направленностью на всех уровнях власти и гражданского общества, что я как один из их организаторов и участников уже на протяжении нескольких десятилетий сегодня могу утверждать, что они вносят крайне малую лепту в предупреждение экстремизма и терроризма. Почему? Да потому, что они, как правило, проводятся в одних и тех же аудиториях, в которых можно видеть одни и те же лица — как организаторов, участников, так и слушателей. Информация о них редко выходит за пределы этих аудиторий, содержание проходящих там дискуссий, решений, рекомендаций редко гуляет по просторам Интернета, в социальных сетях. Если их там и обсуждают, то только те же самые организаторы или участники.

Иначе говоря, КПД многообразных форумов, к сожалению, невысок, и он неуклонно стремится к нулю. Однако из этого вовсе не следует, что они абсолютно бесполезны. Нет, они важны и нужны, ибо на них прорабатываются и апробируются достижения теоретической мысли в области антитеррора, налаживаются контакты между теми, кто активно проявляет себя в этой сфере, происходит обмен опытом, намечаются перспективные направления работы.

Минимальная эффективность форумов и симпозиумов детерминирована тем, что одними только средствами науки, образования, просвещения, пропаганды не преодолеваются такие деструктивные феномены, как радикализм, экстремизм, фанатизм, терроризм. Их преодоление – долгосрочная проблема, которая может быть решена прежде всего путем осуществления целого комплекса мер социально-экономического, политико-правового, социокультурного, духовно-нравственного порядков. Дело в том, что при возможностях современных СМИ и СМК вбросить определенный вирус, вызывающий конкретную «социальную эпидемию», в нашем случае эпидемию экстремизма и терроризма, не представляет никакого труда. А вот оздоровить зараженный социальный организм только лишь вербальным осуждением этого самого вируса или его распространителей в принципе невозможно. Для этого нужно коренным образом реформировать само общество, сделать его невосприимчивым и к этой заразе, и к другим подобным возбудителям «социальных инфекций».

Именно поэтому я вот уже два десятилетия не перестаю в своих научных разработках, публичных докладах и лекциях повторять мысль о необходимости гуманизации современного общества путем последовательного проведения социально ориентированных рыночных реформ, преодолевающих ужасающее расслоение дагестанского общества, превращающего в маргинальные социальные слои большие группы людей, ранее занятые достойным трудом. Еще хуже, когда в процесс маргинализации оказываются втянутыми некоторые молодые люди сразу же после окончания школы, ссуза или вуза. Вот так у нас формируется социальная среда, где неизбежно паразитируют экстремизм и терроризм, и не так важно, происходит ли подобное в форме джихадизма, расизма, нацизма или в какой-то иной форме.