Путин: «У них нет ни дома, ни племени, ни национальности…»

Урок оказался горьким. Он выявил просчеты, политическую беспечность, отсутствие принципиальной позиции в отношении религиозного экстремизма, что в конечном итоге привело к серьезным испытаниям в сфере геополитических интересов мировых держав.

Муху Алиев, тогда председатель Народного Собрания РД, выступая на очередной сессии парламента отмечал, что «…Россия оказалась зажатой между Североатлантической и Тихоокеанской цивилизациями, но ещё большей угрозой для России является попытка разделить её по конфессиональному признаку».

По мнению дагестанского политолога В.Гусейнова, «чеченская» политика Запада представляла собой органическую часть общей политики на Северном Кавказе, с одной стороны, и выступала как общая политика на российском направлении – с другой. Такая политическая диспозиция, являясь составной частью геополитических и геостратегических планов США и их союзников, преследовала своей целью ослабить позиции России на региональном и глобальном уровнях. В дальнейшем предполагалось создание дополнительных рычагов давления на Россию для уступок в отдельно взятых важных вопросах, таких как контроль над вооружениями, экономическая политика, союз с Белоруссией и других.

В период военных действий против бандформирований, вторгшихся в Дагестан в августе-сентябре 1999 г., через погрантерритории Грузии и Азербайджана переправлялось оружие, подкрепление наёмниками. Тогда Грузия и Азербайджан запретили на своих территориях размещение частей российских пограничников и тем самым усложнили ситуацию для себя и для соседних республик, поправ исторические связи с Россией.

Чеченские сепаратисты, развязавшие войну в Дагестане, преследовали определённые геополитические цели в отношении нашей республики, поскольку Дагестан занимал особое место в северокавказском регионе. И это было понятно. В географическом отношении наша республика ближе других расположена к крупнейшим странам исламского мира, имеет выход к Каспийскому морю и нефтяному шельфу, на международные транспортные коммуникации. Понимая это, руководство Чечни для удержания власти и получения международного признания была заинтересована в отрыве от России. Отсюда планы на вторжение в Дагестан, в труднодоступные районы.

К войне агрессоры готовились тщательно — в течение 1,5-2 лет. На территории Дагестана были возведены оборонительные сооружения, в селениях Карамахи, Чабанмахи построены военные склады, куда завозилось оружие, вербовалось местное население. После вторжения чеченские сепаратисты планировали на основе решения религиозных лидеров, так называемой мусульманской Шуры, «добровольно» присоединить к Чечне Дагестан и создать государство с шариатской формой правления. Но при этом они не ограничивались определенными целями, стремясь продвигаться дальше, к созданию единого кавказского государства из Чечни, Дагестана, Ингушетии и Калмыкии, на основе которого станет возможным создание так называемой «Кавказской конфедерации» с участием других северокавказских республик и стран Закавказья.

Идеологической платформой геостратегических устремлений мировых держав и чеченских сепаратистов в отношении Дагестана был избран ваххабизм. Его финансирование на Северном Кавказе осуществлялось с помощью религиозной благотворительной организации «Живое наследие ислама» со штаб-квартирой в Кувейте, благотворительных организаций Саудовской Аравии «Саар Фаундейшн», «Спасение» («Аль Игаса»), представительства международного благотворительного фонда «Беневоленс», благотворительных фондов «Аль-Хайрия» (Судан) и «Катар» (государство Катар), международной исламской организации «Таблиг» (Пакистан).

Свободный доступ из-за рубежа проповедников и миссионеров, призывавших к необходимости возрождения ислама среди россиян и предпринимавших усилия по вовлечению мусульман в сферу своего идеологического и политического влияния, стало возможным с открытием границ России после 1991 года. Поддавшись экстремистской пропаганде, определённая часть дагестанской молодёжи начала пополнять зарубежные исламские учебные заведения, где усвоение ислама шло в условиях противоборства «чистых» и «неверных». По оценке постоянного представителя Министерства иностранных дел РФ в Махачкале в 1998 г. Б.Бекмурзаева событий конца 90-х годов в Дагестане, свободные от заботы о безопасности республики международные религиозные организации, особенно ваххабитов, превратились в канал активной международной подрывной деятельности Кавказа.

Недооценка степени опасности проявлений религиозного сепаратизма привела к тому, что представители ваххабитов, создав незаконные вооружённые формирования, перешли к агрессивным действиям против работников милиции, военнослужащих, органов власти и местных жителей. Об этом свидетельствуют факты погрома здания Карамахинского поселкового отделения милиции, нападений на работников Агульского, Гергебильского и Буйнакского РОВД, захват здания Госсовета и Правительства республики, нападения на воинские части, дислоцированные на территории республики, убийства и другие тяжкие преступления.

Директор Института религиоведения и коммуникавистики Г. Курбанов тогда высказал свою точку зрения относительно агрессивных действий неоваххабитов на круглом столе по вопросам антиваххабитского закона в феврале 2001 года, заявив, что таких жертв и противоправных действий не было бы, если бы прокуратура республики не самоустранилась от своих прямых обязанностей, подпав под всеобщую эйфорию религиозной свободы.

До событий августа-сентября 1999 года в Карамахинской зоне активно строились и работали мини-заводы по производству оружия, возводились укрепительные сооружения, открыто функционировали шариатские суды, население сёл держалось в страхе, оружие завозилось на КамАЗах,и ваххабиты снабжались всем необходимым.

Недооценили угрозу религиозного экстремизма для безопасности и стабильности Дагестана и отдельные высокопоставленные руководители министерств РФ. А в дагестанских селах Карамахи, Чабанмахи, на так называемых «независимых исламских территориях», уже не работали российские законы. Перспективы эскалации терроризма не учитывались политиками, деятелями некоторых стран. Они осложняли пути разрешения конфликта на Северном Кавказе. Борьба с транснациональной преступностью велась в основном в ходе реагирования на уже совершенные преступления, а взаимодействие правоохранительных органов и спецслужб различных государств, несмотря на возрастающую во всем мире угрозу международного терроризма, по-прежнему оставалось недостаточным.

Дискутируемым в тот период был вопрос о методах борьбы с ваххабитами и их последователями. Некоторые исследователи считали, что вести с неоваххабитами только конфронтацию без должного и естественного в таких случаях убеждения оппонентов малоэффективно. Нельзя допустить «охоту на ведьм». Необходимо установить степень вины каждого, поскольку такой подход ведет к уходу неоваххабитов в подполье.

Представитель Духовного управления мусульман Дагестана Ш. Мухудинов обратил тогда внимание на призывы горячих голов не только «расправиться с ваххабитами», но и объявить чуть ли не войну исламу в целом, что способствовало бы расширению круга потенциальных экстремистов. И для того, чтобы не повторились события августа-сентября 1999 г. сегодня, стоит извлечь уроки из политической беспечности в результате отсутствия должной критики, правовой оценки со стороны официальных органов власти и правоохранительных структур, что позволило ваххабитам перейти к более агрессивным действиям – нападению на Дагестан.

Из внутричеченского этот конфликт перерос в общероссийский и даже международный, что явилось результатом допущенных во всей политике на Северном Кавказе ошибок, безответственного отношения власти и гражданского общества к сложным вопросам обеспечения безопасности населения, народа. И то, что постепенно Чечня переполнялась псевдоисламским, экстремистским влиянием, невежественным пониманием норм шариата оказалось следствием политической бездеятельности и зацикленности части чеченской элиты на дележе власти и денег внутри республики. Это способствовало активизации опасных по своим целям организаций: как «Кавказский дом» (руководитель Радуев), «Исламская нация» (Удугов), Конгресс народов Дагестана и Чечни (Ш. Басаев), «Центральный фронт освобождения Кавказа и Дагестана» (М. Багаутдин и М. Тагаев), вынашивавших идею объединения в единое исламское государство Чечни и Дагестана.

Вторжение бандформирований с территории Чечни стало возможным и в силу недостаточно жесткого режима на административной границе с Чечней. Был допущен ряд просчётов и в ходе боевых действий на территории Дагестана. Это незащищённость в Новолакском направлении, хотя Дагестан уже к этому времени пережил тяжёлые битвы в Ботлихе. Это и факты предательства со стороны отдельных работников правоохранительных органов Дагестана. Оказалась непонятной и позиция руководства РАО «ЕЭС России», поскольку, несмотря на задолженность Чеченской Республики за потребляемую электроэнергию в размере 700 млн рублей, она поставлялась в те районы соседней республики, где базировались боевики Басаева и Хаттаба.

Именно тогда, проанализировав ситуацию августа-сентября 1999 г. в нашей республике, Госдума РФ выделила в качестве главной причины северокавказского кризиса серьёзные просчёты Президента РФ, прежних составов Правительства РФ, ФС РФ при формировании и реализации в этом регионе стратегии национальной политики. В постановлении ГД РФ указывалось на недооценку формирования потенциала внутренней угрозы безопасности государства и территориальной целостности страны, в первую очередь Северного Кавказа. Критиковались принимаемые меры по решению проблем северокавказского региона, оказавшиеся недейственными и ошибочными.

Как огромный ущерб была оценена политика властей по отношению к Чеченской Республике в результате подписания Хасавюртовских соглашений. Критиковалась также недооценка органами государственной власти и органами местного самоуправления республики информации о готовящемся проникновении в республику незаконных вооружённых формирований и непринятие мер по обеспечению правопорядка.

Негативную реакцию Госдумы РФ вызвало и попустительство в создании в ряде населённых пунктов республики и прилегающей к ней местности разветвленной сети укреплённых огневых точек, расположенных на направлениях возможных действий воинских частей и подразделений группировки федеральных сил. Наряду с указанными просчётами в политике федеральных и республиканских органов государственной власти и органов местного самоуправления республики, дестабилизации положения способствовала политика равнодушного выталкивания Дагестана из состава РФ.

Такая политика могла подтолкнуть республику к сепаратизму. Ещё тогда председатель Ассамблеи народов России Р. Абдулатипов в правительственной телеграмме на имя Президента РФ предупреждал, что полное равнодушие и полное непонимание значимости Кавказа в Федеральном центре, отсутствие активной кавказской политики для России чреваты непредсказуемо тяжёлыми последствиями. И позднее в записке «О ситуации в РД», адресованной В. Путину и направленной ему 17 августа 1999 г., Р. Абдулатипов в ряду негативных тенденций указывал и на отсутствие должного понимания сути происходящих в республике событий в ряде министерств и ведомств РФ, на недопонимание ими роли Дагестана и дагестанцев в этих событиях, в отличие от событий в Чечне, отсутствие согласованных и совместных усилий в поддержку Дагестана и дагестанцев в республиках Северного Кавказа, в других субъектах РФ.

Ряд ошибок, просчётов имели место и в работе средств массовой информации. Некоторые телевизионные каналы, такие как ОРТ, НТВ, АСТ, РЕН-ТВ и другие, представляли свой эфир показу сюжетов с руководителями бандитов Ш.Басаевым, М. Удуговым, отснятых боевиками с целью оправдания своих действий и популяризации захвата части территории России религиозными экстремистами. По оценке дагестанских политиков, все это явилось попыткой некоторых российских олигархов защитить интересы чеченских сепаратистов и их зарубежных вдохновителей, ведущих на Кавказе активную деятельность по насильственному отторжению от России её южных регионов.

Свою лепту в дестабилизацию обстановки в Дагестане внес так называемый Московский центр Карнеги, который специализировался на подрывной деятельности в сфере идеологии. Центр распространял листовки с целью разобщения в среде национальной элиты, прежде всего интеллигенции и прослойки государственных управленцев, через «лидеров мнения». Весьма негативно сказывалась на общеполитической ситуации России насаждение вражды между русскими кавказцами некоторыми представителями власти, правоохранительных органов, СМИ.

В обращении Российского общественного комитета солидарности с РД по поводу разжигания национальной вражды к представителям народов Кавказа в России прозвучала крайне резкая оценка подобных явлений: «Всякое разобщение российского народа по национальному признаку есть сепаратизм. Национал-сепаратизм и национал-шовинизм работают друг на друга… Преследование людей по национальному признаку – самая невежественная, самая дикая и самая преступная реакция российского общества на действия бандитов… Нет народов – преступников, народов – убийц, народов – террористов. Не отвергайте своего друга, соседа, соотечественника. Не ослабляйте свою Родину».

Будучи Председателем Правительства России, В. Путин в то трагическое для Дагестана время четко заявил: «Истреблять надо бандитов, мародёров, агрессоров, у которых нет ни дома, ни племени, ни национальности, ни веры. И здесь я хотел бы предостеречь от огульных обвинений. Я бы предостерег от всякого рода репрессий и тем более задержаний или арестов по национальному признаку». Таким образом, Россия, Дагестан вынесли ряд уроков из событий августа-сентября 1999 года.