ДЦП – диагноз, а не приговор

Тогда я решила, что непременно встречусь с ним в реальности. Мне вдруг ужасно захотелось увидеть человека, который, вопреки своему грозному недугу, владеет компьютером, лихо управляет автомобилем, работает, содержит жену и ребенка, и обожает жизнь.

«Я такой же, как все»

О том, что их сын болен, Татьяна и Олег Погуляйченко узнали только, когда мальчику исполнился год и три месяца. До этих пор врачи не могли поставить диагноз. ДЦП — эта зловещая аббревиатура прозвучала, как гром среди ясного неба, но не сломила родителей Сергея, не отняла у них веры в то, что их ребенок может и должен жить полноценной жизнью. Еще 10 лет назад считалось, что детский церебральный паралич не лечится. Но практика показывает, что квалифицированная реабилитация больных неврологами, ортопедами, психологами, дефектологами, физиотерапевтами дает свои результаты. Сергей сызмальства на протяжении всей своей жизни регулярно проходит курсы лечения. «Куда только ни возили меня отец и мать на лечение, — рассказывает он. — И в Москву, и в Грозный, и в Калугу, и в Белгород… Я принимал разные процедуры: ванны, иглоукалывание, массаж, грязи и прочее. С раннего детства со мной занимался логопед. Все это, хоть и не лечит болезнь, но значительно улучшает мое самочувствие».

Где же кроется корень детского церебрального паралича? Специалистами выявлено, что у 70 % детей поражение мозга начинается, когда плод находится в утробе матери.

Основными причинами заболевания остаются внутриутробное кислородное голодание (гипоксия), ишемическое размягчение вследствие прекращения кровоснабжения, кровоизлияния в мозг, внутриутробные инфекции, родовые травмы. Однако мировые ученые пошли глубже в своих поисках и поняли, что на ДЦП влияют генетические нарушения, нарушения иммунных процессов, аномалии развития мозга и сосудов, питающих его. Не случайно современное определение этого недуга трактуется как приобретенные расстройства двигательных и психических функций в аномально развитом и незрелом мозге на фоне иммунной и генетической склонности.

В семье Погуляйченко над причиной болезни долго не гадали. Да и некогда было. Надо было ребенка на ноги поднимать. С двух лет Сергея отдали в ясли, а когда ему исполнилось семь лет, он пошел в школу. Нет, не в какую-нибудь специальную школу для детей-инвалидов, а в общеобразовательную, где учатся здоровые мальчишки и девчонки. Правда, его не сразу приняли в школу, но родители настояли, они очень хотели, чтобы их Сережа рос среди здоровых ребят. Они всегда ему внушали, что он такой же, как все. Да и сам Сергей никогда не чувствовал себя ущемленным. Он также в детстве, как и его сверстники, любил дотемна пропадать во дворе, хулиганил и дергал девчонок за косички. В классе он был самым «живым», этаким заводилой. На мой вопрос, как к нему относились одноклассники, ответил: «Бывало, что и дразнили. Но кого не дразнили в детстве?! Одних – за то, что рыжие, других – за то, что полные или носят очки, третьих – еще по какой-либо причине. Я никогда не обижался, ведь они это говорили не со зла. Я понимал».

Вообще, Сергей – человек открытый и раскрепощенный в хорошем смысле этого слова. Единственное, что затрудняло общение с ним, – его речь. Он разговаривает несколько невнятно, из-за чего иногда приходится его переспрашивать. Но это только поначалу. Чем дольше мы беседовали, тем лучше я его понимала.

Первое серьезное испытание

После 9 класса отец предложил Сергею поступить на заочное отделение в Дагестанский финансово-экономический колледж и параллельно учиться в школе. И он так и сделал. Колледж окончил с «красным» дипломом, однако на этом не остановился. Решил поступать в Дагестанский государственный университет на факультет управления экономики по новой тогда еще специальности «информационные технологии в экономике». С его болезнью работа, где требуется физическая нагрузка, неприемлема, а компьютерные технологии – самое то.

Сергей, не говоря ничего родителям, сдал документы. «Меня завалили на первом же экзамене по математике. Я подал на апелляцию, выяснилось, что мою работу потеряли. Тогда я, недолго думая, направился к ректору. Он, выслушав меня и оглядев внимательно, предложил заочное обучение. Но по моей специальности заочного отделения не было, и я действительно хотел учиться. Я стоял на своем. В итоге ректор сам пересмотрел мою работу, которая вдруг очень быстро нашлась. Сдав остальные экзамены, я набрал проходной балл и поступил. Это было первое серьезное испытание, с которым я справился сам, без помощи родителей», — не без гордости заявил Сергей.

Подобных испытаний в его жизни впоследствии было много. И он справлялся с ними успешно. Не с первого раза, так со второго, с третьего – такой уж он целеустремленный человек. В университете Погуляйченко обожали. Он подкупал харизмой, обаянием и преподавателей, и студентов. Учеба давалась ему легко. На пятом курсе он удивил всех своей дипломной работой. «Это была презентация официального сайта моего родного Каспийска. Тогда сайты городов только создавались, это было ново, необычно. Я пригласил журналистов, представителей городской администрации. В общем, было впечатляюще», — вспоминает Сергей. Кстати, сайт Каспийска просуществовал недолго – всего 4 года. За неимением денежных средств он был закрыт.

В 1999 году Сергей пришел на «ТБС-Каспийск». Это был его первый опыт работы на телевидении. Он разработал логотип, компьютерную графику, придумывал передачи, монтировал их. Для кого-то может показаться странным, что инвалид I группы может работать. Дело в том, что Сергей добился того, чтобы формулировку «нетрудоспособен», указываемую обычно в справке, которую выдают инвалиду, в его документе изменили. Врачи поняли, что от них зависит его судьба, и пошли навстречу — написали «имеет право работать в специально созданных условиях».

Сегодня у С. Погуляйченко своя студия, которая занимается производством любой видеопродукции, начиная от рекламных роликов и заканчивая документальными фильмами. Он ни от кого независим, и к этой независимости стремился всегда, доказывая всем и вся, что имеет право жить как нормальный человек.

«Мой сын — моя слава, моя гордость»

«Это мой сын», — протягивает мне Сергей фотографию из семейного альбома. Красивый, здоровый мальчуган – его главная победа, его гордость и слава. Он так и назвал ребенка – Вячеславом. А жена Оля – его любовь, услада души. Правда, пока он ее встретил, пережил не одно разочарование. А впрочем, с кем этого не бывает!

Сергей часто слышал, как девушки шептались за его спиной: «Симпатичный… Жалко, что он такой!..». Сергею такие фразы, конечно, были неприятны, ведь отнюдь не жалости он ждал от девушек. «Я и не думал, что когда-нибудь женюсь, — откровенничает мой собеседник. — Мне всегда нравились дагестанские красавицы, а с ними у меня ничего не получалось. Я понял, что «националку» за меня никогда не отдадут. Ведь, кроме того, что я инвалид, я еще и русский – иная нация, иная вера. Да что там говорить, сама знаешь!».

Со своей женой Олей Сергей познакомился по Интернету. Однажды она приехала в гости к нему из родного Белгорода. Так и осталась с ним. «Оля знала, что я инвалид, и ее это не смущало. Ошибка многих людей, которые общаются в виртуальном мире, в том, что они стараются казаться лучше, чем есть на самом деле. Я однажды тоже скрыл от девушки, что нездоров, а когда мы встретились в реальности, она была шокирована. После этого наше общение прекратилось. Из этой истории я сделал вывод – нельзя бояться, скрывать, какой ты есть на самом деле!» — говорит Сергей.

На мой вопрос, доволен ли он собой, подумав, отвечает: «В общем-то, да! Я как любой настоящий мужчина так или иначе выполнил три свои главные задачи: посадил дерево, построил дом и… ращу сына». Но на этом Сережа останавливаться не собирается. Однозначно! Он иногда звонит мне и удивляет своими грандиозными планами, которые, между прочим, далеко не утопичны. И когда-нибудь, даю зуб на отсечение, он обязательно воплотит их в жизнь. А иначе это будет не Сергей Погуляйченко.