Восхождение таланта

Еще до встречи и личного знакомства с Расулом в одном из журналов, кажется в «Новом мире», я прочел небольшое его стихотворение. Вот оно:

Дверцы печки растворены, угли раздуты,
И кирпич закопчен, и огонь тускловат.
Но гляжу я на пламя, и кажется, будто
Это вовсе не угли, а звезды горят.
Звезды детства горят, звезды неба родного.
Я сижу у огня, и мерещится мне,
Будто сказка отца вдруг послышалась снова,
Песня матери снова звенит в тишине.
Полночь. Гаснет огонь. Затворяю я дверцу –
Нет ни дыма, ни пламени, нет ничего.
Что ж осталось? Тепло, подступившее к сердцу,
Песня матери, сказка отца моего.

Я обрадовался этим стихам не только потому, что нашел их хорошими, хотя, разумеется, в этом и заключалось главное. Все же была еще и другая причина. Стихотворение Гамзатова имело ту художественную силу и суть, оно было написано на такую тему, которые делали его явлением редким во всей поэзии горцев тех лет. Тогда многих наших авторов одолевали риторика, общие слова и голая декламация, стихотворцы могли писать о чем угодно за исключением всего того, что их окружало, было им близко по их рождению, лежало рядом, просилось в стихи и связывало их с родной землей, с отчим домом.

Прочитав стихотворение молодого Гамзатова об огне отцовского очага, я обнаружил в нем глубокие раздумья, много сердечности и истинного поэтического настроения, образность, мысль, не внешний блеск, а внутреннюю сдержанную силу.

В стихах настоящего поэта, конечно, должны пламенеть родной очаг, присутствовать тепло материнских рук, чистота ее молока, ее голос, гореть звезды детства и родного неба, стихам необходимы «песни матери и сказка отца», запах хлеба отчей земли, ее дождь, снег, рассвет, сумерки, колосья, цветы, дерево, камень – все, что дорого нам на милой земле. Я так считал в молодости, также считаю и теперь. Это же обнаружил в стихах нового для меня поэта Гамзатова четверть века назад. Он стал мне близким, я нашел в нем единомышленника в поэзии еще до нашего личного знакомства. Это вовсе не значит, что мы писали или пишем теперь одинаково, нет, конечно.

Шли годы. Поэт продолжал восхождение, все больше и больше радуя нас своим сильным, самобытным, искрометным дарованием, поднимаясь с высоты на высоту, завоевывая все большее число читателей и почитателей. Это было восхождение таланта. Мне думается, что Гамзатов явился первым из национальных поэтов страны, вызвавшим в переводе на русский язык небывалый доселе горячий интерес со стороны читателей во всех уголках Советского Союза.

Успеху Расула Гамзатова у широчайших читательских кругов способствовали талант и его индивидуальные особенности. В характере дарования аварского поэта я нахожу счастливое сочетание большой лирической силы, которая всегда покоряет, с остротой мысли, эмоциональности с блеском ума. Такое завидное для художника сочетание, вложенное в его существо самой природой, приводит к замечательным результатам. Мне думается, что его поэзия много дает и уму, и сердцу. Отсюда та истина, что стихи Гамзатова нравятся представителям разных читательских кругов. Кроме того, его манера письма простая в хорошем смысле слова, а тон — доверительный, сердечный, у него не нагромождение образов, а сильная образность, слитность мысли, чувства и образа. А ведь, кажется, из всего этого и состоит поэзия? Она не наука и должна быть непосредственной, эмоциональной, ибо обращена к человеческому сердцу. А с другой стороны, Расул Гамзатов обычно пишет о вещах, близких большинству людей. И семена у него попадают в почву, как надо. Крупному поэту необходимо иметь очень чуткое сердце. Чутье и талант почти синонимы, чем у человека больше чутья, тем значительней его дарование.

Расул Гамзатов сумел соединить восточные, горские традиции с великим опытом русской поэзии. Это требует, видимо, не только чутья, но и серьезной учебы.

Возьмем одно из самых известных стихотворений Гамзатова – «Журавли», ныне ставшее популярнейшей песней, одной из любимейших в стране, может быть, лучшей. Поэт в нем говорит об очень близких каждому из нас вещах, о тех незабвенных детях Родины, которые полегли на родной земле, чтобы отстоять ее от врагов. Но ведь и до Гамзатова писали об этом очень много. Но все дело в том, что Расул написал иначе, то есть очень талантливо, сильно, сердечно, проникновенно, пронзительно. А ведь в этом и сила лирики. Вот строки, приводящие любого из нас в трепет правдой чувств:

Летит, летит по небу клин усталый –
Мои друзья былые и родня.
И в их строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня?

Это настолько по-человечески правдиво, в этих строчках такая пронзительная сила, что они западают в душу каждого. Без такой откровенности лирике не быть.

У Гамзатова, к счастью, нередко бывает такая откровенность, обнаженность сердца. Это для поэта драгоценно и ничем не заменимо. Тут мастерство – только подспорье.

В стихах Расула Гамзатова много душевного тепла, доброго огня, сердечности, лиризма. Этим и притягивает нас, читателей, его поэзия. То, что я говорил до сих пор, это только одна сторона его поэзии. Не менее сильной, по моему мнению, является и другая характерная черта его дарования. Это то, что он умеет писать весело, остроумно или с улыбкой. А ведь такое редко дается лирикам. Гамзатов же, конечно, лирик, врожденный лирик. У него есть стихотворение, обращенное к женщине, в котором он говорит, что, если тысячи мужчин влюблены в нее, то среди них и Расул Гамзатов, если в нее влюблен только один мужчина, то и это Расул Гамзатов, если же никто ее не любит и она страдает, то значит, что поэт Расул Гамзатов мертвый лежит в горах. Полушутливый тон, присутствие улыбки не уменьшают художественной силы стихотворения, наоборот, делают его ярким и интересным.

В умении сочетать улыбку с горечью, остроумие с печалью, серьезность с шуткой я вижу особенность дарования и художнической манеры Гамзатова. Это мое мнение подтверждается и такими известнейшими циклами поэта, как его «Четверостишия» и «Надписи». В первой группе стихов мы видим настоящую серьезность, лиризм, глубину, драматизм, а во второй, как и в эпиграммах, много остроумия и улыбку. Думаю, что эти обе характерные черты дарования Расула одинаково важны для него и одинаково хорошо служат его поэзии, придавая ей многогранность, широту, большую жизненную силу. Стать широко известным Расулу Гамзатову помогло, по-моему, еще одно очень нужное для художника качество – это умение связывать все родное, близкое, отчий дом, песню матери и сказку отца с жизнью всей страны, со всеобщим, глобальным, универсальным. Это делает его и национальным, и общечеловеческим, конкретным и обширным, спасает от риторической декламации. Я бы назвал это умением с отцовского дворика видеть весь мир.

О Расуле Гамзатове написано много. И пусть в большую реку сказанного о нем притечет и мой чегемский ручеек.

Я видел Расула на его каменистой, как и мой Чегем, земле, в маленьком ауле Цада, в Москве и Париже, Душанбе и Ленинграде и бывал свидетелем, как радушно и любовно, как горячо его принимают всюду. Для этого необходимо иметь не только выдающийся талант, но и большое обаяние. Жизнь щедро наградила его тем и другим. Таким именно мы и знаем Расула Гамзатова. Он, конечно, явление редкое, талантлив во всем. Огромное дарование дала ему, разумеется, сама природа, а вот возможность, чтобы его голос услышали миллионы и по достоинству оценили этот редкий голос, сыну небольшого горского народа дали только наши советские условия. В других обстоятельствах этого не случилось бы даже с гениальным дарованием. Это необходимо подчеркнуть ради справедливости, ради верности истине. Расул должен быть благодарным жизни и судьбе – они были добры и щедры к нему.

1972 год