На перекрёстках всех годин

Какой портной…

Какой портной в пресветлой горенке
Под шорох ветра и планет
Смог без сучка и без задоринки
Сшить воедино этот свет,

Соединить сиянье месяца
И синеву звенящей мглы…
Посмотришь – жизнь твоя поместится
На острие его иглы.

Пароход

Летний день позабытого года
На картинке из детского сна –
За шумящей кормой парохода
Расколочена солнца блесна.

Он уже динозавр – с мешаниной
Пассажиров, взошедших на бак,
С паровой допотопной машиной,
С капитаном, курящим табак.

Обновлённый лазоревой краской,
Он вальяжен, почти невесом,
И покрыта тщедушною ряской
Муть воды под его колесом…

Память всё ещё нежит и холит
Отблеск лет, затерявшихся в снах…
Что поделаешь: жизнь пароходит,
На зелёных качаясь волнах.

Листья, травы…

Как всегда – сильны́ и здравы,
Схватят солнце под уздцы
Всей толпою – листья, травы,
Первоцветы-сорванцы.

И – один другого краше,
В небо двинутся войной,
Чтоб себя размазать кашей
По тарелке земляной.

Вот они – в весёлом раже,
Выполняя вечный долг,
Маршируют в камуфляже
Вдоль асфальтовых дорог.

В наступленьях и погонях
Вдаль спешат – за рядом ряд, –
Словно звёзды на погонах
Одуванчики горят.

Травы тонут в ливнях мая,
Прорастают сквозь быльё,
Корешками обнимая
Счастье горькое своё.

Счастливые слова

Во мне, топорща усики,
Смыкая крыльев ряд,
Слова, как будто узники,
Как бабочки, сидят.

Их патокою липкою
Не выманишь из ниш. –
Лишь только ты улыбкою
Своей их соблазнишь.

Они – что хочешь вылепят
Из чувств – без болтовни,
К тебе навстречу вылетят –
Счастливые – они.

Души твоей свечение
Ничем не умаля,
Люблю тебя, вечерняя,
Хорошая моя…

Полнолуние

Полнолуние. В молочном
Мраке надфилем морозным
Чуть подточен хрупкий диск.
Скрасят, тихие – до звона,
Небеса кружком лимона
Землю, вымерзшую вдрызг.

Новый год приносит счастье,
Льёт его из полной чаши, –
Легче лёгкого оно:
Подавись, утрись, залейся! –
Счастья каменного леса
Хватит всем до одного.

Чай кислит. Закрыты шторы.
Даже наши разговоры
Не кончаются добром…
Зачеркну «добром», оставлю
«Не кончаются…» и стаю
Строчек, сникших под пером.
Гололёд. Потёмки. Холод.
Сын уходит. Сны уходят.
Горек снег, как белена,
Волчья ягода, крушина.
Светит донышком кувшина
Шилом бритая луна.

Светлячок

Светлячок горит вдали от сплетен,
Без особых мыслей в голове, –
Он до неприличия заметен,
Под ногами путаясь в траве.

Всяк влюблённый – капельку придурок,
Так и он являет свой задор,
Словно непотушенный окурок
Или непогасший метеор.

Спят во мраке города и веси,
Но на перекрёстках всех годин
Тьмы не существует, даже если
В мире он останется один.

И моргает часто-часто-часто
Зоркий проблесковый маячок:
«Вот он я! – светящийся от счастья
Дурачок!».

Только слова

И снова шуршит листопад,
И теплятся звуки,
А я говорю невпопад
Слова о разлуке.

Так просто – уйти, как вода,
Бегущая в реки,
Оставшись уже навсегда
С тобою навеки.

Помедлю, молчанье храня,
Зависнув над бездной…
Всегда ты была для меня
Водою небесной.

За этой чертой – ты права, –
Ни рая, ни ада…
Прости, это – только слова
Среди листопада.