Параллельные реальности

Все дело в статистике. А она, как известно, вещь относительная. К примеру, статистика утверждает, что каждый пятый в мире – китаец, но если понимать это буквально, выходит, что в коллективе, к слову, махачкалинского таксопарка из ста человек 20 – это китайцы. Вовсе не хочу кого-то оправдывать или, напротив, возводить напраслину, просто призываю к объективности в суждениях и выводах, которая без признания двух реальностей, существующих в Дагестане, определенно страдает. Речь идёт о статистике и «теневой» экономике Дагестана, живущих в параллельных мирах, соприкасаясь друг с другом лишь относительно.

Да, Дагестан, по статистике, – один из самых отсталых регионов России. Это определение вполне оправданно по отношению к целому ряду показателей, в числе которых также уровень доходов населения. Однако, учитывая уровень неформальной занятости, теневой характер ведения бизнеса, запредельную коррумпированность и как следствие наличие теневых доходов у определенной части людей, так или иначе вовлеченных в эту сферу деятельности, уровень реальных доходов уже выходит совсем иной.

Наглядное свидетельство сказанному – недвижимость, которой обладают дагестанцы, автомобили, уровень расходов, кстати, по той же официальной статистике, значительно превышающих реальные расходы людей. Да, этот контингент ограничен, однако в силу упомянутой выше вовлеченности значительной части населения в теневую экономику он достаточно существенен. Можно безошибочно предположить, к примеру, что по числу внедорожников, автомобилей премиум-класса, айфонов, дорогих бутиков на душу населения Махачкала – в числе абсолютных лидеров в России. Откуда у людей такие доходы?

В то же время нельзя отрицать факт низкой бюджетной обеспеченности Дагестана. Речь об отставании республики по количеству школ, детских садов, поликлиник, больниц и разного рода культурно– социальных объектов на душу населения от среднероссийских стандартов. Однако следует признать, что отставание это обусловлено как недостаточным финансированием региона из Федерального центра, так и нерасторопностью, воровством этих средств и недостаточными усилиями местных властей в аргументации этих потребностей населения.

Вместе с тем этому, конечно, препятствует высокий уровень дотационности Дагестана. Значительная часть финансирования из Центра идет на покрытие обеспечения уже существующего социального сектора, тогда как строительство и ввод новых объектов потребовали бы просто запредельного уровня дотаций. Выход один: Дагестан должен сам зарабатывать, и если не способен строить на свои средства эти объекты, так должен хоть обеспечить их содержание. Для этого и нужны налоги, а их в Дагестане платят пока еще не все предприниматели.

Развитие бизнеса, ввод новых производственных объектов, вывод из «тени» экономики – всё это направлено как раз на решение этих задач. Так что инсинуации вокруг этой проблемы и так называемый «побочный эффект» прежде всего у части граждан, получавших доходы от неуплаты налогов или «теневых» операций, от ужесточения финансовой и налоговой дисциплины, вполне объяснимы. Да, они доходы потеряют. Однако большая часть населения в результате успешной реализации этих задач (пока, конечно, лишь в идеале и по большей части в перспективе: а это врачи, учителя, работники социальной сферы, бюджетники) может в итоге рассчитывать на повышение своих зарплат и получить больше потенциальных и качественных услуг от строящихся объектов социальной сферы.

И последнее. Те перекосы в части существующих параллелей «теневой» экономики и в части, которую мониторят статистические органы, сложились за последние 30 лет. Ответственность за них, конечно, в разной степени, вместе со всеми дагестанцами несут и руководители республики. Нынешний Глава Дагестана – при всем противоречивом отношении людей к его решениям и действиям – так же, как и команда, с которой он ныне работает, к этим плачевным итогам перехода плановой дагестанской экономики на рельсы рыночной отношения определенно не имеет.

Винить в том, что экономика ныне в тупике, покрытом мраком, нам нужно прежде всего себя. Вектор направления был ошибочным. Теперь, значит, надо разворачиваться! Пример успешных в экономическом плане регионов, того же Татарстана, где не растащили отрасли, заводы и предприятия, а сумели сохранить и приумножить с помощью разумного государственного управления, – вполне уместный аргумент кадровым решениям Москвы. Можно же было по-другому! Переделывать всегда сложнее, но ведь и альтернативы нет.

Однако вернемся к статистике. Врио руководителя Министерства экономики РД Гаджи Султанов отмечает существенный рост доходов населения Дагестана. Принимаемые сегодня руководством республики меры, отмечает он, позволили обеспечить рост среднемесячной заработной платы работников в прошлом году и за прошедший период 2019 года. За 2018 год наблюдается рост на 14,7% (25155,3 руб.), за январь-июнь 2019 года – на 7,8% (26553 руб.). Реальная заработная плата по сравнению с январем-июнем предыдущего года увеличилась на 2,8%.

По данным Министерства экономики и территориального развития РД, значительно увеличилась она и по целому ряду отраслей экономики. В частности, рост наблюдается в производстве оборудования – на 23,7%, добыче полезных ископаемых – на 17,2%, производстве электрического оборудования – на 16,5%, пищевых продуктов – на 13,3%, прочей неметаллической минеральной продукции – на 12,4%, резиновых и пластмассовых изделий – на 9,7%. Рекордный рост отмечен в сфере деятельности гостиниц и предприятий общественного питания – на 38,3%.

Как видим, показатели темпов роста в Дагестане выше, чем в целом по Российской Федерации, где заработная плата за 2018 год выросла на 9,9%, за январь-июнь 2019 года – на 7% (46300 рублей).

Сколько за этот же период потеряли люди в «теневом» секторе занятости, данных у нас нет.