«И пробуждается поэзия во мне…»

Пожалуй, мало у кого из поэтов гражданственность в стихах так тесно переплетается с тонким лиризмом, как у Пушкина. Однако стихи поэта – не только кладезь богатств русского языка и энциклопедия русской жизни, но и назидание потомкам, молитва во имя будущего большой страны.

Его творения вошли в сокровищницу национальных литератур кавказских народов, к которым русский поэт испытывал симпатии, возникшие на осознанном чувстве единства Кавказа и России. Почти все дагестанские поэты обращались к творчеству Александра Сергеевича как переводчики. Эти переводы открыли горцам загадочный и прекрасный мир поэзии Пушкина. Он вошел в каждую саклю как долгожданный гость, кунак, с которым не хочется расставаться.

Начиная с 30-х годов прошлого столетия его произведения включаются в школьные хрестоматии. Затем появляются первые сборники поэта. Наибольшее число переводов появилось в 1949–1950 годах, когда сборники избранных произведений А. С. Пушкина вышли на всех основных дагестанских языках.

Его знают и любят в Дагестане, и ни один настоящий поэт не может обойти творчество великого Пушкина. Близким, родным для всех народов Страны гор показан он в стихотворении Сулеймана Стальского:

И всюду гений твой проник,
Неисчерпаем, как родник.
Лезгин, аварец и кумык
Пить из него отныне стали.

Со словами признательности обращается к нему Гамзат Цадаса:

Мне хочется сказать спасибо
Тебе, поэзии титан,
Чей свет горит и для крестьян
Высокогорного Гуниба!
России светоч и отрада!
Сыны Кавказа тем горды,
Что им дано вкушать плоды
Густого пушкинского сада.

Думы и мысли своих земляков выразил и Расул Гамзатов: «Привязанность и близость к Пушкину всегда заставляют меня забывать о недосягаемости этого человека. Дорогой и великий – таким вошел он в мою горскую саклю, в мое сердце, в мою биографию… Национальный русский поэт, он в моем сознании стал национальным аварским поэтом».

Побывав на Кавказе, Александр
Сергеевич писал, что «узнал людей и свет». Пережив «бурные дни Кавказа», увидев, как «сражались и гибли Кавказа гордые сыны», поэт проникся состраданием и болью. Вместе с тем его пленил аул, «объятый негою спокойной» и «ночлега кров гостеприимный», он был очарован горянками, что «казались спокойны и смелы».

Устами Онегина обратился Пушкин к Кавказу:

В свое святилище глухое
Ты принимал меня не раз,
В тебя влюблен я был безумно,
Меня приветствовал ты шумно.