Поэт с надорванной душой

Там Бадрутдин Магомедов, вопреки мнению многих, сказал:

– В Русском театре, конечно, хорошо, там места много. Но сначала надо небольшое торжество провести в здании Союза писателей. Это будет очень символично. Ведь поздравлять мы будем Вас как поэта, а не как актера.

Расул Гамзатов рассмеялся своим добродушным чистым смехом:

– Ты считаешь, так всё-таки лучше?

– Да, считаю.

Расул Гамзатов кивнул:

– Ну что ж, так и поступим.

Остальные одобрительно закивали головами.

***

Через несколько дней я встретил Бадрутдина около издательства на улице Пушкина. В руках у него была книга стихов.

– Вот, стихи мои перевели на русский язык, сигнальный экземпляр. Если хочешь, дам почитать.

– Конечно.

Когда через три дня я вернул книжку, то Бадрутдин с интересом спросил, какое именно стихотворение понравилось.

Я ответил:

– Запомнились эти строчки:

…Умер поэт.
Так отворите широкие ворота Земли,
разбудите горькие колокола Любви.
Мужчины,
Неся к синему закату желтую зарю,
В сердцах людей похоронят поэта.

– Интересно, а почему? – сощурившись от полдневного солнца, поинтересовался Бадрутдин.

– Напоминает почему-то Велимира Хлебникова. Есть что-то схожее по своему глубинному смыслу:

Когда умирают кони – дышат,
Когда умирают травы – сохнут,
Когда умирают солнца – они гаснут,
Когда умирают люди – поют песни.

Бадрутдин Магомедов в ответ лишь усмехнулся и почему-то грустно сказал:

– Оригинальное сравнение. Всё возможно.

***

Хочу отметить, что Бадрутдин Магомедович является автором многих сборников стихов. Среди них «Слезы ночи», «Медовые корыта», «Письмо отцу», «Окно в небо». Также поэт впервые блестяще перевел на кумыкский язык великие творения Шекспира «Гамлет» и «Макбет». Все эти произведения в разное время и хвалили много, и подвергали критическим оценкам. Но, пожалуй, ни одно не вызвало столько критических нареканий и одновременно восторженных отзывов, как книга «Муки рая».

Это по сути большая философская поэма. Одни читатели увидели в произведении неожиданное грехопадение Адама и Евы, другие – постоянное сражение добра и зла, тьмы и света. Я считаю, что в центре поэмы – человек, который всё время борется сам с собой, являя одновременно и зло, и добродушие.

Во время очередной встречи с Бадрутдином я ему и высказал свою точку зрения.

– Именно! – воскликнул он. – Я как раз это желал подчеркнуть: человек в вечном терзании: что он сделал в жизни правильно, а что нет? Сколько совершил плохих поступков, а сколько положительных? Он спрашивает себя: как я живу, что меня ждет на том свете? Это неизвестность или там есть и другая жизнь? Человек как земное существо подвластен искушению дьявола. Но каждый из нас внутри себя понимает, что за все деяния придется держать ответ перед Творцом.

Бадрутдин на минуту замолк, потом покачал невесело головой:

– Однако нашлись и такие, кто меня стал очернять за это. Мне кажется, те, кто недоволен выходом книги, так и не поняли истинного смысла этой поэмы. Некоторые даже написали жалобу на меня Магомедали Магомедову, обозвали дагестанским Салманом Рушди. Но большое спасибо Расулу Гамзатову. Он очень поддержал меня. Знаешь, что сказал? «На дерево, где нет плодов, не бросают камни». И поздравил с изданием этого произведения. Он так хвалил поэму, что мне даже в какой-то момент стало неловко. И что интересно, он тоже подчерк­нул именно вот этот момент в поэме:

Он борется всю жизнь с самим собой,
Собой являя зло и добродетель.
И в этой ипостаси в мир иной
В один из дней он навсегда уходит…

Бадрутдин замолчал, достал носовой платок и, тяжело вздохнув, вытер обильно выступивший на лбу пот. Несмотря на похвалу Расула Гамзатова и некоторых других литераторов было заметно, что вся эта нездоровая шумиха вокруг поэмы всё-таки весьма огорчила его. Взгляд у поэта был грустный, я бы даже сказал – опустошенный. И про себя я вдруг почему-то подумал: «Бадрутдин выглядит сейчас как поэт с надорванной душой».

***

После этого мы не виделись много времени. Это объяснялось тем, что у каждого из нас были свои творческие замыслы. И вот однажды буквально накануне моего отъезда в Москву мы увиделись в Театре поэзии.

Бадрутдин подошел ко мне и неожиданно сказал:

– Я прочитал в журнале твой рассказ «Наш Сулейман», и у меня слезы выступили на глазах.

– Почему?

– Потому что так оно и есть в жизни. Человек, к сожалению, часто нужен обществу, пока с него есть что взять. И это аксиома. Жестокая правда жизни. А вот в поэзии совсем недавно меня, знаешь, чьи строчки потрясли?

– Нет.

– Португальского поэта Са Карнейру.

И он прочитал:

Как умру, ударят в жесть,
И под гулкие раскаты
Будут прыгать акробаты,
Клоуны из кожи лезть.
Я поеду на осле,
Убранном по-андалузски…
Гроб мой улочкою узкой
Будет ехать на осле!

– Потрясающе. Так непринужденно и в то же время талантливо описать собственную смерть…

– Вот именно, – заметил Бадрутдин. – Талантливый был поэт. И умер он в 26 лет. По-моему, еще никто из стихотворцев так скорбно не воспел свой уход из жизни.

– Но ведь и у тебя есть оригинальные строчки.

И я процитировал:

Но если настигнет смерть,
Будь бесстрашен пред бедой,
Чтобы даже умереть
Осененным красотой…

Бадрутдин чуть удивленно взглянул на меня, потом сказал:

– Представляешь, сам не понимаю, как сложились такие строчки. Вот послал мне их Всевышний сверху, и всё.

Мы еще долго стояли, цитируя стихи разных поэтов, и разошлись поздно вечером. И в этот миг даже подумать не мог, что вижу поэта в последний раз.

Он умер осенью того же 2017 года,
«…осененный красотой».