Али Каяев (Замир Али)

Али, еще будучи учащимся мусульманских школ проявил незаурядные способности и неодолимую тягу к знаниям. Тяга к знаниям привела его в Астрахань, затем в Каир (1905-1907 годы). Существует предание, что он превосходил программу «Аль-Азхара» в Каире, поэтому не учился в этом учебном заведении, а работал преподавателем в его подразделениях.

В 1908 году он переехал из Каира в Стамбул, чтобы ознакомиться с научной жизнью Турции, но вскоре был арестован турецкой полицией и после месячного пребывания в тюрьме был выслан в Россию. В это время в Турции широкое распространение имело младотурецкое движение, которое было неоднородным ни по социальному составу, ни по преследуемой цели. Как видно из его письменного наследия, он осуждал режим султана Абдулгамида II как деспотический, который держался на шпионаже, репрессии и страхе.

Вернувшись, Али Каяев занимается просветительской и научной деятельностью. В 1913-1918 годах он редактирует газету «Джаридат-Дагъистан» на арабском языке. Она пропагандировала идеи реформации ислама и необходимость в этой связи преодоления отсталости науки, просвещения и культуры. Он настаивал на перестройке мусульманского образования путем введения естественнонаучных дисциплин и изменения методов обучения. И открыв у себя медресе, он реализовал эти требования на высоком уровне. Его медресе пользовалось большой популярностью. Редактируемая им газета носила просветительский характер. Практически же его мировоззрение носило во многом революционно-демократический характер. Об этом свидетельствуют стихи 1913 года.

Романовы цепи, оковавшие  Россию,
На звенья рассыпятся, и гнет  сгинет,
Край Дагестанский, черными
тучами покрытый,
Ярко засияет под лучами свободы:

Угнетателей заставят дрожать.
И горы, и пашни перейдут к тем, 
кто трудится.
Жившие в невежестве потянутся  к науке,
Используя науку, обновят жизнь.

В годы революционной борьбы А.Каяев все больше втягивается в нее на стороне дагестанских социалистов и выступает против Н.Гоцинского. Его популярность и влияние как честнейшего религиозного деятеля, связанного с широкими трудовыми массами, служили интересам революционных сил.

После утверждения советской власти Каяев становится сотрудником Республиканского краеведческого музея и отдается любимому делу – изучению истории народов Дагестана. Ученый пользовался поддержкой и вниманием дагестанского правительства. Дж. Коркмасов и А. Тахо-Годи обратились к нему с письмом, в котором от имени правительства республики просили составить историю революции и гражданской войны в Дагестане, так как «… вы являетесь одним из тех, кто героически противостоял контрреволюции и деникинщине, кто поднимал и вел против них дагестанцев». В 1930 году по надуманному обвинению был сослан на Южный Урал сроком на 5 лет.

Из ссылки Каяев в 1934 году обратился к председателю Дагестанского совнаркома Дж. Коркмасову с просьбой помочь ему вернуться в Дагестан, так как он не чувствует никакой вины за собой.

Коркмасов добился его освобождения и направил в научно-исследовательский институт Дагестана, где ученый продолжил работу по истории и краеведению. В 1938 году Каяев был вновь арестован, на этот раз его обвиняли в том, что он был «рупором Дж.Коркмасова, Б.Шеболдаева, Т.А. Тахо-Годи и других руководителей Советской власти», репрессированных необоснованно.

В письме из ссылки соседа из Георгиевки Д.К. Крючкова к его сыну Нажмудину выражено искреннее восхищение верой Каяева в могущество СССР, огромной трудоспособностью и оптимизмом старика: «Провожая меня в армию, старик говорил: «Не унывай, сынок, наша возьмет (речь идет о войне 1941-1945 гг.). Когда закончил писать свою книгу, он мне сказал: «Ну вот, я сделал все, что мог, сынок, ценное дело будет, люди будут читать». Я очень удивлялся его натуре: жил в таком холоде, что даже чернила, которые замерзали время от времени, приходилось ему каждый раз оттаивать на огне, а писал он книгу на разных клочках бумаги». Вместе с письмами Каяев послал и рукопись истории Дагестана и Северного Кавказа. По завершению указанной книги Каяев заболел тифом и 21 декабря 1943 года скончался.

Али Каяев оставил огромное письменное наследие. В 1908-1915 годах им написаны: «Трактат о новой астрономии» (на лакском языке), в котором обобщаются достижения мировой астрономии до середины XIX века; «Физическая география» (на лакском языке). В ней объясняются геофизические и атмосферные явления, описываются климатические зоны, фауна, флора и т.д.; «Экономическая география мира» (на лакском языке); философский трактат «Диалог материалиста и идеалиста» (на арабском языке); «Путь ислама» (на арабском языке); более 10 работ по истории Дагестана и лаков; «Толковый словарь лакского языка»; «Биографии дагестанских ученых-арабистов в двух частях (на тюркском языке) и другие.

В газете «Джаридат-Дагъистан» опубликованы статьи по различным наукам, в том числе по естественным (на арабском языке), а в газетах «Чанна ЦIуку» и «Илчи» – статьи публицистического характера (на лакском языке). Каяев был ученым с широкими, энциклопедическими познаниями: философ и богослов, поэт и публицист, педагог и общественный деятель, астроном и географ, языковед и историк. И во всех этих областях Каяев оставил заметные следы, что свидетельствует о серьезном вкладе в общественную мысль и пропаганде естественнонаучных знаний.

Каяев отмечает, что естественные науки необходимы для просвещения людей, чтобы они имели правильное представление о мире и их месте в нем. В этих целях он пишет «Трактат по новой астрономии» и статьи в газете «Джаридат-Дагъистан».

Следует отметить, что философия составляла важное место в его творчестве. Она выступала в нем общемировоззренческой основой и своего рода квинтэссенцией всей духовной культуры. Его философские воззрения сложились под влиянием арабо-мусульманских и европейско-русских научных и философских традиций. Философия, по мнению Каяева, необъятно широкая наука, она включает в себя отрасли знаний, связанные с объяснением и обоснованием явлений мира. При таком подходе почти все естественные науки, в том числе медицина, выступают как составные части философской науки.

Каяев хорошо знает историю философии, характеризует ее как историю борьбы двух направлений – материализма и идеализма. Начало борьбы связано, по его мнению, с учением о бытии. Творцом всего существующего он считает Бога. Но допускает объективное существование материального начала, как и в Коране. «Возможно, – пишет он, – природу, живой мир и всю Вселенную Бог создал из материи, сотворив ее предварительно. Может быть, материя существовала тоже от века, Создатель лишь обновил ее перед актом творения».

«По вопросу материальности мира, – пишет Каяев, – я полностью согласен с материалистами. Предметом спора является лишь вопрос о творении мира».

Каяев сознательно относит себя к сторонникам религии и для обоснования этого ссылается на работы естествоиспытателей – спиритов, якобы доказавших существование Бога.

Большую роль в развитии социально-политической мысли в Дагестане сыграли многочисленные исторические работы Каяева. Он излагает историю родного края с патриотических позиций, представляя его народы не только скромными тружениками полей, опытными животноводами, искусными мастерами ремесленного дела, но и носителями свободолюбия, независимости и героизма. Каяев однозначно осуждает колониальную политику царизма на Кавказе. Он считает борьбу горцев против колониального господства справедливой и освободительной. Невзирая на лица, ученый критикует тех, кто допускал необъективность в оценке политики царизма на Кавказе.

Вместе с тем призывал, что в сложившихся исторических условиях Дагестану выгодно находиться в составе России.

Каяев утверждает, что не тарикатский мюридизм, а ислам был идеологией освободительного движения. «В Дагестане, – пишет он, – где проживают разрозненные, этнически пестрые народы, не было другой основы, кроме религии, способной стать стержнем для их объединения…». Каяев подчеркивает, что тарикат тогда не имел широкого распространения среди горцев Дагестана, и он призывает не к газавату, а к посвящению всего себя мистико-аскетическим приемам богопознания. Поэтому тарикат не мог быть ни объединяющим, ни мобилизующим горцев Дагестана и Чечни фактором в освободительной борьбе. Он считает, что идеология ислама с его шариатом служили обоснованием освободительной борьбы.

Значительный интерес представляют его концепции первобытного общества, социального прогресса, соотношения свободы и необходимости в общественном развитии, происхождения частной собственности и другие. По его мнению, государство возникло на договорной основе, имеет целью примирение классов и осуществление демократии, но со временем стало орудием имущих, угнетения и подавления неимущих. Каяев отдает предпочтение современному демократизму, отвергает как феодальные, так и буржуазные социальные порядки как эксплуататорские.

Следует подчеркнуть, что социально-политические идеи Каяева как идеолога трудовых крестьянских масс близки были социальной программе дагестанской социалистической группы. Поэтому в годы гражданской войны своим религиозным авторитетом он поддерживал ее, а в 30-х годах – советскую власть.

Расширению исторических представлений и формированию патриотических чувств наших народов могут служить его работы о национально-освободительной борьбе. Каяев с присущими ему проникновенностью и объективностью освещает борьбу горцев под руководством Шамиля и восстание 1877 года в Дагестане и Чечне.

Интересны, злободневны воззрения Каяева на ислам, его источники и теологию. Он был убежденным сторонником этой религии. Ученый подчеркивал, что ислам – самая последняя, совершенная и верная религия. Подлинный ислам, пишет он, отражает божью мудрость и не может противоречить здравому смыслу и конкретным реалиям. Ученый резко критикует консервативное духовенство, которое держится «за старые традиции», «проявляет полное безразличие к изменениям, происходящим в мире». Каяев считает, что в науке и в религии нужно непременно руководствоваться принципом — воспринимать то, что вытекает из требований времени. То, что в исламе противоречит здравому смыслу и требованиям времени, по его словам, «представляет собой грязь, которая успела наслоиться за века».

Каяев считает подлинный ислам гарантом социальной справедливости, подчеркивает, что в Коране и шариате закреплено отношение ислама к собственности: «Земля не может иметь хозяина. Она принадлежит тем, кто трудится на ней непосредственно, а размеры частных владений должны зависеть от количества рабочих рук в семье». Горы, пастбища, кутаны и леса следует передать аулам на правах общинной собственности.

Ученый резко выступал против использования ислама в политических целях. Об этом говорят и его выступления против политики и деятельности Н.Гоцинского. По примеру великих шейхов Египта Мухаммада Абдо, Рашида Ризы и Джемал эд-Дина Афгани Каяев предложил использовать хадисы для интерпретации ислама в духе его времени. Представляется, что эти идеи имели важное значение для совершенствования и глубокого понимания ислама в тех условиях, когда консервативная и невежественная часть духовенства стала преградой на пути общественного и научного прогресса. Реформация предоставила возможность использовать ислам для идеологического оправдания и обоснования необходимости социально-экономических и культурных преобразований в жизни общества. С этими веяниями во многом связаны просветительские и педагогические взгляды Каяева начала ХХ века.

В Дагестане длительное время не были знакомы с реформаторским, обновленческим движением в зарубежном исламе, которое шло с конца XIX и начала ХХ веков и не воспринимали его. Но уже в дагестанских книжных магазинах имеются реформаторские работы, в том числе председателя Всемирного Союза мусульман Юсуфа Кардави. Выступая на встрече с дагестанской общественностью, генеральный секретарь Союза мусульман Мухидин ал-Карадаги заявил, что имеется хадис Пророка, где говорится, что «Аллах посылает в умму в начале каждого столетия того, кто обновит для нее дела религии». И от себя добавил, что нужно преодолеть отсталость и разо­бщенность мусульман, стремиться к обновлению религии и религиозности. Такие мысли высказывал Али Каяев около 100 лет тому назад по возвращении из Египта.

Культурно-философское наследие Каяева не собрано полностью. Предстоит еще большая поисковая и аналитическая работа. Каяев был многогранным и талантливым ученым, убежденным патриотом родного края. Нет сомнения в том, что дагестанцы воздадут должное своему замечательному сыну, увековечат его память должным образом.